Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

– Не понимаю! Ни черта не понимаю! – в десятый раз повторил Роман. Он трижды обследовал извилистый шрам на скуле. Словно огромная запятая, рубец проходил через подбородок, исчезая по мере приближения к адамову яблоку.

– Могу посоветовать хорошую клинику эстетической медицины, – едко сказал Запесоцкий.

– Отвали! – прорычал Авдеев и в четвертый раз потрогал шрам.

В свете приборной панели лица мужчин выглядели бледными, как у восковых фигур. В салоне автомобиля было сильно накурено, даже опущенные окна не могли изгнать табачный дым, сизыми спайками зависший под потолком. Маска комика слетела с бородатой физиономии Леона Запесоцкого, известного в журналистской среде балагура и весельчака.

– У меня никогда не было этого шрама! – грустно сказал Роман.

– Я не спорю, – кротко согласился журналист. – После того, как вы, месье Странник, смирились со своим новым обликом, разрешите продолжать?

– Валяй! – угрюмо нахмурился Роман. В зеркальце он старался не смотреть, но ощущал наличие шрама на подбородке, словно это была сыпь на теле.

– Валяю! – кивнул Запесоцкий.

Приглушенным голосом он прочел текст, его густые брови были воздеты домиком, как на маске с античной фрески.

– Проще всего, позвольте доложить, что «ангекок» – заимствовано из эскимосского фольклора. Жители Алеутских остров так именовали магов, обладающих даром изгонять злых духов. Но это лишь частица правды. Покинув убежище, злой дух мог поработить мага, и тогда ангекоком становился демон, демиург, обладающий великой силой. Некоторые демонологи всерьез допускают мысль, что ангекок в состоянии перемещаться во времени, как бестелесный дух, обращать нестойкие души, превращать живых людей в зомби, оборотней…

Журналист протер воспаленные глаза кулаками.

– Ты мало взял пива, брателло!

– Потерпишь! Читай дальше!

Роман вперил немигающий взор в лобовое стекло. Мимо бесшумно проносились автомобили. В окна вливался свежий запах весеннего дождя. Острые звездочки проступили на небосклоне. Материальный мир был повсюду, его хотелось потрогать рукой, понюхать аромат выхлопных газов, попробовать на вкус дождевую воду. И гораздо ближе, на расстоянии вздоха, таилось непостижимое разумом чудовище. Ангекок.

– Глаза устали! – капризным тоном объявил Запесоцкий. – А еще больше мозги!

– При чем тут мозги?

– Я журналист, а не Стивен Кинг, понимаешь, брателло?! Чтобы въехать в эту чуму, надо иметь параллельное сознание!

Роман потряс пачку сигарет, выбил ударом ногтя последнюю.

– Странник не курит… – сказал он.

– Он похож на тебя? Если не считать зловредный шрам, с которым ты не желаешь смириться, как девка с целлюлитом.

– Я видел фотокарточку. Тот парень действительно напоминает меня в юности, только он смелый и находчивый.

– Твою умную башку прицепили качку-каратисту? – засмеялся журналист.

– Черт ногу сломит! – Роман прикурил сигарету, выпустил из ноздрей дым. – Тошнит уже от курева! Я столкнулся в коридоре с соседом. Доктор-гомеопат. Он признал молодого Авдеева под именем Константин, правда, заметил, что тот сильно изменился. – Губы Романа тронула грустная улыбка. – Аркадий Михайлович всю жизнь страшился всесильного КГБ. Он сказал, что за мной трижды приходили сотрудники учреждения…

– Ты такого факта не помнишь? – быстро спросил Запесоцкий.

– Страннику двадцать пять лет. Я в его годы гулял на всю катушку. В лучшем случае мог угодить в вытрезвитель.

– Кэ-гэ-бэ! – пропел журналист. – Лет …дцать тому назад я кропал статейку про могущественных господ чекистов. Обыватели ошибаются, считая комитетчиков тупыми фанатиками. Среди них подвизались весьма образованные, прогрессивно мыслящие чуваки, вроде нас с тобой. И вот что интересно! В семьдесят восьмом году Юрий Владимирович Андропов – тогдашний шеф КГБ – учредил суперсекретный проект, связанный с исследованием аномальных явлений, бермудских треугольников, ромбиков и всяких разных йети.

Авдеев пожал плечами:

– Подумаешь, секрет! Этим занимались и наши, и американцы!

– Верно говоришь! – хитро прищурился Запесоцкий. – Юрий Владимирович был творчески мыслящим человеком! Он переплюнул штатников. Ходили слухи, что среди обычных советских граждан готовили тайных агентов.

– Чушь!

– Вовсе не чушь! – возразил журналист. – Подходящую кандидатуру взращивали специально для внедрения в стан нечистой силы. Этакий Ван Хельсинг советского разлива подвергался серьезной ментальной обработке, типа кодирования от алкоголизма, только покруче в двадцать раз. Ну и учили его всяким геройским штукам: драться, стрелять, водить тачки. Хотя главной особенностью агента считалось умение проникать в параллельные миры, оставаясь при этом преданным бойцом за правоту ленинских идеалов.

Роман попытался улыбнуться, но губы словно одеревенели. Запесоцкий понес бред, годящийся разве что для отделения реанимации, в котором содержат буйных алкоголиков. В его словах начисто отсутствовала логика, а директор полиграфической фирмы привык опираться на толковые умозаключения. Здравый смысл и режим жизни помогали избавляться от страха перед непредсказуемыми событиями. Однако пресловутый здравый смысл рухнул погожим весенним днем в тот час, когда мальчишка со школьным ранцем за спиной принес пригласительный билет. Потом появилась зубастая говорящая птица, пингвин на экране смартфона, и иррациональный ход событий вытеснил обыденный ритм жизни. Его скучной жизни, пресной, как еда без соли, неуклонно стремящейся к закату.

– Слишком много чести для стареющего холостяка! – сказал он. – И тайный агент спецслужб, и Странник в одном флаконе!

Журналист ухмыльнулся.

– В старину из храбрых молодцев получались охотники за демонами. В те времена это была обычная практика. Один ставил капканы на хорьков из зайцев, другой на медведя ходил с рогатиной, а те, которые хребтом покрепче, били оборотней, как бродячих псов!

– Приехали! – упавшим голосом проговорил Роман. – Что мне делать, Леня?

Запесоцкий выключил планшет, три минуты сосредоточенно следил за моргающими цифрами, а когда время зафиксировалось на отметке 21.35, торжественно произнес:

– Надо отправиться на аудиенцию к господам из «Химеры»!

– Ты умный, где не надо, брателло! – рассмеялся Авдеев. – Видал, какая у них охрана?!

– Охранники – это обычные люди, – с невозмутимым выражением лица сказал журналист. – Жадные и бедные. У тебя гроши имеются, герр рыцарь?

– Взятка? – неуверенно проговорил Роман.

– Не взятка, а инвестиции! – объявил Запесоцкий. – После девяти вечера наша шайка сваливает с Крестовского. Никто не помешает. Здесь надобно умеючи подойти, сечешь?!