Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 2

На одной из толстых веток огромного дуба, среди шумящей под ветром густой листвы, меня пристроили поудобнее, и вместе с Пончиком я «отправился» на разведку.

Правда, кое-что меня удивило. Ханур нервничал, чего за ним раньше не наблюдалось. Бесстрашный «страж» боялся… за меня. Он очень не хотел, чтобы со мной стряслось… «нехорошее», и я постарался успокоить зверька. Мол, что со мной может случиться, когда рядом Машка и Алабар. На что Пончик показательно фыркнул, выразив этим всё, что он думает по поводу умственных и боевых способностей двуипостасных. Но все же, немного успокоился.

2

Через хорошо замаскированный лаз в стене ханур пробрался без заминок. У стены, со стороны моря, расположилась наблюдательная вышка, сажени в три высотой, на крышу которой я и направил Пончика - сверху виднее. Пока лез, почуял, что двое наблюдателей спят - наверное, они тут с ночи. Обрадовался. Хозяину… э… мне будет проще проскользнуть мимо. Заметил прислоненный к перилам арбалет: небольшой и не особо дальнобойный. Хотел перегрызть тетиву, но решил отложить это дело на потом, когда буду возвращаться.

Шагах в пятидесяти, слева от первой вышки, находилась еще одна, и, наверняка, смотрящих там тоже двое.

Зато внизу, находясь вплотную к первой вышке, меня серьезно обнадежил приземистый кирпичный пакгауз г-образной формы с шестью высокими воротами и крохотными оконцами под крышей. Его длинная сторона тянулась вдоль берега, в паре десятков шагов от обитой досками пристани. Как правило, в таких сооружениях хранилось всё, что было хоть мало-мальски ценным и нуждалось в защите от дождя. Кроме привезённого груза и продовольственных запасов, здесь можно было найти и погрузочные приспособы, и всё для ремонта потрепанных штормами судов: парусину, канаты, шкивы, блоки… словом весь основной корабельный рангоут и такелаж. И что больше всего обрадовало - из-за жары, все ворота были распахнуты.

В голове начал вырисовываться план. Кстати, вовсе не отличавшийся новизной и давным-давно отработанный в мореходных кругах. Очень часто в портах, под видом биндюжников или грузовых, к капитанам подкатывали разные личности, не особо ладившие с законом, с единственной просьбой «подсобить». То есть спрятать в трюме. Или на время принять в команду, если, конечно, беглец знал морское дело.

Одежонка на мне и Машке после всех перипетий оставляла желать лучшего, потому мы просто снимем куртки, поваляемся в придорожной пыли, и от портовых грузовых нас будет не отличить. Даже дракон, как я знаю, еще не успел выкинуть латаное Насьино шмотье, и выглядеть он будет в нем, ну просто крутым босяком! Особенно с парой мешков на плечах.

Значит так. Переодеваемся, пачкаемся, пробираемся в пакгауз и прячемся за грузами. Кто-то один хватает тачку, прикидывается сонной медузой и тихохонько рулит к какому-нибудь судну. На судне достает капитана своей неотразимостью, дает нам знать условным знаком, и мы, повторяя за первопроходцем пройденный маршрут, спокойно оседаем в трюме. Я даже знаю, кто будет первопроходцем.

Остался самый главный вопрос. Сколько гвардейцев сюда нагнали и как их обойти. А нагнали по-любому. Вон двое с мечами справа, в тенечке дровяного сарая отдыхают. Еще двое у бочек с водой. Эти подальше, но мечи у них тоже есть. У второй вышки, вернее под ней, еще трое и один из них с арбалетом. Ну, и всё. Не так уж много.

Одно плохо: суеты, обычно царящей на пирсах и пристани, не наблюдалось. Не то по причине жары, не то просто потому, что основные погрузки закончились. Только возле ближнего к пакгаузу пирса, грузились мукой два весельных баркаса. Скорее всего, муку собираются переправлять на какую-нибудь торговую бригантину, стоящую в «глубоком» порту.

Среди всех пришвартованных корыт, на дальнем пирсе чалилась довольно приличная двухмачтовая шхуна, и, судя по палубной суете, на ней находился весь экипаж. Или почти весь. Даже главное капитанствующее лицо, в пижонской шляпе с лентами, трепавшимися на ветру, стояло у лееров и покрикивало на парочку грузчиков, пытавшихся по узким сходням спустить на палубу необъятный сундук.

Мне посудинка понравилась. И, кажется, отплывает она вот-вот. То, что надо.

Мы с Пончиком спустились с обдуваемой ветром крыши, пробежались по штабелю ошкуренных бревен, прокрались вдоль стеночки пакгауза, глянули на просмолённые бочки у первого выхода, покрутились возле сараев, у портовой будки смотрителя, возле въездных ворот, понюхали дразнящий запах вяленной рыбки, пробрались между развешенных сетей…

Новых сторожей или вооруженной охраны мы здесь не увидели. И на том спасибо.

3

Пончика я оставил под пирсом. На всякий случай.

Под тем самым, от которого собиралась отчалить «наша» шхуна. На брезгливое недовольство ханура мокрым песком и мерно плескавшейся под лапами водой я внимания не обратил. Не солёный, не растает. Под страхом сажания на цепь, запирания в клетке и лишения сладкого, приказал сидеть и не высовываться. До моего высочайшего соизволения. Понятно?! Возмущения зверя «слушать» не стал и пришел в себя. На ветке.

Далее все элементарно, как выражался Зараза. Все лишние предметы, даже Машкин меч и Алабаровские клинки, были убраны в браслеты. Оставили при себе только кинжалы. Спрятали. Машка в рукав, я под пояс.

После многозначительного перемигивания меня и Машки, туда же был отправлен еще один «лишний предмет» - Саня. Без предупреждения. Кошак просто взял его за руку, исчез, и снова появился. Один. Так что наша группа стала менее уязвимой, а Санины претензии будем слушать потом. Желательно в открытом море.

Самое смешное, что ни я, ни оборотень, ни дракон и представления не имели об этом самом «открытом море». Я был единственным из нас, кто хоть мало-мальски понимал в морском ремесле.

Но договариваться с капитаном все-таки пошел Машка. Он же у нас самый дипломатичный.

А зря.

Как показали дальнейшие события, идти договариваться надо было мне.

4

Но по порядку. Последовательно. Без эмоций. Хотя эмоции так и просились выразить их с помощью ненормативной лексики!

Прокравшись через лаз незамеченными, и заскочив в открытые ворота кирпичного склада, мы тут же юркнули за ящики в затемненном углу.

Здесь, как я и предвидел, было много чего интересного, но обрадовала меня пара тачек, стоявших посредине просторного помещения. Все-таки не каждый хозяин порта, позволял себе заботу о спинах своих грузчиков. Некоторые матерые биндюжники имели свой собственный рабочий «инструмент», а особо продвинутые вообще разъезжали по портовой территории на колымагах, запряженных покладистыми осликами.

Машка, следуя моему совету, спокойным шагом прошел к свободной тачке и кинул на нее первый попавшийся мешок. С картошкой, как оказалось.