Татьяна Линг - Святослав Загорский. Закон Севера [Publisher: SelfPub]

– Как скажешь голова, на север, так на север, – впервые за месяц, проведённый вдалеке от Святослава, согласилась Осинка, тем более что северяне готовились пойти на войну в края чужеземные, и ей надобно возглавить часть войск, что должны были незаметно пройти горную гряду и, встав между татарскими войсками, напасть на туземцев оттуда, откуда никто бы и не догадался. – Но сперва мне надобно отомстить. Может, это… поможет…

Осинка пнула Бурого, что спящим навалился на нее с другого бока, он всхрапнул, открывая глаза.

– Любите меня, – сказала она, легкомысленно целуя Злого, – не с дедом же твоим мне на севере кувыркаться…

– Не сейчас, – командовала северянка воинам. – Ждать!

И присела низенько, прячась за сугроб. В белых шкурах их было незаметно на берегу. Вот уже неделю преследовали торгашей, что якшались с ханами. Осинка сохранила клочок бумаги, что незаметно выкрала у Никиты. И хоть сама не знала грамоты, но вот Ярёма научился всему ещё в отрочестве.

Теперь имена для Осинки памятью были выжжены в сердце и горели ярким пламенем, обжигали её, давили и не давали покоя, требуя отмщения. За свою жизнь она пережила много набегов. В одном из таких уволокли всю кровную семью в полон, братьев да сестёр. А мамку, что отчаянно защищала саму Осинку, зарубили у девчонки на глазах. А когда северянка выросла, то не раз задавалась вопросом, почему татары нападают так неожиданно? Почему точно знают, когда нападать? Почему незаметно проходят под очами стражников Пересеченских?

А потому, что есть такие злые люди, как воевода, как Дрыга-старший, что сидит перепуганным зайцем вот на том кораблике, который тихо следует по течению в земли туземские. И ведь знает торгаш, что сейчас все купцы, что переходят через речку Яву, как один стали пропадать. Ан нет, трясётся, стоит на своём судёнышке, но все равно едет. Потому как голод денежный владеет душами таких. Дрыга готов рискнуть, чтобы потом кичиться перед своими собратьями, что шуба у него лучше и что жрёт он сладко да спит гладко.

Осинка с собратьями не торопились, дожидались, пока ночь сойдёт на речку. А купец остановился на бережку как раз подле того места, где они засели. Дрыга выставил стражу. В этот раз их поболе, чем у Колывана, для которого нападение северян оказалось неожиданным.

Руки и ноги Осинки успели закоченеть, но предвкушение скорой битвы в крови бурлило, позволяло не уснуть, хоть немного, но согревая. Гомон постепенно успокоился, ленно переговаривались выставленные дозорные. Тихо. Журчала вода. Далеко птица вспорхнула с ветки.

Северянка, перерезав горло одному из стражников, вспугнула короткий мир, что установился над сонным лагерем. Предсмертные крики. Свист. Металл о металл. Ор и короткие приказы. Умирали с двух сторон, и в какой-то момент Осинка поняла: не рассчитали северяне свои силы. Корабельный низ вдруг задрожал и извергнул ещё воинов, по нескольким знакомым рожам догадалась: охрана воеводская.

Осинка подняла голову, замечая, как вспороли у неё на глазах молодого да бойкого Мыко. Северянин ошарашенно посмотрел на то, как кишки вываливаются из живота, гладкие и блестящие, как клубок змей. Мужчина растерянно постарался схватить телеса свои, но повалился вниз. Осинка истошно закричала:

– Назад, назад! Отходим!

Поздно. Не успела сообразить раньше. Застила ей мстительная пелена глаза. А к ней уже шагал купец Дрыга-старший. Толстый, коротконогий, с толстыми губами-лепёшками да редкой чёрненькой бородкой. Торгаш закрывался спинами сильных воинов, глаза блестели удовольствием.

Осинка резанула по охраннику, тот отбил выпад и выкинул кулак ей в лицо.

– Попалась! – заржал торгаш, когда Осинку под руки втащили на корабль. Из разбитого носа текла кровь, а голова безвольно болталась из стороны в сторону.

– Приковать.

– Может, её того? – вопросил воин, разгорячённый битвой. Он хотел получить разрядку, например, в виде вот этой захваченной северянки. – Слишком много наших эта тварь положила…

Дрыга стукнул его по плечу и тут же отступил. Испугался грозного лица рубаки. Купец все же совладал с паскудными эмоциями, следом напустил на себя важного вида и примирительно заметил:

– Это дар хану! А после вас её только в могилу…

Софья рассматривала палаты княжеские и закусывала губу от обиды. Вот какой дом у Святослава. Большой, просторный, красивый. Он должен быть её. Девушка поймала служку, что бежал мимоходом саней.

– Доложи князю, что дочь воеводская, Софья Чермная, видеть его желает! Да побыстрее! – важно выкрикнула да взошла на крыльцо. Девушку сопровождала нянюшка, старушка постоянно отряхивала соболью шубу да беспокойно хлопотала вокруг, делая Софью крайне раздражённой. Её и так мутило всю дорогу, так ещё эта карга перед глазами машет.

– А это кто такая барыня красивая к нам пожаловала? – Из двери навстречу воеводской дочери вышел светловолосый мужчина в богатой одёже, сухой и длинный, как жердь.

София кокетливо улыбнулась и чуть свысока ответила.

– Дочь воеводы, Софья Чермная, к князю Загорскому по личному делу приехала. А вы кем будете?

– Князь Чубанский, – представился Володимир, и Софья, побледнев, поклонилась. Князю понравилось, как он ненароком сбил спесь с девицы. – Это какое такое личное дело у дочери воеводы может быть к светлому князю?

– Софья, здравствуй! – На пороге, чуть запыхавшись, стоял Ладимир, наряженный в княжескую одежду Святослава да в его обмундировании. – Проходи внутрь!

Софья смутилась. Как кузнец перед ней право имеет слово брать? Но не успела возмутиться, как Ладимир подхватил её под локоток и наскоро завёл в горницу.

Любопытство погнало Чубанского посмотреть, куда Софью утянул князь. И ведь странно, что девица, судя по виду, не признала его и была смущена. Трофим преградил дорогу Володимиру и с поклоном пригласил на выход:

– Князь, ваши кони готовы, Святослав присоединится через минуту.

Чубанский вынужден был воротиться во двор да взобраться на коня, а там и Святослав вышел, беспечно радуясь хорошей погоде.

– Ну что, Володимир, поехали, волков погоняем? – Медведеподобный князь вскочил на коня да резво взял по направлению на выезд. За ним следовали князь Чубанский, без особенного энтузиазма старавшийся не отставать, Трофим да служивые двоих князей, человек десять всего. Полные колчаны стрел, свора собак, да лесники Загорского на лёгких санях, чтобы складывать добычу.

Софья, заведённая в княжескую светлицу, все ещё ожидала и, когда увидела, что одноглазый князь, одетый на простой манер зашёл да и сел не по обычаю на своё княжеское место, а подле столов, то снова задумалась, что тут происходит.