Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

— Это как-то… не вяжется. А как же свобода воли?

— Мальчик мой, ты должен понять, что мое положение в Ордене не столь высоко, многого я просто не знаю, а следовательно, домысливаю по тем разрозненным фактам, что имею в своем распоряжении. Но я тебе так скажу… Иногда у меня складывается впечатление, что никто в Ордене не знает всего. Мы словно сидим перед большой картиной, каждый в своей каморке, каждый видит только часть, но увидеть все целиком…

Старик горестно покачал головой.

— Кто был первой Шестой? Как вообще появилось это проклятие? Откуда Орден узнал обо всем? О том, что надо привести к Источнику Шестую? Как передается проклятие из поколения в поколение?

— Я не знаю.

Я недоверчиво посмотрел на наставника.

— Не знаю, — повторил он и понизил голос до шепота. — Более того, не уверен, известно ли это вообще кому-либо в Ордене…

— Так, — медленно протянул я. — Становится все интересней. Давайте по порядку. Где Источник?

Отец Георг пожал плечами и вздохнул.

— Ну полагаю, знать об этом должен глава Ордена. Последнее упоминание, которое я нашел об Источнике, это собор в Неже. Источник был там. И там же испокон веков проводили обряд вознесения. Но после известных событий собор сгорел. Думаю, что Источник… не должен был пострадать.

— Что он вообще из себя представляет?

— Ты хочешь послушать мои догадки? — удрученно спросил отец Георг. — Изволь. Я полагаю, это… дерево.

— Что?..

— Древо познания. Разумеется, это иносказание, но… — пожал он плечами. — С другой стороны, Источник называется Источником всего сущего. Алтарь? Но на него можно взойти, но не войти. Некие ворота?.. Из которых в мир выходит благодать? Да, но… В некоторых трактатах Ордена его еще называют Источником божественного света. Он сияет? Маяк в ночи? А с другой стороны, вспомни легенду о Шестом. Как описывался проход к Источнику?

Я невольно припомнил необычный символ Источника на фресках в Академии Кльечи.

— Котел человеческих душ… — вырвалось у меня.

Отец Георг вопросительно выгнул бровь.

— Хм… И это тоже… интересный вариант. Никто не знает, где, то ли в чаще лесной, то ли в пучине морской, то ли в недрах земных, то ли в горах высоких… Заключен Источник на хрустальном острове, и ведут к нему пять мостов, да все не туда. Найти Источник может лишь чистый духом и разумом, преодолев все мосты и сразившись с демоном, что вечно обречен его сторожить… — процитировал старик.

Я вздрогнул.

— А демон не?.. Это случаем не Искра?..

— Возможно. Однако интересно другое. Ты заметил, как много разных описаний?

Я кивнул. Смутная догадка уже брезжила на краю сознания, однако наставник, как истинный учитель, хотел подвести нерадивого ученика к самостоятельному открытию.

— Почему?

— Потому что каждый… видел Источник по-своему?

— Именно! Но более того! Уверен, что Источник и был разным для каждого! Понимаешь? Его суть изменчива. Алтарь, ворота, древо, котел… Все истинно и все ложно…

— То есть дорогу к нему способна отыскать только Шестая?

Отец Георг лукаво прищурился и заметил:

— Ты до сих пор говоришь о ней как о живой…

— Ну разумеется, я имел в виду Шестого! Антона, ее брата.

Старик покачал головой.

— Этот мальчик слишком хорош, слишком чист, чтобы оказаться Шестым.

Разговор принимал опасный оборот. Я встал и посмотрел на часы.

— Уже поздно, отец Георг. Давайте продолжим беседу завтра.

— Хорошо, — с легкостью согласился он. — Мое дело может подождать и до завтра.

— Ваше дело? Какое дело?

— Завтра, Кысей, завтра. Пожелай мне спокойной ночи и… интересных снов… с Искрой.

— Не думаю, что она вам приснится. Полагаю, для этого нужно провести в замке… продолжительное время.

— И все же, я буду надеяться, — улыбнулся он мне и пошел к двери, тяжело опираясь на палку.

Я поспешил на двор. Мой чуткий слух различил негромкое ржание лошадей и тихие разговоры вернувшихся следопытов.

— Я не верю, — покачал я головой. — Не верю. Она не могла просто так упасть и… разбиться.

Опытный следопыт Карлос начал степенно пояснять:

— Лошадиный труп тяжелый, он запутался в корнях и застрял, вот течение его далеко и не унесло. Мы обыскали берег на несколько миль ниже по течению, прощупали дно у излучины, но ничего больше не нашли. Потом… всплывет где-нибудь.

Хмурый Велька предупреждающе толкнул его острым локтем в бок и поторопился утешить меня:

— Фрон, вы не печальтесь, сбежала ваша птичка, как пить дать, сбежала. Обхитрила нас и сидит сейчас где-нить…

— Да куда ж она могла по такой непогоде?.. — начал было Карлос, но получил второй толчок, и наконец сообразил заткнуться.

Я растер пальцами переносицу. Голова гудела.

— Бросила лошадь, чтоб сбить нас со следа, — доказывал Велька. — А сама где-нибудь…

— Где? — не вытерпел упрямый Карлос. — Там мосток через ущелье давно подгнивал, а буря его прикончила. Провалился под лошадью, а Бурчик без наездницы в жизни не пошел бы…

— Утихни! — отодвинул его Велька, хлопнув по плечу. — Фрон, мы ее найдем. По утру обыщем леса, дорогу и берег…

— Старый рудник, — неожиданно подал голос самый старший из следопытов, аллавиец Личо. — Там можно спрятаться.

— Так почему же вы до сих не обыскали его? — раздраженно воскликнул я. — Она ведь уйдет!

Воевода, все это время молча слушавший своих людей, покачал головой.

— Гиблое место.

Я резко обернулся к нему.

— Тут скоро все станет одним большим гиблым местом! Ее надо найти! Вы даже не представляете, что может случиться…

Личо с воеводой обменялись многозначительными взглядами, которые мне не понравились.

— Ну что еще?

— Фрон, — откашлялся Дюргер. — Тут дело такое… Это заброшенный соляной рудник.

Он сделал ударение на слове «соляной», как будто это все объясняло.

— И?

— Ну соляной…

— Да объяснитесь толком!

— Его шахты тянутся под землей и выходят прямиком к Соляному чуду.

— Тому, что в Ихтинборке? — оторопел я, судорожно пытаясь представить расстояние по карте между Винденом и маленьким пограничным городком, в котором некогда начались мои поиски безумицы.

— Ну дык! А я о чем вам толкую?.. — вздохнул Дюргер и нервно пригладил косматую бровь большим пальцем. — Там сам демон ногу сломит, переходы затоплены или обвалены… Но уж если она и не заплутает, а Цветочек такая, что может, то того…

Я призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не наорать на воеводу.

— Что того?

Он помолчал, словно нарочно испытывая мое терпение, потом нехотя ответил:

— Ловушки там. Народу сгинуло — тьма…

Воевода наотрез отказался обыскивать старый рудник, сошлись на том, что завтра с утра следопыты проверят вход и углубятся внутрь до безопасных отметок. Умом я понимал, что Дюргер прав, но… Но как унять тревогу? Сердцу не прикажешь. Я лежал без сна и смотрел в потолок. Перед внутренним взором мелькали картины, одна страшнее другой: как Хриз на лошади несется во весь галоп через мост, тот раскачивается под ударами бури, проваливается и рушится вниз; как Хриз бьется в припадке в заброшенной соляной шахте; как она тонет в затопленном отвале, парализованная ужасом; как в лесу ее окружает стая волков… или людей. Я прижал ладонь к груди, нащупал тепло священного символа. Нет, если бы с ней что-то случилось, я бы почувствовал, непременно бы понял… И пусть в груди безумицы сейчас пусто, но душевные узы между нами никуда не делись, они еще более упрочились после нашей последней ночи. Их не разорвешь ни потерей памяти, ни расстоянием, ни временем. Хриз жива, и я найду ее раньше, чем она успеет натворить бед. В конце концов, я знаю, куда она направляется. Льем. Все дороги ведут в Льем. Когда я был маленьким и грезил путешествиями, то мечтал попасть в город тысячи прибоев и стать его адмиралом. Будучи в столичной академии и принимая сан инквизитора, я не оставил надежд попасть туда уже для того, чтобы спасать души еретиков и вести их к свету подобно кораблям в бушующем море. Я горько улыбнулся в темноту, закрыл глаза и зашептал молитву, прося Единого не оставить безумицы и защитить ее от опасностей.