Velena Revers - Охота за тенью

— Чего ты там ешь? У нас еще утром последний хлеб кончился!

— А мне купец печенья дал, за красивые глаза. — Ехидно чавкает она. Я умиротворенно вздыхаю: господин Шарех не уставал умиляться тому, как мы похожи на его дочерей. Так что мне это печенье уже не лезло.

— А твой бог велел делиться! — Возмущается северянин. — Я тут почти с голода пухну, а она уминает сладкое!

— Мой бог сказал делиться, а откуда я знаю что сказал твой? Может, он сказал, что принимать дары это слабость и смертный грех? Я ведь понятия не имею, во что ты там вообще веришь.

Он с притворным потрясением ахает:

— Да ты никак упиваешься своим невежеством!

И молниеносно выхватывает сверток со сладостями.

Возмущенный возглас и треск. Два будущих охотника начали битву за власть над выпечкой…

…Я открыла глаза, проводив глазами одинокую сосну на пригорке. Подняла взгляд наверх, хотя понимала, что там никого нет.

Из спутников у меня вампир и сущность в облике ястреба. Я направляюсь в Тавер, чтобы расследовать собственное убийство. А услышанный диалог состоялся не меньше пяти лет назад.

Кто важные мне люди? Кому я могу доверять безоговорочно, и о ком иногда вспоминаю, оставаясь наедине с ночным лесом и костром, думая: как они там?

Я медленно подняла руки и стала медленно загибать пальцы, пока воспоминание не потускнело.

Сарэа. Ближе родной сестры. Мы прошли все обучение с первого дня и до последнего. Даже метку получали в один день. Наставники привыкли видеть нас вместе, так и поминали «наши девочки».

Виктор. Тоже проходил обучение с нами. Помню, что сначала было четверо, но Дарис не дожил до получения метки. Виктор остался единственным нашим ровесником. Родным братом я его, наверное, не назову, скорее старшим двоюродным, с которым не всегда находишь общий язык. Но ему стоит доверять.

И Маркус.

До сих пор не помню его лица. Но именно этот человек заменил мне отца. Кем он был, и каким он был? Только имя и воспоминание о голосе…

Я покосилась на ястреба, кружащего наверху и собравшегося на очередную охоту. Уж он-то мне точно ничего не расскажет. Помощничек. А сама я ничего не могу вспомнить. И никого больше.

— Что-то прикидываешь? — Полюбопытствовал Лаурен. Он лежал на боку, опираясь о локоть.

— Вспоминаю семью. — Отрешенно отозвалась я, глядя только на три загнутых пальца.

— О. Это важно. Хорошо, что вспоминаешь.

Я повернулась. Рассеянный взгляд музыканта ушел за горизонт, и сознание наверняка пребывало там же. Легкий ветер трепал темные волосы, солнечный свет лег на лицо, обрисовав черты, знакомые еще в прошлой жизни. Может, он не так уж сильно изменился? Может, я вижу его прежнего. И та враждебность только напускная.

— А что с твоей семьей? — Тихо спросила я. — Ты говорил, жрецам нужен был кто-то без родных.

— Я по глупости признался одному из них, что семья осталась далеко. И у меня с ними нет постоянной связи. Но мои близкие живы и здоровы. — На его лице появилась теплая улыбка и медленно угасла. — И еще многого не знают.

— Думаешь, для них что-то изменится?

— Я не знаю. Даже не хочу думать.

Он опустил взгляд на свою ладонь, повернул ее другой стороной, заново изучая посветлевшую кожу и белесые, крепкие ногти. Снова взглянул на меня.

— А как думаешь ты?

— Я не могу сказать, что в тебе многое поменялось. Просто появились иные возможности. Но я тебя почти не знала. Родным лучше судить. Может, они только обрадуются, что ты выжил. Смотря какие отношения у вас были.

— Они семья, этим все сказано. — Тихо произнес Рен и задумчиво посмотрел вдаль. Взгляд снова затуманился. — Мне говорили, что кем бы я ни стал, все равно останусь для них сыном и братом. Но тогда речь шла выборе занятия.

— Они не хотели сына скрипача?

Рен покачал головой.

— Просто успокаивали. Это отец помог мне выучиться. Сам увлекался музыкой по молодости. Они с мамой вовремя заметили во мне такие же способности. Подняли старые связи, чтобы найти хорошего учителя. Всю свою жизнь буду им за это благодарен.

Рен на миг прикрыл глаза, улыбнувшись так, словно увидел родные лица. И продолжил вспоминать.

— …У нас был старый, но большой дом в два этажа с пристройкой для таверны. Рукой подать до местных горячих источников. И несколько лет мы ютились в паре небольших комнаток, пока остальной дом сдавался приезжим любителям подлечиться. Все ради того, чтобы оплатить мне обучение, а потом купить скрипку. Настоящую, такого класса, что знай разбойники ее реальную стоимость среди ценителей, наплевали бы на всякие приметы.

— Но почему ты ушел оттуда? — Тихо спросила я. Теплый, оживленный городок у горного побережья, любящие родные, спокойная жизнь; я бы при таком раскладе не стала охотницей, наверное.

Он пожал плечами.

— Мне всю жизнь там не сиделось. Я хотел узнавать новое, видеть новые города, людей, и не только людей. Побывать и в пустыне, и на севере. Все понимали, что не я продолжу семейное дело. Но я же не ушел навсегда! — Спохватился он. — Никто никого не бросил и не забыл. Я продолжал иногда навещать их.

Он призадумался, потирая подбородок.

— Рано или поздно все равно там появлюсь. Придется рассказать, что случилось. Может, мама будет волноваться, может, брат не сразу привыкнет. Но знаешь, хочется верить, что все будет хорошо. Семья есть семья.

От этих слов и его тона даже греющее нас солнечное тепло на миг показалось таким уютным, словно напомнило объятия родных, которых давно не было рядом.

Я не сразу осознала, что он повернулся и глядит на меня.

— Отчего ты так загрустила?

Опустив взгляд на траву, я не ответила, пытаясь придумать причину. Но он понял сам.

— Что-то случилось с твоей семьей?

— Семьи у меня не было много лет. — Призналась я. — И с мамой, и с сестрой у меня не сложилось. С тех пор как я ушла из дома, никто не отсылал вестей. Я только после своего обучения рискнула проехать мимо нашего дома. Все там отлично. Детей полон дом, всего в достатке. Беспутная охотница там явно лишняя. Так что я даже в дверь не стала стучаться, проехала дальше.

— Сожалею. — После небольшой паузы сказал он.

Я встряхнула головой.

— Да я не сказать, чтобы сильно тосковала. Убедилась, что все хорошо и ладно. У меня своя жизнь и путь.

— С матерью и сестрой, значит, не близка. — Он помедлил. — А что твой отец?

— Когда я была маленькой, он ушел за водой.

— За водой? — Недоуменно переспросил вампир. Ну да, он же из других мест…

— У нас так говорили о пропавших без вести, «ушел вслед за водой». Есть же предания о том, что вода приводит в мир мертвых? Выдумки, конечно, но раньше в это верили. Так что до сих пор считается, что уйти вслед за водой, значит не вернуться.

— Но это же не значит, что он умер?