Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— Благодарю Вас сейн, но не слишком ли щедрые чаевые?

— Это не чаевые, на это Вы будете давать Аги молока, илларьего. Ведь у Вас его много, не мелочитесь мэтр Зиммер.

На крыльце появилась женщина с распаренными стиркой руками и покрасневшими то ли от слез, то ли от едких испарений веками.

— Я не знаю, как Вас отблагодарить, асса.

— Не стоит, я не сделал ничего особенного.

— Если это не касается благородных господ, то до этого никому и дела нет. Вы не можете себе представить…

— К сожалению, могу, уважаемая смиз.

— Мама не надо, ты не знаешь…, — девочка потянула мать за рукав и что ей прошептала.

— Простите меня, сейн, простите….

— Малыш, я скоро приду, я что–нибудь придумаю. Я сам не лекарь, но должно же быть средство от всего этого.

— А есть маг, который может придумать средство и для меня, и для всего Каравача, он лекарь из зеленых. Только его найти сложно, он еще не вырос, и у него нет имени.

— Сложно найти человека без имени, но я постараюсь. Ты держись, ладно… А сейчас я должен уйти. Но ты меня дождись, обязательно!

«Надо будет уговорить Анну, чтобы со мной пришла, посмотрела, — думал Одрик, — Она чего–нибудь точно придумает. А если в Караваче будет провидица….»

— Торкана, слушай, наложи на меня что–то отводящее, что бы не пялились. А то я…. через чур живописно смотрюсь по твоей милости.

— Зачем отводящее? У меня на этот случай есть «пятновыводящие», правда временно. Должна же я была себя обезопасить от подобных казусов на балах.

— Какая ты предусмотрительная.

Торкана действительно была крайне предусмотрительна. Она уже побеспокоилась о подарке на день рождения, узнала у хозяйки пансиона, где проживала, можно ли в Караваче найти что–то художественное. Естественно хозяйка, смиз Тиоре, направила ее в эльфийский сектор. Затащить туда Одрика казалось почти невыполнимой задачей. Но разве Торкана не леди, разве он не должен ее сопровождать в незнакомом месте?

Эльфы не обманули ее ожиданий, Торкана никогда не видела такого красочного разнообразия, и Одрик похоже тоже. В продавце, одетом в тончайший шифон, наблюдался некоторый половой деморфизм, эльф был утонченно–воздушный, как безе, так любимое им в детстве. Маленькие клычки эльфа, торчащие наружу, были изящно подточены, а левый даже инкрустирован изумрудом. Одрика очень смущали туфли мужского размера, но на приличном каблуке и из кожи, превращенной в кружево. На рубашку состоящую казалось, из сплошных кружев, Одрик решил не обращать внимания, вспоминая свой собственный визит в магазин. Когда продавец потянулся за очередной красочной палитрой на верхнюю полку, то Одрик зажмурился, брючки эльфа чудом удерживались на его тощих бедрах, казалось, достататочно легкого дуновения ветерка и они вообще слетят.

— Вот, извольте взглянуть, Вам это должно понравиться. Здесь удивительный колЁЁр, какая гамма, какие оттенки…. Можно передать любую игру красок, любые полутона любые ощущения…

Мурлыкающую речь эльфа Одрик вынести больше не мог, он согласно мотнул головой и выскочил из шатра. Торкана расплатилась не торгуясь, переспросив у Одрика название улицы, попросила доставить по назначению в его лавку.

— Ах! — Всплеснул тонкими пальчиками потомок гордых эльфов. — Так это и есть тот самый «мастер сновидений»? Наслышаны… наслышаны… Ну что же Вы меня не предупредили, — вздохнул он, «потупя очи долу».

Мы с Марой уже довольно долго бродили по Каравачу, время от времени она останавливается перед некоторыми домами или лавками, но подумав, идет дальше. В какой–то момент, мне показалось, что она взяла след, во всяком случае, наше движение по городу стало более быстрым и целенаправленным. Судя по карте, что я помню, за этим каналом город должен закончиться. Официально он закончился, началась слободка, трущобы, грязные и вонючие. Даже не думала, что тут может быть такое. Домишки, сколоченные из гнилых досок, вместо крыш, рваные куски бывших ярмарочных шатров, грязь и грязные люди, на меня косятся, но напасть не решаются, если бы была ночь, то напали бы давно, а так, только провожают голодными глазами.

«Мара, ты уверена, что нам сюда?»

«Уверена.» Мара плечом открывает дверь какого–то сарая. Внутри почти темно, через прорехи в крыше прорываются лучи Андао. Кругом кучи грязной одежды и вонючей, ношенной обуви, нагромождения мебели, почти целой, связки мятых кастрюль и чайников. Мара идет в угол, там груда каких–то тряпок, кусков веревок и медного лома. Но она уверенно лезет куда–то в глубину этой кучи и вытаскивает грязный, покрытый ржавчиной меч, с обглоданной мышами костяной рукоятью.

«Вот, вот об этом он мечтал.»

У меня на лице обоснованные сомнения, но я беру меч в руки. От рукояти почти ничего не осталось, держать его в руках неудобно, но баланс хороший, интересная форма. И он, для своего размера, очень легкий и какой–то … покладистый. Сестры ревнуют, не волнуйтесь девочки — это подарок.

— Эй, хозяин! — Из угла показывается, кто–то даже не очень грязный, а скорее, потертый и помятый мужичок с клочковатой бородкой и лысый, как яйцо. — Сколько хочешь, за этот кусок железа?

— За этот замечательный меч?

— За это кусок ржавого железа.

— За этот старинный меч … пять серебряных крон.

— За этот обглоданный мышами кусок железа три серебряных кроны.

— Четыре?

— Три, или ищи, кто тебе здесь за эту ржавчину даст больше.

— Хорошо три. — И протягивает грязную ладошку. Расплатилась, завернула приобретение в какую–то валявшуюся тут же тряпку и поспешила побыстрее покинуть трущобы, как–то мне в них неуютно…

Прежде чем вручать этот «подарок» решила уточнить у профессионала, что же это такое я нашла. Может и вправду выбросить? Еле–еле обнаружила на ярмарке шатер старого знакомого, что делал ножны для сестер. Он уже переехал с самого края сектора ближе к середине и расположился почти на самом бойком месте. Жив, счастлив и всем доволен, наел румяные щечки, и дела у него, судя по всему, идут вполне даже хорошо. Сразу меня узнал:

— Благодетельница! Как я рад вас видеть! Неужели что–то не так с ножнами? Давайте я посмотрю и если что поправлю…

— Добрый день, мастер. С ножнами все в полном порядке… Я смотрю дела у вас идут на лад?

— Не жалуюсь. — Расплывается в довольной улыбке. — Заказов много…

— Я тут одну вещицу нашла, вы не могли бы посмотреть… и скоренько поправить рукоять, почистить и подобрать ножны. В общем, привести в надлежащий вид…

— Для Вас все что угодно, благодетельница.

Разворачиваю грязный сверток и кладу на столик ржавые остатки меча. Оружейник берет его в руки, озабоченно осматривает, ищет клеймо мастера, его нет, осматривает остатки рукояти, гарду. Достает набор для чистки и начинает любовно приводить оружие в порядок. Качает головой, цокает языком, глядя постепенно проявляющийся из–под грязи узор на клинке. Долго и любовно чистит гарду, разбирает остатки рукояти, подбирает новые костяные колечки и собирает все обратно. К концу его манипуляций меч приобретает совершенно другой вид. Мастер его полирует, что–то шепчет про себя и уходит куда–то в глубину шатра за занавеску, возвращается со скромными, но вполне качественными ножнами.