Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

Вот так и получалось, что всем в своей жизни Фундинн был обязан семье аль Зетеринг или самому Зарту. Если бы Зарт хоть раз об этом заговорил, потребовал бы как–нибудь оплатить свой долг, но нет, он никогда об этом даже не вспоминал, и казалось, даже и забыл об этом долге. Зарт был весь поглощен наукой и своими безумными проектами, если бы не напоминания Фундинна, который работал у него секретарем и даже получал за это жалованье, то Зарт даже не удосужился бы сдать экзамены на магистра, ему это было не интересно. Да он, даже, есть регулярно забывал! Для проведения опытов и разрешения заниматься наукой было достаточно и патента бакалавра, так зачем сдавать на магистра? Но Фундинн настоял, записал, напомнил, и Зарт сдал экзамен и как всегда блестяще, и даже без многодневной зубрежки, просто на одном таланте. А Фундинну уровень больше бакалавра не светил никогда, да и на бакалавра, то он сдал с таким трудом, и если бы не Зарт, что нарочно отвлек внимание комиссии, не видать бы ему и этого уровня, как своих ушей.

Так и жил Фундинн в тени великого друга, и еще в академии его стали называть «тенью Зарта», а потом через много лет «тенью великого Зарта». А знаете каково это быть тенью? Всегда быть только вторым? Когда тебя никогда не замечают? И место твое гдето среди предметов мебели и лабораторного оборудования? Когда ты уже и сам привык быть всегда рядом, и при этом быть незаметным?

Так и прожил бы Фундинн свою жизнь, и давно бы уже умер от старости, но все решил случай. Глупый такой случай, а еще неутоленная жажда вырваться из тени, вырваться любой ценой, стать кем–то, а не остаться вечной тенью, зубами вырвать у судьбы кусок счастья. Даже если для этого придется рискнуть жизнью, и даже хуже, рискнуть возможностью остаться просто человеком.

Зарт, в то время, увлекся магией крови, был у него такой талант, и даже не просто талант, а ТАЛАНТИЩЕ! Захотел сделать себе перчатки из паучьего шелка и вот уже огромные и почти разумные пауки плетут ему перчатки. Задумался о верных слугах и солдатах и вот уже и почти готов проект ящеров–оборотней. А какие страшные твари получились… Даже Зверь рядом с ними смотрелся блекло. А еще Фундинну приходилось находить и биологические материалы для опытов, и готовить публикации, и вести дневники наблюдений, а еще и хозяйством заниматься. Всем, всем занимался Фундинн в лаборатории в то время уже Великого Зарта, а того интересовали только наука и результаты его безумных, но всегда удачных экспериментов.

И вот однажды, когда Фундинн в поте лица собирал очередной испытательный стенд, Зарт, просматривает свои записи, так задумчиво говорит:

— А ты знаешь Фундинн, что если немного поправить вот это плетение, вот тут и тут — рисует на листке исправления, и потрясает в воздухе исписанным листочком, — то можно увеличить магические способности подопытного, причем увеличить их многократно? Вот бы найти чудака, который согласился опробовать это на себе… Но все это слишком рискованно, если что–то пойдет не так, то получиться в результате такое, Гаарху не понять что… — Скомкал листочек и кинул в урну.

Фундинн сделал вид, что это его не касается, а сам потихоньку достал листок из урны, расправил и убрал. Теперь у него появилась ЦЕЛЬ. Великая цель повторить плетение, схема которого была нарисована на листке. Иметь цель — это уже хорошо, это наполняет жизнь смыслом, главное, чтобы цель была в принципе достижима. А для Фундинна было проще взлететь на Марис, чем воспроизвести нужную схему. Но Фундинн всегда был упрям и умел и любил плести интриги и заговоры лучше, чем Зарт магические плетения, а еще он, будучи в помощниках у Зарта, очень и очень многому научился. Много месяцев он изучал схему в том злополучном листке, он выучил ее наизусть. Даже сейчас спустя столько лет он помнил эту схему.

Схема для увеличения магических способностей была очень похожа на схему для создания оборотней, только в ней не было второго подопытного, а так действительно очень похоже. И поскольку сам Фундинн такую схему создать не мог, то ему было нужно, чтобы эту схему, или очень похожую сделал кто–то другой. А скоро нашелся и кандидат на изготовление этой схемы — Великий, и такой наивный друг Зарт.

А какую схему провернул Фундинн, чтобы Зарт думал, что делает оборотня человека и огромной болотной хищной амфибии для частного заказчика. А как ловко он заплатил за заказ Зарту, его же деньгами… Ну, а отправить Зарта на помощь к внезапно заболевшей любимой сестренке, это было уже совсем просто. Единственное, что не рассчитал Фундинн это плохую погоду с громом и молниями, сломавшийся замок на клетке в виварии, где от страха бесились животные, и степень своей бездарности.

Когда утром вернулся Зарт и нашел нечто напоминавшее его друга, без сознания лежащего лаборатории, голого и посреди плетения, а рядом обезображенные останки сцепившихся в смертельной схватке хищной амфибии и болотного крилла, он сразу все понял. И долго ругал, что надо было просто сказать ему, а не проводить эти эксперименты самостоятельно и что он попробует все исправить, а потом смотрел на Фундинна грустными глазами. Зарту с его талантом все же удалось кое–что исправить, но далеко не все.

— Главное НИКОГДА не корми его, знаю, что будет тяжело, невероятно тяжело. Но если ты хоть раз его накормишь, то он станет сильнее, и тогда ты уже не сможешь ему противиться, и его придется выпускать на волю все чаще и чаще. Он будет требовать еды все больше и больше.

Потом еще лет десять, пока был жив Зарт, и Фундинн жил в его лаборатории все было нормально. Зверя можно было выпускать на волю раз в полгода и всего на несколько часов. Зарт сумел подавить «неконтролируемые обращения», но до конца прервать странную связь между обращениями и Марисом не успел. То ли он нарочно напутал в последнем плетении, то ли случайно, но связь между полнолуниями Мариса и обращениями только усилилась, но ничего сделать было уже нельзя… Зарта больше не было. К этому Фундинн приложил массу усилий, интриг и воли, и больше никто, ни один человек, не знал о том, чем занимался в ночи полнолуний молодой магистр Фундинн.

Много лет все было хорошо. Как и предсказывал Зарт, зверь постепенно слабел, его уже почти не надо было выпускать на волю. Так, несколько часов раз полгода, и в какой–то момент Фундинн утратил бдительность. И надо ж было такому случиться, что именно в эти часы в его лабораторию заявился бездельник студент на пересдачу, а скорее всего, не сдать зачет, а просто украсть в лаборатории, то, что плохо лежит. Когда Фундинн утром пришел в себя и увидел, что осталось от студента, он пришел в ужас, но было уже поздно. Зверь, что все эти годы жил в нем, жуткая тварь смесь хищной амфибии и болотного крилла, получил в пищу человеческую плоть и кровь и стал требовать еще и еще. Остатки студента Фундинн спалил в лабораторной печи, но покоя лишился навсегда.