Маргарита Дорогожицкая - Тени забытой шестой

Я вздрогнул, дыхание перехватило.

— … построила корабль с паровой машиной, который не зависит от прихоти ветра и может плыть дальше и быстрее, чем все ныне существующие…

— Паровая машина? — выдохнул я, унимая сердцебиение и прилагая все усилия, чтобы не выдать себя голосом.

Отец Георг лукаво улыбнулся.

— Именно. Думаю, тебе понравится. Твое поручение состоит в том, чтобы встретиться с владельцем верфи и предложить ему откупные. Взамен он должен будет передать свое изобретение Ордену и навсегда забыть о нем. Корабль же подлежит уничтожению.

— Не понимаю. Зачем? Что плохого в том, что моряки больше не будут беспомощной игрушкой стихии? Что плохого в том, чтобы покорять моря и океаны, исследовать новые горизонты?

Старик вздохнул и покачал седой головой.

— Я думал, ты понял, Кысей.

— Что я должен был понять? Что надо запрещать все новое, чтобы Орден не утратил свою власть? Под предлогом того, что слишком большие знания сведут людей с ума?

— Мальчик мой, — очень мягко сказал наставник, дотронувшись до моей руки в успокаивающем жесте, — в архивах Ордена Пяти есть чертежи и паровой машины, и других не менее чудесных изобретений, которые покажутся тебе немыслимыми…

— Но…

— Тебе кажется, это здорово? Пересечь океан и покорить новый континент? А ведь это уже было… История повторяется, но люди ничему не учатся… Подумай сам. В тех краях нет Ордена, нет Святого Престола. Люди там… Они такие же божьи дети, как и мы, но после катастрофы Великого Акта им не повезло, у них не осталось поводырей. Их знания оказались утеряны, они отстают от нас даже больше, чем когда-то. Они пошли другой дорогой и кажутся дикарями. А кое-кто может назвать их людьми второго сорта. Или вовсе… не людьми. Подумай сам. Экспедиции в Дальний свет стоят дорого, они опасны. Чтобы окупить себя, что везут корабли? Пряности, кофе, золото, жемчуг, теперь еще вот какао бобы становятся выгодными. То есть то, что занимает мало места, а стоит дорого. Затраты и риски зачастую не оправдывают доход. Сейчас снарядить экспедицию в Дальний свет могут себе позволить князья и Святой Престол, а с паровой машиной смогут и нечистые на руку торговцы. Торговцы живым товаром.

Я нахмурился, вспомнив, что нечто подобное мне втолковывал и профессор Бринвальц.

— И?

— Люди жестоки, — горестно вздохнул наставник. — Особенно жестоки по отношению к себе подобным. Невероятно жестоки к тем, кто хоть как-то отличается от них. И безумно жестоки к тем, кого можно и вовсе не считать за человека. Покорение новых горизонтов, говоришь? Реки крови, захват земель, уничтожение местного население, процветающая работорговля, грабеж и войны. Вот что ждет Дальний свет, который беззащитен перед нашим знанием.

Установилось молчание.

— И все равно… Я не понимаю. Почему Орден не вмешается? Если у него есть все эти знания! Они же могут послужить во благо! Почему не запретить работорговлю?

— А как? Развязав еще одну войну? Уже на собственной земле? И с кем? С теми правителями, кто поощряет рабство? Тогда схлестнутся светская и церковная власть. И ты не поверишь, Кысей, это тоже уже было. В истории наших предков был целый период так называемых религиозных войн, когда брат шел на брата, потому что они верили в одного бога, но называли его по-разному, и никто не хотел уступать. Но на самом деле — всего лишь удобный предлог, чтобы отобрать у брата власть, землю, золото, женщину. Силой ничего не добьешься. Не стоит повторять чужих ошибок.

— И какой тогда выход? Сидеть и ждать, сложив руки?

— Нет, — улыбнулся старик, и его глаза просветлели, сделавшись похожими на безмятежное весеннее небо. — Верить и надеяться, что люди направят усилия на познание не внешнего, а внутреннего мира, что достигнут высот божественного духа, научатся не только мастерить оружие, но любить и уважать ближних, раскроют тайны собственного разума, станут равными Богу. И тогда плоды познания сами упадут в подставленную ладонь человека…

Я проговорил с наставником до самого обеда, осторожно выспрашивая, что Ордену известно об Анджее Остронеге, но так и не пришел к окончательному выводу. Если церковники подозревают в новом владельце верфи Антона, то зачем им разводить церемонии? Они могут и сами все устроить, а привлекая меня, только усложняют дело. Проверяют на вшивость? А если замысел Ордена в другом? Если они подозревают, что со смертью Хриз не все чисто? Тогда, как и я, они будут ловить ее на живца. Но демон раздери!.. Они могут прекрасно справится с этим и без меня!.. Или я тоже приманка?.. Я не знал, что и думать, однако решил идти до конца и сыграть свою роль. В конце концов, у меня есть козырь, о котором Орден не знает. А вообще интересно, как Хриз удалось оттяпать верфь у Остронегов?..

Сборы были недолгими, однако, стоя перед тайником, я колебался. Брать или нет? Коробочка с проклятым рубином притягивала, словно магнит. Зачем-то же Хриз зашила этот осколок себе под кожу… Пожалуй, возьму. Спрячу подальше в саквояж, на всякий случай, вдруг пригодится.

— Фрон, готово все!.. — бодро доложил Велька.

Он лучился самодовольством, поскольку я брал его с собой. Воеводе были даны указания на время моего отсутствия, прощание с отцом Георгом тоже не заняло много времени. Однако у меня оставались еще нерешенные дела в Виндене.

Во-первых, надо было разумно распорядиться имуществом когниматов, которое я выкупил за долги. Неизвестно, когда я вернусь в Винден, да и вернусь ли вообще… А во-вторых, стоило убедиться, что Хриз не обратилась за помощью к кому-либо из известных мне людей в городе.

Лешуа выглядел расстроенным, ему предложили место при дворе Веры-Магдалены, однако Милагрос не хотела уезжать из города и оставлять Алису. Семья Рыбальски оказалась в бедственном положении. Особняк вновь вернулся в их собственность, однако был полностью разграблен. Кроме того, из-за смерти Джеймса Рыбальски и последующей осады города, некоторые семейные мануфактуры разорились или были намеренно разорены. Шарлотта делами не занималась, а Сигизмунд… Лешуа вздохнул и махнул рукой:

— Да что говорить… Они сейчас из-за долгов продают последнюю оружейную мануфактуру. Алиса рыдает, что не может продолжить обучение в школе танца, а мои деньги брать отказывается, потому что ее муж, этот гордый придурок, запрещает!..

— Господин Лешуа, — осторожно начал я, — мне нужна ваша помощь, однако думаю, что я тоже смогу вам помочь. Несмотря на все наши разногласия в прошлом, я доверяю вам больше, чем кому-либо еще в этом городе. Будьте моим управляющим, а я попробую помочь семейству Рыбальски.

— Хм… Кысеныш, знаешь, а ты не первый, кто за него просит, — заявил рыжий сыскарь.

— А кто еще?