Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— Больше не боишься? — Мужской голос.

— Нет.

И опять пошла перекличка голосов, мужского, принадлежащего этому маленькому паучку и женского, большой паучихи.

— Она больше нас не боится!

— Не боится?

— Не боится… Не боится…

— Мы еще должны дать тебе противоядие.

— Дать противоядие?

— Дать противоядие… дать…

— Чтобы ты выздоровела.

— А она больна?

— Она отравлена.

— Отравлена?

— Укушена слугами, они были голодны.

— Голодны?

— Голодны, были голодны…

— Протяни руку…

— Протяни…

— Не бойся…

— Не боишься?

— Не боюсь. — Весело ответила Торкана.

— Будет немного больно.

— Немного больно?

— Немного… Совсем немного…

Торкана еще раз, смело протянула руку к розовому паучку, он опять вскочил к ней на руку и по руке быстро вбежал на шею, помедлил мгновение. Девушка чуть вскрикнула, на ее шее появились капелька крови, а паучок уже успел убежать обратно, и зарылся в шерсть паучихи.

Девушка протянула руку к шее, но ее ноги ослабли, глаза закатились, и она обмякла на руках у Одрика.

— Что вы с ней сделали? — Одрик

— Мы ей помогли, мы ее вылечили.

— Ей надо поспать.

— Поспать?

— Поспать… поспать…

— Отнеси ее в гамак.

— Сможешь?

— Сможет… сможет…

— Она поспит и все пройдет.

— Пройдет?

— Пройдет… пройдет…

— А если не пройдет? — Сквозь зубы прошипел Одрик, укладывая магичку на кажущееся хрупким, ажурное ложе гамака.

— Дадим ей еще противоядия.

— Дадим еще?

— Дадим… Дадим, но позже.

— Если с ней что случится, я сюда приду и все лапы поотрываю, и не посмотрю, что у вас слуг много. — Одрик.

— Поотрывает?

— Поотрывает, он может.

— Он может?

— Может… может…

— Правда может?

— Правда…Правда…

— Ах, какой смелый юноша

— Смелый юноша?

— Смелый, смелый…

— А какая они вместе красивая пара.

— Красивая пара?

— Красивая… Красивая пара…

— А он любит рыженьких, и они его.

— Красивая…

— Красивая пара…

— А когда вылечится, станет сказочно хороша.

— Сказочно?

— Сказочно, сказочно хороша…

— Вы тут не наглейте, у меня невеста есть… — Возразил Одрик беспардонным восьминогим, которые пытались вмешаться в его личную жизнь. Он все еще пытался уложить Торкану в качающемся гамаке поудобнее.

— Она не твоя невеста, не быть вам вместе.

— Не быть им вместе?

— Не быть… Не быть…

— А с этой рыжей вы красивая пара…

— Красивая… Красивая пара…

— Вот пристали со своими рыжими…Хватит! Я сказал! — Одрик.

— Ладно, хватит.

— Хватит?

— Хватит…Хватит…

— Только мы не причем, тебе так на роду написано.

— Написано? На роду?

— Написано…Написано…

— Быть вместе с рыжей.

— С рыжей?

— С рыжей, с рыжей…

— Лучше скажите, зачем надо было меня сюда, в Топи, приглашать? Что Вам от меня надо? И перестаньте все время повторяться, на меня все эти ваши повторения не действуют.

— Не действуют?

— Не действуют…

— Совсем не действуют…

— Хорошо…

— И пусть говорит, кто–нибудь один. — Одрик

— Хорошо.

— Хорошо?

— Хорошо, хорошо…

— Ну вот, опять… — Возмутился Одрик.

— Мы исправимся.

— Мы постараемся, мы так привыкли…

— Так, вернемся к началу. Что вам от меня надо? — Одрик.

— Мы хотим помочь. — Мужской голос.

— И чем же?

— Научить. — Женский голос.

— Нет, дать учителя. — Мужской голос.

— Так научить или дать учителя? — Одрик.

— Дать учителя. Дать? Дать, дать… — Привычная перекличка голосов.

— А если я не хочу никакого учителя? Зачем он мне нужен?

— Ах, у юноши проблемы. Проблемы? Большие проблемы…

— Нет у меня проблем.

— Юноша страдает. Страдает? Страдает, страдает… Из–за многого страдает, давно страдает. Он никогда не видел своего отца. Не видел? Совсем не видел… Ах! бедный мальчик…. Бедный…бедный…

— А хочешь увидеть? Своих родителей? Вместе? Молодых и счастливых?

— И как Вы это сделаете? — Недоверчиво спрашивает Одрик.

— Если хочешь, мы покажем. Покажем? Покажем, покажем… Нам не трудно. Совсем не трудно. Тебе станет легче. Станет легче? Намного легче… намного. И ты примешь правильное решение. Правильное? Надеемся, надеемся…

— Все решения я принимаю САМ.

— Конечно же сам. Сам и только сам. Мы не вмешиваемся. Не вмешиваемся? Совсем не вмешиваемся. Человек должен сам отвечать за свои поступки. Сам отвечать? Сам и только сам. Так что, на папу смотреть будем?

Одрик задумался. Ну откуда эти пауки–переростки могут знать о его родителях? Так, что согласившись на это предложение, он ничем не рискует.

— Согласен, показывайте.

— Ложись в гамак. Он удобный. Удобный? Удобный, удобный… Лег?

Одрик, наконец, удобно устроился в соседнем с Торканой гамаке.

— Поверни лицо вверх. Повернул? Удобно?

— Да.

— Закрой глаза.

Юноша со вздохом закрыл глаза. На его лицо упала паутинная вуаль, Одрику нестерпимо захотелось снять ее с лица, но рука стала вдруг непослушной, перед глазами завертелись разноцветные круги и Одрик провалился во тьму.

Ему словно кто–то дал сонное плетение. Он не мог вмешиваться в этот сон, он смотрел со стороны, а мужской голос артистично читал «закадровый» текст.

«Она не спала, она ЕГО ждала. Уже несколько дней как ОН должен был вернуться, но дорога вещь непредсказуемая. Она ЕГО ждала. Алкена была готова ждать хоть всю жизнь….»

Рассказывал красивый мужской голос, а перед глазами мелькали сменяя друг друга картинки, и постепенно выстаивались в картину далекой жизни… Мы бы назвали, то что сейчас смотрит Одрик — кино.

«Что–то неладное творилось в роду Бакери…. Спокон веков основной цвет магии его представительниц был синий, но когда на синюю магию начались гонения, трое старейшин Бакери удалились в тайное место. Уж, что там происходило, какие молитвы они возносили, каких демонов призывали, какие искусные плетения вязали? Сие осталось неведомо, но у детей из рода Бакери, тех, что были наделены этим даром богини, почти в каждом поколении менялся цвет магии. Сначала родилось несколько фиолетовых магов, потом красных, и так далее.

Фиолетовая магия тяжела, отчасти опасна и весьма уважаема. Красные — одни из лучших боевых магов, всегда были особо почитаемы в войсках. Оранжевые, земляные маги, тоже были востребованы.

А вот дальше….

Желтые, те кто по зверюшкам специализируется. В армейских частях, конечно, было по одному ветеринару — строевых варгов пользовать, ну и еще кое–что, но это для особо талантливых. Чем в городе желтому заниматься? Зачем извозчикам у мага свою заезженную клячу лечить? Она все равно не помолодеет. Проще свеженькую купить. Деревенские и рады бы, да денег у них никогда не водилось.