Алинна Ниоткудина - Мастер сновидений

Снимаю тонкий и приятный на ощупь чулочек. Работа великолепная.

— Вы делали замечательный чулочек, но тут надо кое–что поправить. — Паучки мастера замерли передо мной, смотрят. Интересно, понимают что–нибудь или нет? Или им все хозяйка транслирует. Поясняю и Хозяйке и мастерам. — Самый мысочек чулочка и пяточку надо сделать более полотыми — чтобы носились лучше. Еще вот тут сверху тоже надо сделать плотнее — это чтобы к поясу прицеплять было удобнее, и чулочки при этом не рвались. Еще здесь же сверху можно сделать кружева и … Вы можете сделать липкий слой? Так чтобы к коже прилипали? Допустим, смочить и прилипает, сухие не липнут. Очень было бы удобно. Одела, смочила резинку, и чулочек прилип и не сваливается.

Паучиха и мастера заворожено слушают.

— Еще можно сделать чулочки разного цвета и плетения. Этот чулочек белый… Лучше всего было бы их делать телесного цвета. Можно и других цветов. А кружев на платочке хватит. — Останавливаю я мастеров плетущих кружева на платочке. — Ах, как здорово получилось.

— Мы довольны. Новая работа нравится слугам. А будет ли это пользоваться спросом?

— Будет, будет, не волнуйтесь. Можно ли будет сделать мне с собой несколько пар шелковых чулок и несколько платочков? Мои мерки у вас есть. А я в Караваче прикину, сколько за них можно будет выручить. Я думаю, что это будет дорогая, элитная продукция… Рисунки остальных вещей с размерами я вам пришлю через Юммита.

Мы еще долго беседовали с Паучихой про размеры чулок и рисунки кружев. Потом в наш разговор втиснулся Хозяин и спросил, будут ли пользоваться спросом пленные демоны? Сказала честно, что не знаю… надо спросить… И если демоны пленные, то могут ли они работать, и если могут, то где? Какая упаковка для демона нужна?

Вот в таком виде… Без штанов и в одном чулке я и красовалась, когда раздался животный вой и что–то шмякнулось на землю. Судя по шмяку, что–то было размером с Одрика. Так и есть, гамак качается уже пустой, бегу отыскивать Одрика в траве.

— Одрик, сонный ты мой, ты проснулся! Как ты себя чувствуешь?

Вместо ответа вижу расширяющиеся от ужаса вишневые глаза, с леденящим кровь воплем парень пятится от меня и скрывается за деревьями. Я озадаченно оглядываюсь по сторонам, это он меня испугался? Неужели я такая страшная? Через несколько мгновений Одрик, весь всклокоченный выскакивает из зарослей с рогатиной наперевес, которой, похоже, пытается защищаться от меня. Кричит паукам:

— Куда вы дели Анну?! Что за демона мне тут подсунули!

Хозяева хором уверяют, что я и есть Анна.

— Неправда! У Анны нормальные ноги и одинаковые. Таких ног у людей не бывает!

— Одрик, спокойно! Сейчас все будет нормально. Только взрыва не устраивай!

Его бьет крупная дрожь, он растерянно озирается по сторонам, заплетающимся языком, спрашивает:

— Это не сон?

В три голоса заверяем, что он уже проснулся. Он недоверчиво, с опаской косится на мои ноги. Надо же какой эффект!

— Одрик, отважный ты мой, сейчас ты меня признаешь. Ты только отвернись, или просто глаза закрой — я оденусь.

Закрыл он глаза или нет, но одеваться надо. Пока женишок приходил в себя и изучал паутинный чулок, как доказательство реальности всего происходящего, я успела договориться с хозяевами о дальнейшем плодотворном сотрудничестве.

У Одрика после сна вид задумчивый и рассеянный. Он словно все еще спит или не верит, что уже проснулся. Пока идем к резиденции, пытаюсь понять и расспросить его, что же с ним произошло? Отмалчивается и продолжает о чем–то напряженно размышлять.

— Одрик, задумчивый ты мой, а что там с учителем? Ты теперь можешь у него учиться?

— Я его слышу… Когда я его спрашиваю, он отвечает, если считает нужным.

— А как его зовут?

— Не знаю…

— А ты спроси, а если не помнит, то выберите с ним имя, это улучшит ваши отношения.

— Думаешь?

— Знаю.

Остаток дня я отсыпалась и отдыхала в запас. На прощальный ужин нас решили побаловать сладеньким. Кроме всего прочего, оддньюкарка в летах преподнесла пирог с лесной вечерницей. Это была мать Арнори, благодарила за дочку и за внука. Потому что окажись ребенок неполноценным, Арнори могли бы запретить иметь еще детей. А это значит и супруг бы получил право оставить ее. С какой–нибудь другой, у него могло быть полноценное потомство. Тут в Топях тяжелая жизнь, тут не до жалостей и сантиментов. И еще она всем видом показала, что хочет сказать мне пару слов «без протокола». Оставляю «сладкую парочку» наедине с десертом, отхожу с бабушкой в сторонку, вешаю звуконепроницаемый полог.

— Даже не знаю, как сказать.

— Говорите как есть.

— А вот ваш друг, он нормально себя чувствует? Он столько добра сделал для моей дочери, мы очень переживаем….

— А почему он должен чувствовать себя ненормально?

— Понимаете, наши девушки, которые не замужем, они такие шутницы. Правда, как замуж выходят, шутки сразу прекращаются.

— А причем…?

— Они решили подшутить и пока вас, госпожа, не было, подмешивали ему в еду и питье корень «ночной зорьки». У нас тут такая травка растет, ее наши девушки используют как приворотное зелье, когда хотят приманить молодого оддньюкара.

— Так вот оно что!

— Но как это зелье действует на людей, мы не знаем, поэтому переживаем.

— Ничего, не волнуйтесь. Все в порядке. Ничего ему не сделалось, здоров как варг–производитель.

— Ой, ну слава Пресветлой! А то ведь, он же Великий маг, он словом убить может. Тут наш один случайно девушку вашу напугал. Так он ему только одно слово сказал, наш понял, что лучше уйти подальше. — Интересно, что это за слово было, хотя я догадываюсь.

— Словом? Убить? Ну, вообще–то может. И даже молча, ничего не говоря. Так что пусть держаться от него подальше. Он незлой, но если его зацепить…. Я бы тому не позавидовала.

— Значит, все обошлось?

— Да, все обошлось, не переживайте.

Чудные дела творятся. Глянула на парочку, аки голуби, волю дай, друг друга изо рта кормить будут. Повезло ж тебе, подруга. Да и женишок тоже не в накладе….

Поздним вечером прибежали пауки и принесли образцы чулок, несколько пар разных цветов и с разным креплением и плетением и на липучке и для пояса. Правда, пока только одного — моего размера. А еще шестнадцать носовых платочков с кружевами, четыре по четыре. И каждый квартет отличался от другого разными видами кружев. Красота!

Вечером 15–го Щедринца в дверь усадьбы Дьо–Магро кто–то постучался. Кайте заканчивающая уборку первого этажа дома поспешила открыть дверь. На пороге стоял импозантный высокий молодой человек, со светлыми, почти белыми волосами и веселыми зеленовато–карими глазами.

— Мне бы хотелось видеть сейна Калларинга Дьо–Магро.