Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

Он повесил трубку, уселся на краешек стола, с наслаждением затянулся сигаретой.

Инна спросила:

– Что должен вспомнить Роман?!

– Я так сказал?

Панов преувеличенно внимательно изучал сизые колечки дыма.

– Вы сказали: «Если он вспомнит…» Роман потерял память?! Вы подвергали вашего агента НЛП?

Капитан удивленно на нее посмотрел.

– Так называют нейролингвистическое программирование мозга, – терпеливо объяснила Инна, а у самой ладони чесались до зуда. Она чувствовала себя как охотник, напавший на след добычи.

– Чудеса из будущего! – улыбнулся Панов. – Спивающаяся жительница большого города знает тайные разработки спецслужб! – Тотчас спохватился и извинился.

– К черту извинения! – вскипела Инна. – НЛП известно каждому бомжу! При помощи программирования пытаются лечить алкоголиков. Называется кодировкой.

– Не больно-то успешно, как я погляжу!

Вяземская пропустила колкость мимо ушей.

– Вы не ответили!

– А вы так и не рассказали насчет планов на предстоящие выходные!

– Вам это не поможет… – произнесла Вяземская упавшим тоном. Она поняла. Панов ничего ей не расскажет, он – настоящий профессионал. Умело выудил информацию, продемонстрировав откровенность, а на деле только раздразнил. Уговаривать или соблазнять офицера бесполезно. Он умнее, опытнее, хитрее. Скорее всего, заманит в очередную ловушку. Инна хмуро посмотрела на репродукцию Железного Феликса. Молодец, обедневший шляхтич! Заложил основы мощной конторы!

– Я вас обманул, Инна, – сказал Панов. – Мне известен механизм нейролингвистического программирования. Этот метод используется с древних времен, только название тогда было другим.

– И что вы намерены делать со мной дальше?

– Провожу вас до дверей, и гуляйте, наслаждайтесь чистым воздухом. Думаю, через пятьдесят лет экология не улучшится.

– Это уж точно! – Она закусила губу. – И вы не задержите меня?

– Чтобы вы упорхнули из камеры, как почтовая голубица? Я предпочитаю общение, основанное на взаимном доверии. Наши условия содержания заключенных не способствуют этому качеству.

Он вырвал лист из блокнота, нацарапал номер, чиркнул закорючку в пропуске, распахнул входную дверь.

– Мой прямой номер. Когда встретитесь со Странником, позвоните мне. Поверьте, Инна, это в наших общих интересах!

После ее ухода капитан пару минут мерил шагами тесное пространство, затем взял телефонную трубку, набрал короткий номер.

– Это Панов. Девушку не задерживать, установить наружку, спецгруппу посадить на хвост. И доставьте ко мне этого шута горохового Буткевича. Когда?! Чем скорее, тем лучше. Все.

Он повесил трубку, откинулся на спинку стула, закрыл глаза. На виске пульсировала тонкая синяя жилка. Медленно потекли минуты…

Панов очнулся, как от глубокого сна, подошел к шкафу, распахнул дверцу. На плечиках висела диковинная одежда. Длиннополый кожаный плащ, шляпа. Одеяние в стиле «охотник на ведьм». К стене была прислонена антикварная шпага, упрятанная в старинные ножны, инкрустированные золотой насечкой. На рукояти, возле основания эфеса, пламенел алый рубин. Панов осторожно обнажил лезвие, бережно провел пальцем по острию. Достал из кармана плаща крохотную бутылочку, откупорил, нанес две капли маслянистой жидкости на отточенный конус. После чего шагнул внутрь шкафа. Дверь за ним захлопнулась, воцарилась тишина. Любой сотрудник комитета, распахнув дверь шкафа, обнаружил бы там груды тугих папок, увязанных белыми шнурками, капитальную стену за ними. Распахнулась от сквозняка форточка, ветер разметал бумаги на столе. Истлевшая от времени желтая бумажка залетела под сейф, прильнув к железному днищу. На обороте отчетливо был виден краешек надписи: «…строжайше запрещено вступать в сговор с васагами, асарегами…»

Дежурный забрал пропуск, повернулся турникет в дверях. По Литейному проспекту с громким звоном промчался трамвай. Ажурные стрелки больших часов над зданием военных казарм замерли в форме прямого угла. Три часа пополудни. Время за беседой пролетело незаметно. Инна поднесла к глазам листок из блокнота. Там было начертано сильной мужской рукой, номер простой, легко запоминающийся. Из парадного входа следственного управления вышла компания молодых мужчин, высокий блондин вежливо тронул девушку за плечо:

– Разрешите?

Инна узнала его. Тот самый офицер, который два часа назад препроводил ее в машину для допроса. Парень был симпатичным, с ямочками на щеках, голубые глаза смотрели пытливо, чуточку насмешливо. Складывалось впечатление, что чекистов набирали в органы по принципу сексуальной привлекательности.

Блондин шутливо отдал честь, приложив ладонь к виску.

– Будьте внимательны, девушка!

Мужчины уселись в черную «Волгу», машина бесцеремонно подрезала троллейбус и скрылась из глаз. Девушка автоматически запомнила номер. Куда идти дальше и где искать Романа, она не имела представления. На душе было тягостно, мысль о возвращении домой вызвала приступ отвращения. За минувшие сутки она успела возненавидеть алкоголичку Вяземскую и размышляла он ней как о постороннем человеке. Вероятно, подобные эмоции испытывает человек, которому сообщают смертельный диагноз, на фоне благополучного самочувствия. Ее тело превратилось в темницу, и алкоголь – бдительный страж. Чекисты были отлично проинформированы, это ей стало понятно после беседы с Пановым. Капитан так и не рассказал, откуда ему известны ее подлинное имя и фамилия. При этом Панов не упомянул имени Романа, делая акцент на кличке мужчины. Хотя девушка в беседе специально озвучила имя Авдеева, капитан намек проигнорировал.

Странник. Банальное прозвище. Введешь такую «погремушку» в текст статьи – редактор на смех поднимет. Бульварная проза изобиловала созвучными клише. Клон Романа являлся тайным агентом советских спецслужб. Это обстоятельство объясняло многое и одновременно запутывало и без того непростую ситуацию. Журналист Вяземская обладала проницательным умом и отменной смекалкой. Она любила хвастать, что пьянство не притупило остроты пера. Но сейчас она ощутила полное бессилие перед громоздкой задачей с чередой неизвестных. Панов трижды задал ей вопрос насчет ее дальнейших намерений. Она не ответила. Находясь в кабинете следователя, опасалась, что чекист оторвет маячок за ее ухом. Клон со звучным именем Донна за считаные часы вжился в кожу, как тропический загар. Мочалкой не сотрешь!

Она вышла на набережную, оперлась локтями на каменный парапет. На противоположном берегу на вечной парковке красовался крейсер «Аврора». Вымышленный монумент, якобы стрелявший по Зимнему дворцу в памятную осеннюю ночь. Такой же фантом, как ее клон. Отреставрированная оболочка, муляжные орудия, угрожающее обличье, а крейсер не в состоянии самостоятельно двинуться с места. Для наведения марафета судно буксируют в верфи Кронштадта. Под сводами моста промчалась чайка, спикировала вниз, выхватила серебристую рыбу из невской воды. Девушка проводила птицу мрачным взглядом.