Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

– Это не мне решать! – повторил консультант.

Она осталась в одиночестве. Стены прихожей были увешаны старинными картинами, давно умершие натурщики взирали на девушку мрачно, осуждающе. И совсем другое впечатление производило панорамное полотно. Художник запечатлел сцену баталии. Гротескные фигуры мужчин в прозрачно-белых одеяниях напоминали ангелов смерти. И напротив, фашистов художник изобразил в черном цвете, как бы символизируя вечную схватку добра и зла. Монументальное полотно размером три на четыре метра называлось «Оборона Севастополя».

– Каких красивых и сильных людей запечатлел живописец! – прозвучал женский голос.

Инна вздрогнула. Картина всецело захватила ее внимание, она не заметила, как вошла Зоя.

– Я отдала билет… – выдавила она через силу.

– Ты не первая, кто это сделал! – беззаботно отмахнулась Зоя. – Мужество – нелегкая наука. Если смертный человек опирается на свои жалкие силы, он обречен на поражение.

Она провела пальцами по холсту, фигуры немедленно ожили, пришли в движение. Повернулось поникшее дуло танка, с желтой паучьей свастикой на броне, мужчина с повязкой на голове замахнулся противотанковой гранатой, на дальнем фоне полыхнуло зарево. Зоя тронула кончиками пальцев край полотна, все замерло.

– Александр Дейнека был великим художником! Все участники изображенной им картины – подлинные персонажи. И не один из них не отдал свой билет, находясь на краю неминуемой гибели.

– У них были билеты? – недоверчиво спросила девушка.

– Каждый человек получает билет в день своего рождения! Билет в жизнь. Он еще имеет философское название. Свобода выбора.

– Зачем ты мне рассказываешь об этом?! – вспыхнула Донна.

– Я не виню тебя! – улыбнулась Зоя. – Жалость к себе и боль потери – скверные советчики. Подобные эмоции безукоризненно способствуют развитию алкоголизма, но лишают сил.

– Какая мотивация была у солдат с картины?

– Любовь к Родине. Ненависть к захватчикам. Искренне желание победы, пусть ценой собственной жизни.

Зоя медленно прошлась вдоль полотна.

– Знаешь, почему Мастер выбрал советскую эпоху для прощального турне?

Инна отрицательно покачала головой.

– В те годы люди проживали последний этап человеческой эволюции, когда истинные ценности преобладали над идеей разлагающей сытости. Духовное ценилось выше материального. Любой человек заслуживал уважения, если он приносил пользу обществу. Светлые идеи добра, взаимопомощи и гуманизма, лишенные корысти. Советские люди вплотную приблизились к коммунизму, столь убедительно описанному немецким философом! Оставалось сделать всего один шаг, но они спасовали. Деньги возобладали над честью, доверием и отвагой. Они перестали быть интересными Мастеру, но приобрели новых покровителей в лице асарегов и васагов.

Зоя замолчала, изучая лессировки на холсте. Инна не решилась нарушить паузу, хотя ее мучил главный вопрос. Почему она все еще пребывает в теле блондинки? Спросить хотелось до зуда в ладонях, но путешественница терпеливо ждала. Пока не время. Все разрешится своим чередом. Люди перестали быть интересными Мастеру! Что делают с надоевшей игрушкой?!

Взрыв смеха прилетел из зала.

– Возможно, Мастер не станет принимать тебя сегодня! – сказала Зоя. – Иди в зал, выпей, пообщайся с гостями. Впереди долгая ночь, Праздник существует ради веселья. Для заумных речей сгодятся будни. Надеюсь, еще увидимся, Донна!

Она одарила девушку ослепительной улыбкой и направилась на кухню, где тотчас набросилась с попреками на повара, который загубил праздничное суфле. Толстый розовощекий повар бормотал что-то в свое оправдание, сетуя на демонов, виновных в киснущем молоке и портящейся закваске. В качестве аргумента он предъявил алюминиевый черпак, прокусанный в двух местах острыми зубами.

– Они повсюду, госпожа Зоя! – плачущим голосом закричал он. – Месье Асмодей извел все запасы соли, а они лезут со всех щелей, продукты портят!

Инна узнала этого полного мужчину с румяным лицом. Известный на всю страну шеф-повар, совладелец сети московских ресторанов. Теперь он подрабатывал на кухне шоуменов, ведя неравный бой с вездесущими путиками.

Семи смертям бывать, одной не миновать, решила Донна. Тем более когда твое натуральное тело сгинуло невесть где, среди зеркальных апартаментов! Она распахнула дверь, ведущую в зал, и замерла на месте, ослепленная роскошью и убранством помещения.

Стандартное офисное помещение претерпело существенную трансформацию. Стены расширились, значительно увеличив объем, потолочный плафон покрывала тончайшая роспись. Убранство залы было воссоздано в стиле сталинского ампира – возрождение помпезной архитектуры, типичной для послевоенной поры. По углам стояли канделябры из золоченой бронзы, увешанные искрящимся горным хрусталем. Большую часть зала занимал стоящий буквой «П» стол, сгибавшийся под тяжестью разнообразнейших яств. Бесшумно сновали официанты, меняя приборы, пополняя застолье бутылками со спиртным. Восточное крыло было отведено под просторную сцену, в уютной ложе расположились музыканты, взлохмаченная голова дирижера изредка появлялась в поле зрения, нервно взмахивали тонкие руки с зажатой в пальцах баттутой. В настоящий момент оркестр исполнял музыкальную увертюру к фильму «Дети капитана Гранта». Вступили трубы, отыграв героическую часть композиции, мелодично запели скрипки. Инна прищурилась, внешность дирижера ей показалась знакомой. Чьи-то руки цепко ухватили ее за локоток, гнусавый голос с кавказским акцентом прокричал в самое ухо:

– Вы совершенно правы, Донна! Мастеру потребовалось немало усилий убедить автора исполнить свое произведение!

– Дирижирует Исаак Дунаевский?!

– А кто же еще, по-вашему?!

Незнакомец сально подмигнул, девушка отстранилась. Ее держал за руку исполнитель роли Остапа Бендера Арчил Гомиашвили!

– Вы меня знаете?! – спросила она.

– О, мадам! Вы – весьма популярная персона на этом Празднике!

Галантный грузин отодвинул стул, залихватски прищелкнув каблуками. Он был одет в пиджак и куцые зауженные брюки, в которых дебютировал в знаменитой комедии.

– Что будете пить? Икорку на закусочку не побрезгуете?

Сопровождая свои действия прибаутками, он накидал в тарелку осетрины, щедро сыпанул горсть паюсной икры и бухнул поверх всего великолепия изрядный ломоть фаршированного поросенка. На скатерть просыпалось немного гречневой каши. Появился официант и взмахом салфетки уничтожил беспорядок. Актер наполнил до краев хрустальный бокал прозрачной водкой, не слушая возражения.

– На Празднике пьяных не бывает, поверьте опытному гастролеру!