Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

Поднимаюсь в полный рост и произношу в полный голос:

— Где менестрели? УплОчено, так нечего прохлаждаться! Алё! Есть кто живой? Ну–ка на выход с вещами.

За занавеской позади площадки начинается шевеление, местные поп–звезды там пивком разминались.

— Где тут ваш художественный руководитель ансамбля песни и пляски? Надо согласовать репертуар. Сначала что–то жизнеутверждающее о «кошмарной любви и прекрасной измене».

Спорю, настаиваю на своем, в конце концов, им тут очередной вечер отработать, а мне женишка из депрессии вытащить. Приходим к консенсусу, оба соглашаемся на произведение, которое по–нашенски звучало бы, примерно, так:

Я признаться проявил

Глупость бесконечную,

Всей душою полюбил

Куклу бессердечную

Для нее любовь — забава,

Для меня — мучение

Придавать не стоит, право,

Этому значения!

Не со мной ли при луне

Пылко целовалася,

А теперь она во мне

Разочаровалася…

Для нее любовь — забава,

Все ей шуткой кажется,

Кто ей дал такое право

Надо мной куражиться?

Позабыть смогла она

Все, что мне обещано,

Вам, наверно, всем видна

В бедном сердце трещина.

Для нее любовь — забава,

Для меня — страдание,

Ей налево, мне направо,

Ну, и до свидания!(88)

Праздник приближался к апогею. Гости Одрика уже поднабрались пива и разбились на группы по интересам. Молодежь отправилась танцевать, я тоже потанцевала, но мне это быстро надоело. Села у стола трубочку спокойно покурить, но не дали. Ко мне подсела Торкана, и стала объяснять местную политическую ситуацию и то, как все вокруг плохо, и что надо все менять. Странно это, раньше, когда она гостила в пустыне, ее политика интересовала не больше чем меня брачные игры шур–фургов, а может быть даже и меньше. А теперь! И кто интересно вложил в ее хорошенькую головку эти «революционные идеи». Мне тут только «пламенной революционерки» для полного счастья не хватает. Если я буду молчать и просто слушать, то … она ж все равно не отвяжется, придется высказаться.

— … И за покушением на тебя, когда ты с дальних застав возвращались, тоже видна рука Великого магистра, — я ей про это не рассказывала…

— Торкана, душечка, а про покушение ты откуда знаешь?

— Мне Дик рассказал… И про демона, и про пленного мага, и про нападение…

— А он откуда про это знает? — Торкана к чему–то прислушивается…

— А ей Мара «по секрету» рассказала?!?! И про свой бой с демоном, тоже она рассказала.

Я медленно закипаю… Кручу головой в поисках предательницы.

«Это почему сразу «предательницы»?!? Я в том бою тоже участвовала, и даже пострадала, части шкуры лишилась. И после этого, я о своих подвигах даже никому рассказать не могу? Это не справедливо! И ты мне не приказывала никому ничего не рассказывать! Что я со своими знакомыми и поговорить ни о чем не могу? "

Да, это я чего–то упустила.

«Ты в следующий раз, прежде чем что–то Дику рассказать подумай о том, что он все Торкане расскажет. Или с него клятву бери, ей ничего не рассказывать. А то прям…»

Все, нормальные слова кончились, остались только матерные.

— Вот я и говорю, что за покушением на тебя, маячит тень Великого магистра.

— Торкана, душечка, раз уж у нас с тобой зашла речь о политике и Великом магистре, давай я один раз выскажу, все, что думаю по этим вопросам, и ты ко мне больше с этими разговорам приставать больше не будешь. Договорились?

— Да. Договорились.

— Вот и славно… — наконец закуриваю трубочку. — То, что за тем покушением, если это было покушение на меня, а не на полковника, который ехал со мной, стоит Великий магистр или кто–то из Совета Великих — это и хвачику понятно. Когда асса Зита вводила меня в свою комбинацию с признанием и наследованием, то она предупредила, чем это может кончиться и предупредила обо всех возможных рисках. — Тут я Торкане немного вру, предупредила она меня не до, а после, но предупредила же.

— Даже после покушения, я лично к Великому претензий не имею. Он делает, то, что должен делать человек на занимаемой им должности — пытается устранить возможную угрозу. И делает это наверняка с полного одобрения всего Совета Великих, так что не один он такой плохой. Я для них действительно угроза, они про меня ничего не знают, и про мое отношение к власти и политике тоже не знают, я для них непонятная фигура на привычной политической доске и, значит, самое простое и очевидное решение — меня устранить для всеобщего спокойствия. Будь я на их месте, сама бы так поступила, так что тут все честно.

— Да он просто подмял под себя весь Совет, он, с помощью канцелярии, прикрываясь Советом, просто управляет страной…

— И правильно делает.

— Но, это же не демократично!

— Зато дешево, надежно и практично. И вообще любое единоначалие — уместнее, чем демократия. Демократия маленьких игрушечных странах, «где все чинно и гладко, где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь», разве Союз похож на них? Великий — умный мужик и ведет очень дальновидную и трезвую политику. Он ведь умудрился захватить власть без революций и переворотов, принципиально ничего не меняя в стране. Ты сама попробуй, проанализируй изменения, что произошли в Союзе с тех пор, как появилась канцелярия, и во главе нее встал ваш Великий. — Торкана глупо хлопает глазами, про это с ней видимо не говорили.

— В вашем Союзе появилась более–менее внятная внешняя политика, вы стали меньше смотреть и слушать, что по любому вопросу говорят ваши ушастые соседи. А то раньше все им в рот смотрели и по любому поводу советовались. Канцелярия навела порядок в законодательстве и главное в финансах. До этого каждый Великий дом делал свою золотую и серебряную монету, и сам устанавливал и выдумывал налоги, ты не можешь себе представить, что творилось в это время в финансах! Я, правда, тоже это не видела, но читала. А сейчас в канцелярии есть монетный дом, он занимается, и хорошо занимается всеми финансами. А финансы — это кровь экономики, ты заметь, какая вокруг нас полнокровная розовощекая экономика. И налоги, кстати, стали умереннее, а собираются намного лучше…

Торкана молчит, а я набиваю и раскуриваю еще одну трубочку.

— А его политика в магии? — С надеждой вопрошает девушка.

— А в магическом плане его политика еще более грамотная и вызывает у меня «чувство глубокого всеобщего удовлетворения». До Великого магом мог стать только представитель какого–либо дома или кто–то находящийся под покровительством Дома, остальным патенты были не по карману, а сейчас ЛЮБОЙ талантливый в магии ребенок, имеющий природные способности, может быть уверен, что окончит школу, академию и получит соответствующее его таланту подготовку и статус, и ЭТО ПРАВИЛЬНО. Талантам, чтобы пробиться надо помочь. Причем, что мне нравится, помощь не безвозмездная, а за соответствующее образование магам приходится отслужить государству, там, куда пошлют. Это здорово укрепило государство и, главное, армию. Поэтому ты правильно тут лопотала, что Великий как никогда популярен в армии. Это естественно, армии гораздо полезнее один жесткий вразумительный мужик, чем куча склочных баб. Жалованье военным выплачивается вовремя. Оно конечно не большое, но, я специально интересовалась, там есть еще разные доплаты и льготы. Потом, после того как долг государству погашен маг может уйти на вольные хлеба или остаться на службе, никто его неволить не будет. Не удивительно, что многие остаются в армии или на государственной службе. А суммы, выплачиваемые после ухода в отставку магам — это предмет гордости, на эти деньги можно жить, и неплохо жить, просто положив их в банк. Только за эту систему обучения магии «безродных», но талантливых, с моей точки зрения, вашему Великому, нужно при жизни памятник поставить.