Наталья Авербух - Граница леса

— Как тебя звать, девочка? — подошла к задумавшейся ведьме Леани.

Тиселе помедлила, засомневалась, говорить ли правду или солгать, но сообразила, что её слова могут позже сравнивать разные люди.

— Тиселе, — без запинки произнесла ведьма. Общество людей, которые не подозревали о её проклятьи, важное поручение лесного стража — это заставило разум девушки проснуться, и Тиселе уже не чувствовала себя испуганным зверьком, попавшим в человеческое жилище.

— Ты голодная? — приветливо спросила волшебница. — Сейчас как раз время завтрака. Если хочешь, я скажу писарям, тебя накормят…

Ведьма отшатнулась. Она в самом деле не ела с ночи, но второй раз попадаться на удочку чужой доброты не хотела.

— Нет, не хо-чу, но… благо-дар-ность… мно-го, — всё так же ломанно, с трудом выговорила она. В лесу ведьма могла говорить на языке страны тесных стен вполне внятно — половина Заклятых была оттуда, и в Доме они пользовались родной речью. Но воспитатели Тиселе так щедро вплетали в обучение волшебство, что без него чужие слова на язык не ложились. — Спе-шу. Ну-жен ма-гистр. Тот… был… сто-ли-ца… осень. Моло-дой.

— Магистр Залемран? — насторожилась девушка, разобравшись в невнятном бормотании. Ведьма радостно закивала. — Зачем он тебе?

— По-ру-чение. Важ-но. Сто-лица. Эт-но-гра… этна…

— Этнографы, что ли? — перебила Леани, растерявшая свою доброжелательность и невозмутимость. — А почему тебя прислали? Почему не послали человека из Ведомства? Или это ты — из Ведомства?

Подозрительный взгляд девушки скользнул по босым ногам, грубому волчьему плащу, таких уж точно не носят в столице, и видневшейся под плащом тряпице, не похожей ни на какую одежду.

— Нет, — честно ответила ведьма. — Не из ве-дом-ства. Но… важ-но. Так… на-до. Веле-ли. Вес-ти от ле-ди. Про-во-ди.

Она положила руку на рукав волшебницы и просительно заглянула в глаза. Леани поморщилась, но отстраняться не стала. На самом деле ведьме не так уж был нужен провожатый: страж передал ей тот особый запах волшебства, по которому магистра Залемрана можно было найти даже в переполненном магами Карвийне. Но явиться к тому нужно было, не вызывая подозрений, воспитатель на этом особенно настаивал. А что до Леани, то её расспросы и настороженность не понравились Тиселе, и ведьме захотелось испытать на ней загадочную хворь, изученную только утром. Проспавшись и промучившись волшебница не вспомнит о своих подозрениях, и не нашепчет их потом своему магистру.

Леани всё-таки отняла руку, но сделала это слишком поздно — ведьма уже впустила в девушку заклинание. Ещё немного — и волшебнице неудержимо захочется выпить того напитка, а, выпив, она впадёт в беспамятство и забудет обо всём. Упоминание о некой столичной леди, которая передаёт вести магистру Залемрану, в самом деле омрачили настроение волшебницы. Это было так естественно, что Леани не пришло в голову приписывать испорченное настроение колдовству. Но возиться с неизвестной варваркой, невесть с чего присланной Этнографическим Ведомством, уже не хотелось.

— Тебя проводит писарь, — сухо сообщила она девушке и кивнула подчинённому. — Прости, моя милая, мне ещё нужно отчитаться перед советом магистров.

Тиселе крадучись вошла в длинную комнату, в дальнем конце которой стоял широкий стол. За столом сидел тот самый волшебник, который был ей нужен — худой усталый мужчина, в котором пряталась огромная магическая сила. Рядом со столом стояли двое юношей — тощий, длинный, взъерошенный, в мятой одежде и второй, пониже, поплотнее, более аккуратно одетый и причёсанный. Они тоже были сильны, но уступали сидящему за столом мужчине. В углу спряталась пухленькая девочка-подросток, но её волшебство было как будто нарочно придавлено. Зачем? Заклинательница рассказывала, так в старину создавали ведьм из обычных волшебниц, но зачем это жителям тесных стен? Они же ведьм не выносят! В глазах странной девочки было что-то… что-то… что-то как будто знакомое, но не проявившееся в полную силу. Но изучить эту странность Тиселе сейчас не могла.

Сама Тиселе перемешала своё волшебство так, чтобы никто не увидел ни всплесков силы, ни голодных пустот. В таком состоянии ведьма не могла колдовать, с трудом произносила слова чужого языка, но зато могла оставаться неузнанной, даже если волшебники захотят её изучить, как она утром изучала заклинание.

Тиселе подошла ближе к столу и поклонилась по степному обычаю.

— Доброе утро. — Волшебник говорил раздражённо, но без злости. — Я — магистр Залемран, которого ты искала, а это мои ученики — Танар и Ковек. Мне передали, что тебя прислало Этнографическое Ведомство. Зачем?

Ведьма ещё раз поклонилась.

— Моё имя — Тиселе, — внятно произнесла она. — Дом — сте-пи. Да-ле-ко на юг.

Волшебники переглянулись и заговорили между собой, да не на языке тесных стен, а так, как говорят в большой стране на северо-западе от степей, куда соплеменники Тиселе очень любили совершать набеги: люди там были изнеженные, неспособные к сопротивлению, места богатые. Степняки не знали, что «страна слабых людей» была богатой, но потихоньку разваливающейся империей, колыбелью цивилизации. «Люди тесных стен» перенимали у них науки, язык — как целиком, для серьёзных тем, так и отдельные слова, — и культуру. Та же этнография пришла с запада, только в империи это было учение, далёкое от практического применения, а в королевстве её заставили служить короне.

— Только из степи нам гостей не хватало! — внешне спокойно проговорил Залемран. — Что за нелепая выдумка Ведомства, хотел бы я знать? Посылать ко мне такого ребёнка…

— Очень странная девушка, — ответил ему Ковек. Языком империи он владел хуже учителя, и потому говорил медленно, думая над каждым словом.

— А то мы не видим! — хмыкнул более образованный Танар. — Одно слово — варварка!

— Нет, не то, — терпеливо возразил Ковек. — Её одежда… девушки её возраста носят платья. Когда я был маленьким, отец служил в форте у степи, тамошние жители подходили к стенам — поторговать и узнать новости.

— Её возраста? — удивился Залемран. — Она же совершенное дитя! Сколько ей, лет, тринадцать, четырнадцать?

— Нет, степняки просто так выглядят, — покачал головой Ковек. Когда дело не касалось разного рода шалостей, он становился серьёзным и обстоятельным. — Точно не скажу, но она уже взрослая. И имя у ней… где-то я слышал такое… нехорошее это имя.

Тиселе напряжённо прислушивалась к мужчинам. Язык «слабых людей» она слышала в детстве от захваченных рабов (королевские воины приходили после каждого набега и, угрозами и посулами вынуждали отпустить) и некоторые слова ещё помнила. Волшебники обсуждали её.

— Я шла… — запинаясь, выговорила девушка. — Дол-го… мно-го… доро-га, доро-га, го-рода, го-рода. Сю-да приш-ла. От Ве-дом-с-т-ва. Этно-гра-фии. При-шла.