Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

— В погоню, — буркнул я.

— И за кем же?

— За Искрой.

Старик поперхнулся кофе и обжегся, пролив его себе на колени.

— Что?!?

Я мрачно смотрел на него, а потом решился.

— Отец Георг, вы знаете, кто такой Неприкаянный?

— Неприкаянный? Я не понимаю…

— Мне во сне явилась Искра. В образе Шестой, в смысле, в образе мертвой Хриз. Или ее уже нельзя считать Шестой? Так вот… Она просила найти Неприкаянного. А потом указала, где он…

— И где же? — нервно облизнул губы отец Георг.

— Где-то очень близко…

— Неприкаянным звали Искру Источника, — подтвердил мою догадку отец Георг, сделавшись необычайно серьезным.

— Так Искра живая? — не удержался я. — Это человек? Или… рукотворный демон?

— Рукотворный демон? — вздернул брови отец Георг. — Хм… Ну можно и так сказать. Послушай, Кысей, я не могу тебе все рассказать, но…

— Ну конечно! — хлопнул я себя по колену и вскочил. — Ничего не меняется! Куда ни плюнь, везде тайны! Отец Георг, я вижу странные сны!.. И они оказываются не просто снами! Кто был первой Шестой? Где Источник? Что это вообще такое? Правда ли то, что раньше Источников было много?..

— Успокойся, Кысей. Сядь. Я расскажу то, что могу… то, что смогу тебе объяснить. Пойми уже наконец, что истина зачастую настолько сложна, что увидеть ее целиком просто невозможно! Ты смотришь и видишь только часть.

Я сел обратно в кресло и демонстративно сложил руки на груди.

— Я вас слушаю, наставник.

— В доисторические времена наши предки владели могуществом, которое нам, их потомкам, показалось бы невозможным… Однако ценой такой силы было… скажем так, безумие. Ибо разум, перегруженный величайшим знанием, начинает поедать самое себя, порождать странные материи, влиять на других. Безумие становилось все более… заразным. Люди не знали, что делать, но ответ пришел в ответ на их мольбы Единому. Кысей, вера творит истинные чудеса, не забывай об этом, пожалуйста, никогда! Так появились Источники. Они могли очищать грехи людей и дарить благодать праведникам. Но потом случилась катастрофа.

— Шестая?.. — не выдержал я, нарушая затянувшееся молчание.

Отец Георг пожал плечами, его взгляд был затуманен. Старик смотрел на огонь в камине, поглаживая в руках чашку с остывшим кофе.

Я наклонился и подлил ему бодрящего напитка из кофейника.

— Спасибо, — рассеяно отозвался наставник. — Я не знаю, что произошло. Думаю, что никто не знает и уже не узнает, почему остался всего один Источник. Человечество пошло на новый виток в бесконечной спирали развития. Тебе же известны основные положения учения Единого? Сжатие бесконечного Бога и образование пустоты хаоса, чтобы освободить место для последующего творения. Так вот, после образования пустоты начинается процесс заполнения ее упорядоченными структурами, которые есть суть божественная вера, воплощенная в материи, все более усложняемая по мере…

— Отец Георг, я прекрасно знаком с учением Единого. Осмелюсь напомнить, моя выпускная работа по душеведению была посвящена изучению, почему разбиваются сосуды разума и как человек возвращается к хаосу безумия.

— Кысей, я нисколько не сомневаюсь в твоих знаниях, — слабо улыбнулся наставник. — Однако дослушай меня. Понятие вселенской катастрофы преподносится как происки демонов души человеческой, то есть как абсолютное зло, однако имеется и другое толкование. Разбиение есть необходимое деяние, равно как и смерть есть необходимость, чтобы дать жить другим. Понимаешь? Воссоздавая себя из разбиения, мы, то есть творение, постигаем разум создавшего нас творца. Мы приближаемся к Богу, чтобы однажды стать равными Ему.

У меня на секунду перехватило дыхание от столь смелого, почти еретического заявления наставника.

— Но… — промямлил я. — Как?.. Если мы… Или мы ничего не забываем?

— Грехопадение, — многозначительно напомнил отец Георг и залпом допил оставшийся кофе. — Послушай, ты наверняка знаешь, что сведения о доисторическом периоде не доступны для большинства исследователей. Я всегда интересовался историей, а когда обстоятельства, тебе уже известные, вынудили меня вступить в Орден Пяти, я усмотрел в этом возможность утолить свое любопытство. Однако предупреждаю… То, что я скажу, является лишь моими догадками, поэтому не принимай их как истину в последней инстанции… Так вот. Наши давние предки верили в Единого, однако их верования сильно разнились. Безусловно, и сейчас ты наблюдаешь различия в обрядах, однако… Представь себе, они называли Единого разными именами! Изучать и находить как общее, так и различное, было для меня невероятно увлекательным. Понятие грехопадения есть почти во всех доисторических учениях, однако почему-то отсутствует у нас. Итак…

Отец Георг сплел пальцы вместе в замок, его взгляд сделался необычайно воодушевленным. Разговор неумолимо отклонялся от того, что меня на самом деле интересовало.

— Человек как венец божественного творения наделен свободой воли, чтобы самому творить бытие. Тут учения сходятся. Однако… Древние считали, что пребывая в некоем блаженном состоянии, первый человек вкусил от древа познания запретный плод… слишком рано. Понимаешь? Откусил больше, чем смог проглотить. Узнал то, что вынести не смог. И его душа раскололась и низверглась в водоворот бесконечных превращений, чтобы искупить грех и придти к равновесию между познанием и любовью, чтобы научиться распознавать, где зло, а где добро. По крайней мере, я трактую это так…

— И? — нетерпеливо спросил я.

— Есть в древних вероучениях и понятие искупления, — нахмурился наставник моей несдержанности. — Жертва, принесенная божьим сыном, может спасти мир от грехов человечества…

— Божий сын? — удивился я. — Но разве мы все не божьи дети?..

— Кысей, я могу лишь предполагать, — мягко укорил меня старик. — Однако меня поразили редкие упоминания о том, что спаситель изначально обитает во вместилище грехов, ибо только он… или она может вынести их тьму и привести к свету. Согласись, очень похоже на проклятие Шестого? Скажу кратко. Наши предки не смогли воспользоваться величайшим даром Единого, вкусили плодов познания слишком рано и сами себя низвергли в пучину забытья. Однако… Милость Единого бесконечна, и мы возродились, чтобы заново пройти по этой же дороге, избегая ошибок наших предков. Теперь у нас всего один Источник и его хранитель, Искра. Можешь считать

его рукотворным демоном, но в равной степени я могу назвать его… рукотворным ангелом.

Я удивленно хмыкнул.

— Однако самым точным определением будет… память. Отражение памяти предков, стоящее на страже нашего пути к искуплению, то есть, чтобы не подпустить нас к древу познания… слишком рано.