Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

— Гуго Барнум.

— Хм, интересно… Офицер, у молодого человека много гонора и дури в голове, а служба под вашим началом…

Матий подмигнул мне и перебил:

— Ох ты ж, кошкин-ежкин, а ты прям уже весь из себя такой мудрый и старый, да?..

Я нахмурился.

— Офицер, хватит ерничать. Я чувствую свою вину перед Сигизмундом, поскольку привел в дом убийцу его отца… Пусть и невольно, но стал причиной беды, поэтому прошу вас оказать мне эту услугу.

Рыжий сыскарь вдруг сделался серьезным.

— Знаешь, Кысей, ты стал причиной бед всего княжества, когда притащил в столицу свою бледную мухоморку. До сих пор не могу поверить в то, что она мертва.

Еще один неверующий…

— Во-первых, я ее не притаскивал, как вы изволили выразиться, а во-вторых…

— Да ладно тебе, не обижайся. Сделаю я твоему Сигизмунду предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Пусть годик-другой послужит под вашим началом, погоняйте его как следует, чтоб гонор сбить, и подальше отсюда…

… чтобы Лешуа мог помочь Шарлотте с делами, а Алиса спокойно закончила обучение в отсутствии мужа…

— Меня обратно в столицу переводят, — сообщил офицер. — Заберу мальчишку с собой.

— Спасибо.

— Надеюсь, еще увидимся, Кысей, — вздохнул он.

— Обязательно, — бодро соврал я.

Нишка недоверчиво засопела.

— И че?..

— И то, — терпеливо повторил я. — Сколько сирот в городе после всех событий? А просто неимущих?

— Я инквизитор!..

— Госпожа Чорек, а я разве спорю? Я вот тоже некогда был инквизитором. Решать вам.

— Хм… — она повозила булкой по тарелке, подбирая остатки яичницы. — Приют — дело хорошее.

— И лечебница, — напомнил я. — Не божевильня, а именно лечебница, чтобы люди могли обратиться без опасений, что их объявят безумцами или колдунами, чтобы смогли вовремя получить помощь душеведа. Профессор Бринвальц уже в возрасте, однако я уже написал профессору Адриани…

Нишка скорчила недовольную мину.

— Вы же с ним уже нашли общий язык, так что…

— Ты на че тут намекаешь? — посуровела она.

— На то, что вы, как духовное лицо, сможете организовать работу этих двоих крайне безалаберных ученых мужей.

— А… ну тогда ладно.

— Я рад, что вы согласились. Господин Лешуа как мой управляющий выделит необходимые средства, а его жена Милагрос с радостью поможет вам с приютом.

— Я не согла… — начала было Нишка, но потом передумала, надулась и буркнула. — Жук ты хитрый, Тиффано!

В усадьбе воеводы я застал Гуго Барнума. Вид у него был несчастный. Даугав тоже радостью не лучился.

— Чего надо? — буркнул он неприветливо.

— Пришел поговорить о Лу.

Гуго вздохнул и поднял голову от чистки оружия.

— В самом деле, брат, ты бы хоть навестил девочку.

— Пришел — говори, — не обратил на него внимания Даугав.

— Говорю, — я без приглашения сел за длинный стол. — Луиджиа сейчас осталась одна, без поддержки семьи. Она ваша племянница, и я прошу вас…

— Моя, говоришь… — насмешливо протянул воевода.

— Да твоя, твоя, что ты уперся, как баран рогом! — не выдержал Гуго.

— Сроду таких в нашей семье не бывало! — отрезал упрямец.

Я покачал головой.

— Воевода, позвольте вам кое-что объяснить. Вы слышали о Хрустальном Колокольчике?

— Певичка?

— Да, она самая. Карлица. А еще такая же бесцветная, как и Лу. Родилась в богатой и образованной семье. Ее родители ни разу не засомневались в том, что она их дочь, хотя оба нормального роста и внешности, потому что знали, что прапрадед Хрустального Колокольчика тоже был бесцветным. Иногда это передается через два, а то и три поколения…

— Ты на что намекаешь? — угрожающе огладил бороду воевода, а Гуго придвинулся к нему поближе, готовый перехватить руку с оружием в случае чего.

— Я нисколько не сомневаюсь, что в вашем… — выделил я, — в вашем роду таких, как Лу, не было, но вы так уверены в семье Седвига, ее отца?

— Много ты про него знаешь!

— А вы? Что вы о нем знаете? Почему он так не любил дочь, хотя сомневаться в верности своей жены ему не приходилось? Не задумывались? Может быть, потому что боялся? Боялся, что все поймут, от кого девочке досталось такое наследство?

— Хм…

— Седвиг откуда был родом? — продолжал напирать я. — Из Виндена? Вы же знаете селение бесцветных? Вдруг кто-то из его предков когда-то…

— Помолчи!.. — воевода задумался.

Я видел, что он сомневается. Его непрошибаемая уверенность дала трещину.

— Вы же любите своих сестер? — осторожно спросил я. — Любили Ингу? Она была младшей, да? Загляните в глаза Лу. Просто спросите себя. Что бы чувствовала Инга, видя, что ее дочь брошена на произвол судьбы?.. Одна-одинешенька, после всего, что с ней произошло…

— Хорош давить из меня слезу! — воевода стукнул по столу кулаком и встал с лавки. — Седвиг мне никогда не нравился, тихушечный блюдолиз, а Инга дурой была.

— Лу не виновата в том, что…

— Бригитта, — отрезал воевода. — И нечего ей ногами на сцене дрыгать. Замуж выдам.

— Эмм… — опешил я. — Я не думаю, что это будет лучшим…

Но воевода меня уже не слушал. Он подсчитывал расходы.

— Только кто ж такую возьмет? Придется разориться на приданое.

— У Лу талант, — забеспокоился я, что сделал еще хуже. — Вам не придется разоряться. Я оплатил ее обучение в школе танца, Лу должна танцевать. Просто поддержите ее!

— Ты мне тут не указывай, оплатил он. А с какой-такой стати оплатил? Виды на нее имеешь?

— О господи! Воевода, да услышьте меня! Лу может прославить не только вашу семью, но и весь Винден, понимаете? Как Хрустального Колокольчика знают во всех уголках княжества и за его пределами, так и Лу может стать…

— Глупости, — уперся он.

— Так считаю не только я. Кое-кто еще имеет виды на вашу племянницу.

— Кто?

— Император.

Наступило долгое молчание. Гуго кашлянул и проговорил:

— Брат, ты бы в самом деле не рубил с плеча. Уж если император считает, что малышка Бри достойна танцевать в его театре, то кто мы такие, чтобы спорить…

Письмо я откладывал до последнего. Сомневался, вспоминал, подбирал правильные слова. Великий князь или князь Тимофей? Я помнил последнюю встречу с отцом Юли на ее могиле. Он любил дочь больше всего на свете, а вот великий князь… Тот больше всего на свете любил власть. Поэтому ставку я решил сделать на князя Тимофея. Мое письмо Эмилю я заключил просьбой: «Будь осторожен. Надеюсь, ты придумаешь, как все устроить. Он ничего не должен заподозрить».

Виски раскалывало дикой болью. Я задыхалась, однако упрямо брела прочь, подальше от Кысея и его людей. Искра вела меня подвалами замка, доселе надежно скрытыми от его обитателей.

— Подземные ходы были построены еще при Шестой… — шелестел бесплотный голос у меня в сознании. — Будь осторожна… Не трогай цветы… Они могут еще работать… Я вернусь за тобой…