Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

— Только племянников мне здесь и не хватало! — пришлось облачаться в положенный для приемов камзол, опять эти воротники, манжеты, опять церемонии и расшаркивания.

— Айре Греттиэль!

— Сейн Одиринг! — они обменялись приветствиями и прошли в малую гостиную.

— Сейн, я бы хотел представить Вам Ладариэля, моего …э–э–э…племянника. — Консул так промурлыкал последнее слово, что у Одрика случился приступ тошноты.

— Ладари, — подозвал консул эльфийского юнца, — это и есть знаменитый сейн Одиринг. Я бы сказал, что он великий магистр магии искусств. Искусство по воздействию на мыслящих существ подобно магии, а если на службу ему поставить магию! Я даже не могу представить степень возвышения силы!

— Сейн Одиринг, не будете ли Вы великодушны, и не поучаствуете ли в судьбе Ладариэля?

— Простите, но юноша выглядит вполне благополучным. Зачем ему мое участие?

— Он мечтает попасть в вашу школу искусств. У Вас ведь есть и межрасовые курсы.

— Конечно, Каравач вольный город. У нас никому не запрещено проживать.

— Даже оркам, — скривился Греттиэль.

— Да, даже оркам. Но согласитесь, консул, где кроме Каравача Вы могли бы спокойно встретиться с некоторыми их представителями и уладить кое–какие проблемы.

— Как это верно! Такая политика позволила Каравачу наладить отношения со всеми расами и государствами и мирно сосуществовать не один век.

— Айре Греттиэль, Вы можете мне признаться, зачем молодому человеку обучение магии искусств? Ведь со статусом вашего племянника он может сделать куда более престижную и выгодную карьеру.

— Сейн Одиринг, а Вы не допускаете мысли, что у него могут присутствовать таланты и в этом статусе?

— Вполне допускаю. Но знаете, лучше не заострять внимание на этом его… статусе. Я готов принять его на общих основаниях.

— Безусловно, сейн. Безусловно!

— Я рад, что мы поняли друг друга.

— А теперь, если сейн будет так любезен, то нам бы хотелось посмотреть что–нибудь.

— Всего увидеть невозможно и за целый день. Чего бы вам хотелось в первую очередь?

— Купол! Конечно же купол.

— Прошу…

Эльфы с восторгом взирали его легендарное творение, результат его невероятного упорства и вычурной фантазии — витражный купол, игравший редкостными цветами

…. Зимнюю томную дремоту Каравача прервали залпы катапульт. Гранитный снаряд разбил творческие изыски в пыль…

Мирный город заполнился рокотом, скрежетом, человеческими и нечеловеческими рыданиями. Белый снег обагрился межрасовой кровью.

Одрик стоял посреди площади и как когда–то ощущал свою полную никчемность. На его глазах все, что было ему дорого, погружалось в хаос войны. Полчища наемников терзали вольный город, а он ничем не мог этому помешать.

Одрик не любил военных игрищ, не любил кровавых поединков. Он был уверен, заверений в мире и дружбе достаточно. А сейчас ему нечем защищаться самому и защищать любимый город.

К Одрику подбежал оборотень в боевой трансформации, и, не разглядывая, кто передним, одним махом кривого бронзового меча снес ему голову. Голова по странной траектории полетела через всю площадь…

«Что–то часто голова стала отделяться от тела», — шевельнулась мысль в мозгу, — «Надо будет подумать о съемном варианте….»

«А ведь у меня была возможность. Я наверно смог бы это предотвратить, я бы смог спасти город и людей, а я даже не попытался…»

— Дошло наконец–то! — раздался чей–то простуженный голос. — Возвращаемся.

И голова, не долетев до земли, попала в расставленную кем–то рыболовную сеть. Только плетение у сети было странным, ажурно–кружевным, как у паутинного гамака.

— Хорошо, тогда вернемся к нашим илларям… Можно ли поинтересоваться у многоуважаемых Хозяев, почему Вы изволили называть меня Госпожой? С вашими соседями оборотнями все понятно, они иначе не могут, а Вы?

— Уважаемая госпожа, мы конечно не оборотни, но мы все помним, мы помним, кому мы обязаны нашим существованием. И дело даже не в этом.

— Совсем не в этом?

— Совсем не в этом, совсем…

— Когда ты снимешь защиту, и оборотни отсюда уйдут, Топи останутся без защиты, они станут ничьей землей, мы этого не хотим.

— Не хотим, не хотим.

— Нам нужна будет защита.

— Да, защита нужна.

— А тебя мы уже знаем. Ты нас не боишься и не обидишь.

— Не обидит?

— Не обидит, не обидит…

— Слуг у нас много, но зимой холодно и большинство из них спит, и мы становимся беззащитными. Шелк нужен многим и демоны тоже не помешают, многие захотят захватить пустые топи. А вот если они будут под твоей защитой, то мы сможем зимой спать спокойно.

— Спокойно?

— Совсем спокойно.

— Ваша позиция мне понятна… лучше то зло, которое знаешь. Еще какие проблемы есть?

Паук опять начинает переминаться с ноги на ногу.

— Наши слуги и пленные демоны делают шелк… Шелковое полотно, но слугам скучно делать простое полотно.

— Скучно?

— Очень скучно, очень…

— Из–за этого бывают проблемы с качеством…

— Мы бы хотели делать еще что–нибудь, но не знаем что. Нужно что–то, что будет стоить достаточно дорого, и чтобы слугам было интересно это делать. Чтобы они могли творить… Но мы не знаем — что делать?

— Что делать? Что делать…

— Ну, это просто. — Машу ручкой, так, ерунда…

— Просто?

— Да, можно, например, делать… шелковые чулки, они могут быть разной толщины и разных узоров и цветов. Можно делать перчатки для дам, разной длины и с разными узорами. Можно делать шелковые носовые платочки с кружевами. Можно просто делать кружева для воротников, можно делать кружевное шелковое белье. Еще придумать?

— Нет, но хотелось бы сделать образец. С чего начнем?

— Сейчас начнем?

— Сейчас, сейчас…

— Ну, например с чулок. — Вношу конструктивное предложение.

— Мы готовы. Что делать?

— Пусть принесут чего–нибудь, куда мне сесть и куда ногу поставить.

Пока слуги волокут деревянные чурбачки, снимаю сапоги и штаны. Сажусь на чурбачек, а на другой — ставлю голую ножку.

— Начинайте…

— А что делать?

— Ну, зовите мастеров, снимайте мерки и делайте чулки, сразу и примерим. Можно для первого раза прямо по ноге оплетать.

На поляну сбегаются десятки пауков. Они начинают бегать по моей ноге. Я смеюсь, щекотно.

— А носовой платочек, как выглядит? — Спрашивает Хозяйка.

— Такой маленький квадратный кусочек шелка, а по краям, по кругу кружева.

— Какие кружева?

— А какие понравятся… Нужно что–то ажурное, воздушное…

— На каждом платочке кружева разные?

— Я так думаю, что платочки лучше делать по восемь штук одинаковых или по четыре, а чулочки обязательно по два. Вы смотрю с левой ногой закончили? Давайте правой займитесь, а этот дайте мне. Тут еще кое–что надо сделать…