Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

То, о чем она рассуждала теоретически, оказалось горькой правдой! Одно дело – фантазировать на тему своей смерти, и совсем другое – прочесть диагноз во врачебной карточке! Ей показалось, что она услышала текст некролога. Доброй кончины, Инна Петровна! Красавица Гербера поднесла ей кубок с пахучим напитком. Что там было? Цикута, кураре, вытяжка из миндальных орехов? Много чести, госпожа Вяземская! Тебя прикончил острый приступ панкреатита, в теле голубоглазого клона ты путешествуешь в долг. И время кредита заканчивается, белый шарик с черными цифрами на боку нырнул в паз. «Если мы уже не умерли», – сказала она Страннику в памятную ночь на крыше дома.

– Коли!

Донна протянула руку. Заветное желание озарило сознание, как вспышка света.

– Умница!

Шевченко ловко вонзил острие в подушечку безымянного пальца, алая жидкость брызнула в колбу. Девушка вырвала билет из его рук и метнулась к сцене. Одна мысль жгла, как раскаленный свинец, желание оказалось столь навязчивым, ей показалось, что она действительно сейчас умрет, если оно не сбудется!

Шар нырнул Зое в ладонь, как домашний котенок.

– Тринадцать! – крикнул Бибик.

– Есть!!!

Донна пробралась сквозь толпу гостей, расталкивая гостей локтями.

– Есть номер тринадцать!

Зоя вежливо улыбнулась.

– Нечасто мы нарушаем правила Пятницы! Последний раз такое случалось в памятном мае сорок пятого года, верно, Бибик?

– Восьмого мая в девятнадцать часов сорок три минуты! – кивнул полукровка. – Недоучившийся австрийский художник мечтал скрыться от справедливого возмездия. Пришлось спрятать его в Южной Америке. Вынужденная эмиграция паршиво сказалась на пошатнувшемся здоровье этого человека. Он умер, разбитый параличом, спустя девять месяцев.

– Бибик хочет сказать, что не всегда исполненные желания приносят пользу! – пояснила Зоя.

– Прошу вас!

Инна молитвенно сложила ладони. В этот момент она готова была обратиться в презренного батата, скрываться на заброшенных кладбищах и в темных подъездах! Пусть ее травят жестокие охотники и загорелый мужик в кожаной жилетке раскроит своим мачете! Пусть! Властное, как жажда жизни, желание охватило все ее естество, и ничто не могло сравниться с ним по силе!

– Ну что же… – задумчиво проговорила Гербера. – Правила создаются ради того, чтобы их нарушали. Точно, Бибик?

Одним движением она оторвала корешок от билета, протянула Инне белый шарик с намалеванной жирной цифрой.

– Оставь себе на память…

Люстра вспыхнула ярче солнца, нестерпимо белый свет ослепил, гости невольно зажмурились, и в это время послышался голос Мастера:

– Исполнено!

– Исполнено!!! – закричала Донна.

– Исполнено! – Звенящий мальчишеский дискант Бибика ломкой нотой взлетел высоко в поднебесье.

– Исполнено! – сдержанно прогудел Асмодей.

– Исполнено… – беззвучно шевельнула губами белокурая Донна.

Голова закружилась, радужные круги выплыли из небытия, чтобы исчезнуть навеки в бескрайних просторах Вселенной, в завихрениях туманного Млечного Пути. Перед тем как провалиться в бездонную черноту, она успела увидеть его лицо. Кривой шрам разрезал скулу, стальные глаза смотрели уверенно и чуть насмешливо.

Исполнено…

И пришла ночь.

В северные широты весна приходит внезапно. Еще вчера с неба сыпало ледяное крошево и холодный воздух вынуждал озябших горожан кутаться в зимние куртки, как в одночасье жаркое солнце сожгло остатки ноздреватого снега, таящегося в темных подворотнях и арках домов. Прохожие скидывали на ходу шапки и шарфы, подставляли бледные лица ярким лучам.

Странную компанию могли наблюдать праздношатающиеся ленинградцы нынешним погожим весенним днем! На скамейке, в потаенном уголке парка Победы, в тени высоких тополей расположились трое. Лохматый, худой гражданин в штанах малинового цвета, красивая девушка и крепкий молодой мужчина с кривым шрамом на подбородке. Молодой мужчина в настоящий момент доедал бутерброд, сооруженный из разрезанной напополам городской булки и двух изрядных ломтей докторской колбасы. На фронтоне здания сталинской постройки высотники-рабочие водрузили большой плакат: «Поздравляем ленинградцев с юбилеем Великой Победы!»

Инна протерла кулачками глаза, будто пробуждаясь от сна. Мужчина доел лакомство.

– Магистр обещал угостить мясом по возвращении. Придется повременить с обедом!

– Свежая докторская колбаса – что может быть лучше? – улыбнулась Инна. Она разомкнула пальцы, по скамье покатился шар. Обычный целлулоидный шарик для игры в настольный теннис, с намалеванной цифрой «13» сбоку.

Лихо затормозило такси на углу улицы Бассейной, наружу выскочил заросший бородой субъект. Он размахивал руками, сгибаясь под тяжестью рюкзака.

– Черт подери вурдалаков, упырей и прочую нечистую силу! – заорал он трескучим тенором. – Меня, лучшего в «Хрониках летописца», снарядили горбатиться в роли оруженосца! Кому такое понравится?!

– Не ори на всю улицу, Леня! – улыбнулся Странник. – Заберут в отделение, потом вытаскивай тебя оттуда.

– Что значит вытаскивай?! – усмехнулся Запесоцкий. – Знаю я тебя! Наведешь шмон, поломаешь ребра честным сотрудникам милиции, и ищи тебя как ветра в поле!

Он водрузил рюкзак на скамейку, шумно отдуваясь, вытер со лба пот.

– Сорок дротиков, парочка палашей старинных, как водится, ну, там мелочь всякая. Стилеты, ножи и рогатины. Добыл, что смог. Асмодей – добрая душа, подлил эликсира немного!

Он осторожно извлек закупоренную склянку. Внутри бултыхалась густая смесь, по внешнему виду напоминающая клюквенный сироп. После чего достал из-за пазухи бутылку жигулевского пива, утвердил пробку на железном штыре, торчащем из опоры скамейки, ударил ладонью. Набухла пахучая пена, репортер прильнул влажными губами к горлышку. В два могучих глотка он выдул содержимое и немедленно подобрел.

– Специально от меня. Сюрприз!

Он протянул на ладони крохотную черепашку.

– Это милое животное скрасит часы томительного ожидания, мадам!

Человек в малиновых штанах презрительно скосил глаза.

– Ты слишком громко орешь, Шут! Мешаешь сконцентрироваться!

– Прощения просим, гражданин провидец!

Запесоцкий негодующе сплюнул на землю, уселся на краешек скамейки, достал папиросу из пачки «Беломора». Едкие клубы дыма унес ветер. Земноводное смешно царапало кожу на ладони слабыми коготками. Инна почесала панцирь, черепаха втянула голову.

– Как его назовем?

– Цезарь! – отрывисто бросил Странник.

Люди прогуливались по Московскому проспекту, радуясь теплому деньку и близким праздникам. Сомнительную компанию, расположившуюся в тенистой аллее, горожане старались обходить стороной.