Игер Кау - Пепел и пыль [litres]

Но как предотвратить это убийство? Я не могу сказать графу ни о Гремуре, ни о герцоге Сентерском, ни о замке. Потому что тогда придется как-то объяснить, почему я не превратился в такого же, как Ксивен. И даже если я не признаюсь сам, до этого додумаются граф и Мерген. После этого я смогу забыть о том, чтобы меня оставили в покое хоть когда-нибудь.

И как быть?

А если вести себя так, словно на моем месте то, что хотел из меня сделать Гремур? С небольшой поправкой на то, что я буду это изображать, а не воплощать. Чтобы заговорщики проскочили ту точку, в которой можно безболезненно перейти на другие рельсы или и вовсе сдать назад. Граф потом будет мне лишний раз благодарен – в его положении упреждающий удар вряд ли возможен, не настолько он могуществен, даже при вагонах улик и свидетельских показаний. Отвертятся или отделаются кровью столь малой, что и не чихнут, но отомстят обязательно. Нет, надо дать заговорщикам поднять меч и только тогда бить. Но крайне необходимо – для страховки, прежде всего, – чтобы граф считал, что Ксивен лжет, точнее, говорит то, что ему внушили. Но как укрепить его в этой мысли? Именно укрепить – вряд ли он поверил предателю… безоговорочно. Так, а что я буду говорить графу? Допустим, я встретил Ксивена в той треклятой подворотне. О предыдущей встрече у особняка маркизы и тем более – о случившемся в замке – умолчу. Например, я его просто заметил на улице, пытаясь найти дом барона – охрана вполне могла меня видеть и даже запомнить. Заметил случайно, пошел за ним, а он… встретился с кем-то из людей герцога. Причем с гербом на одежде, или, скажем, этот человек пообещал что-то передать «его высочеству». Ну, а потом я попытался его задержать, и вот, мол, чем все кончилось. Авось, сработает. По крайней мере, люди графа будут аккуратнее при проведении арестов.

А ведь еще нужно успеть расковырять «изделие» Гремура – пока мне удалось его просто изолировать. Лучше знать наверняка, чем надеяться на удачу. Ведь я не знаю, что это, как сработает, и кто и когда «нажмет на спуск». Но чтобы разобраться, мне нужно несколько часов одиночества и толстые каменные стены.

Граф Урмарен появляется спустя почти два часа. Один. В том смысле, что маркизы и барона с ним нет. Есть Меченый, Ладер и еще несколько бойцов. Бойцы, впрочем, осмотрев кабинет, исчезают за дверью, как и Бертес, все два часа пялившийся на меня, но не произнесший ни слова. За что ему моя искренняя благодарность, поскольку мне тоже разговаривать не хотелось. Надо было подумать, а думается лучше в тишине. К тому же он избавил меня от соблазна поизучать обстановку не только глазами. Граф усаживается за монументального вида стол, кивает Меченому и Ладеру – садитесь, мол, нечего тут стоять. Ладер занимает кресло почти возле стола, по левую руку графа, Мерген – рядом со мной.

– Итак, Ксивен в труднообъяснимом порыве откровенности много кого упомянул и, вообще, наговорил немало интересного… Жаль, все проходит под грифом «совершенно секретно». Даже для друзей. Могу лишь сказать, что он умер.

– Он действительно умер? – Надо же, знал и ждал, а сейчас не могу поверить.

– Да. Четверть часа назад.

– Что будет с телом?

– Пока не знаю. Возможно, передадим родственникам.

– Лучше сжечь, – внезапно подает голос Меченый, сорвав эту фразу с моего языка.

– Думаешь? Да, в этом есть смысл.

– Это может подождать, хотя я тоже за обращение в пепел, – говорю я. – Что он сказал, ваша светлость – не так важно, как кажется. Да и чем меньше тайн я знаю, тем спокойнее буду спать. Лучше скажите – вы ему верите?

– Он говорил страшные вещи. Выдвигал чудовищные обвинения. Но самая жуть и мерзость в том, что они правдоподобны. Очень. Но если ему верить, придется половине высших титулов империи искать новых хранителей…

– Полагаю, если вы начнете их проверять, то что-то обязательно найдете. И очень может быть, что доказательств окажется сверх всякой меры. Но когда поймете, что… – Сильный спазм вдруг сжал мое горло. Контроль, Таннер, контроль. Не расслабляйся. Помни – враг все еще внутри тебя.

– Что пойму?

– Что вас обвели вокруг пальца…

– Хотите сказать, я могу не успеть это понять? – прищуривается граф.

– Скорее, можете не успеть исправить ситуацию.

– И что, по-вашему, я должен сделать?

– Не возьмусь вам советовать, ваша светлость, но у меня есть идея…

– Какая, Таннер?

– Вы уже приказали арестовать тех, кого назвал Ксивен? Он ведь кого-то назвал.

– Хм… Собирался заняться этим, но Мерген передал мне ваше предупреждение, и я решил сначала прояснить, что вы имеете в виду. Считаете, не нужно этого делать?

– Наоборот. Лучше их задержать. Без лишнего шума, со всем уважением, но так, чтобы это выглядело как арест и чтобы это могли увидеть. Те, кто хочет это увидеть.

– Чтобы они считали, что все идет по их плану?

– Именно. Чтобы расслабились и не совершали лишних движений, и меньше оглядывались по сторонам, и не замечали, что действуют под надзором. Об этом их плане хоть что-то известно. А что они собираются делать, если он провалится – полнейшая тайна.

– Что ж, смысл в этом есть, – говорит он после длинной паузы. – Ладер, найди мне Риховена. Устроим им небольшой спектакль.

Ладер, кивнув, молча направляется к двери.

– Минуту, ваша светлость.

– Что еще, Таннер?

– Лучше их доставить не туда, куда обычно доставляет арестованных Серая стража. Какое-нибудь более надежное место… На всякий случай. И отделить друг от друга. Чтобы они даже не могли догадываться, кого взяли, кроме них.

– Ладер?

– Я понял. Передам, – говорит тот, прежде чем закрыть за собой дверь.

Когда пауза становится слишком уж длинной, Урмарен поднимает на меня усталый взгляд:

– Что вы еще можете сказать? Да, можете говорить при Мергене, – отвечает он на не заданный мной вопрос. И я излагаю свою версию того, как я встретил беглого телохранителя, и некоторых предшествовавших тому событий.

– Когда я наткнулся на Ксивена, он разговаривал с человеком, которого я не знаю. И когда они прощались, этот человек пообещал передать что-то «его высочеству». И поскольку они меня не видели и не могли знать, что я там окажусь – я сам этого не планировал – не думаю, что они хотели ввести меня в заблуждение.

– Высочеств в империи не так уж и много. Как он был одет? На одежде был герб?

– Нет, герба не было. По крайней мере, я не разглядел.

– А покрой одежды? Цвета? Можете описать?

Я, как могу, отвечаю. В замке были люди, одеяния которых напоминали какую-то униформу, без нашивок и гербов, но все же имели кое-какие характерные элементы. И это явно были не слуги Гремура. Что ж, пусть теперь поработают на меня.

– Та-ак… Знакомые детали. Похоже, наше загадочное высочество – это Вальдер Сентерский… – задумчиво тянет граф. – Не скажу, что меня это удивляет – непонятно только, почему Ксивен его назвал… среди прочих… – И тут же добавляет: – Только я тебе этого не говорил.