Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

Музыка закончилась, Дунаевский обмахивался большим в крупную клетку платком. К нему подбежал официант, протянул бокал белого вина. Собравшиеся за столом гости с нескрываемым любопытством разглядывали новую гостью, Инна смущенно отвернулась. Предложение выпить оказалось как нельзя кстати. Она залпом осушила содержимое бокала. Двести граммов охлажденной водочки проскользнули в пищевод, благодарное тепло растеклось по груди, жар захлестнул лицо и шею. Она встретилась взглядом с великим бардом, и он одобрительно поднял верх большой палец. На Празднике не бывает пьяных! Она ощутила радостное ощущение беззаботности, лишенное свинцовой тяжести, присущей водочному эффекту. Хотелось петь, смеяться и танцевать. От голода требовательно заурчало в животе. Инна впилась серебряной вилкой в осетрину, пристукивая ногой от нетерпения, жевала сочный деликатес.

– Странная водка! – обратилась она к грузину, не прекращая жевать. – Пьешь и не пьянеешь!

– Именно такой и должна быть настоящая водка, уважаемая Донна! Многое зависит от качества напитков. На моей исторической родине почти не встречается алкоголиков, хотя вино льется рекой!

Он подлил ей еще полтораста граммов.

– Моя хозяйка – алкоголичка! – доверительно сообщила Инна. – Она сейчас лежит в соседней комнате среди зеркал… Иногда мне хочется, чтобы она умерла!

Актер загадочно улыбнулся.

– В пятницу, тринадцатого сбываются заветные желания! Как знать, может быть, вам повезет!

Инна соорудила огромный бутерброд, покрыв свежую, с румяной корочкой булку толстым слоем янтарного масла, а сверху нагрузила двумя столовыми ложками черной икры. Все это кулинарное великолепие отправила в рот, а когда доела, поняла, что не в состоянии одолеть и сушки! На помощь пришел соленый боржоми, минеральная вода помогла пищеварению. Инна осушила пару стаканов, а на десерт нацедила в рюмку пахнущего ежевикой ликера. Насытившись, она принялась изучать гостей. Большая часть приглашенных была ей знакома, за исключением группы молодых мужчин, сидящих в дальнем углу стола. Они мало пили, почти не прикасались к закускам.

– Кто это такие? – спросила девушка у актера.

– Тсс! – Гомиашвили приложил палец к губам. – Это – охотники! Не советую сердить охотников, Донна! Ужасно вспыльчивые персоны! Видите того здоровяка, с красным платком на шее?

Он указал на жилистого мужчину средних лет, одетого в кожаную безрукавку, оставляющую оголенными мускулистые плечи, обильно покрытые синей татуировкой. Из многочисленных карманов торчали метательные ножи разного калибра, шею опоясывал алый, как кровь, платок. В ножнах покоился широкий мачете. Поняв, что на него обратили внимание, охотник приветливо махнул рукой.

Актер быстро отвернулся.

– Чудное дело! Он обратил внимание! Вот вам и ответ, Донна, почему вы – важная персона. Не смотрите охотникам в глаза. Видите, у него нож на поясе? Число зарубок на рукоятке соответствует количеству уничтоженных недругов. Двадцать шесть асарегов, можете пересчитать, если не верите! Больше на счету лишь у знаменитого рыцаря Рауля де Гильбера! Да что говорить, вы с ним лично знакомы!

Охотник нацедил в бокал минеральной воды, немного отпил.

– Для них охота – сильнейший наркотик! – объяснил Гомиашвили. – Скоро начнется розыгрыш призов, охотники не принимают участие.

– Почему?

– Глупый вопрос! У любого охотника нет других желаний, кроме убийства демонов! Они душу готовы продать за порцию эликсира! Сейчас на черном рынке полно подделок. Знаете, какому наказанию подвергаются жулики?

Инна отрицательно покачала головой.

– Их разрывают лошадьми! – выпалил актер.

– Справедливое наказание! – мрачным тоном произнесла Донна.

Пока она изучала гостей, на сцене произошла смена декораций. Капитальная стена стала прозрачной, как вымытое стекло, через которое отчетливо было видно здание Адмиралтейства и купол Исаакиевского собора. В точке слияния Невского проспекта и Дворцового моста остановились в пробке десятки автомобилей, светофор моргал желтым глазом. Пассажиры и водители покинули салоны машин, чтобы наблюдать необычное астрономическое явление. Властвовала белая ночь, на небе проступили блеклые звезды. Неожиданно звезды начали исчезать с небосклона одна за другой. Лиловый закат опустился над городом, в серой воде утонули отражения. Утробный вой пронесся над ночным городом. По набережной лейтенанта Шмидта надвигалась темная масса.

– Авва!!! – зазвенел накаленный яростный крик.

Горожане кинулись к своим автомобилям, но двигатели не подавали признаков жизни. Печально моргнул огонек светофора, погасли фонари. Огромный мегаполис погрузился во мглу.

– Авва… – Вой нарастал, разбилась вдребезги стеклянная мансарда на крыше Академии художеств.

Оттеняя ночную мглу, в жерлах ростральных колонн полыхнул огонь. Широкие крылья закрыли вид, над холодными водами Невы воспарил Гальба. Стражник Ворот в Нижний мир опустился на верхушку колонны, не боясь спалить перья огнем, и угрожающе оскалил зубастую пасть. Золотая цепь и кулон-свастика на его шее заалели в свете огня. Вслед за птицей появился Ангекок. По рядам гостей прошел гомон, Инна заметила, как богатырского телосложения человек сжал огромные кулаки. Она узнала олимпийского чемпиона Василия Алексеева, грузная фигура тяжелоатлета возвышалась над остальными гостями. Радушная улыбка сошла с лица первого космонавта, даже весельчак Гомиашвили нахмурился. Состояние всеобщей тревоги передавалось по цепочке, и только старец Распутин продолжал жевать, мерно работали заросшие смоляной бородой челюсти, и ледяной взор «провидца» уставился в черное ничто. Увлеченная зрелищем девушка не заметила, как охотники покинули зал. Она отодвинула рюмку с ликером. От благодушного настроения не осталось следа.

Ангекок безошибочно нашел ее взглядом среди прочих, по-приятельски моргнул птичьим глазом.

– До полуночи остаются сущие пустяки! – прозвучал из пустоты металлический голос. – Благодаря участию одной знакомой мой протеже присоединится к вашей пирушке, друзья! А пока пользуйтесь случаем, загадывайте желания! Доброй всем кончины! – завершил речь Ангекок.

– Авва!

Орда подступила к фронтону Дворцового моста. Заскрипел старый механизм, пролет взмыл в небо, лопнул трос крепления и бесшумно упал в воду. Гости сохраняли молчание, ошарашенные увиденным зрелищем. Требовательно звякнул колокольчик, распахнулась дверь, и спустя недолгую паузу на пороге залы появился новый гость – Борис Семенович Шевченко.

– Доброй кончины, господа! – улыбнулся он, без тени смущения прошел к столу и налил себе рюмку водки.

Полночь обрушилась неожиданно. Часы-павлин пропели двенадцать раз, дирижер взмахнул палочкой. Гимн Советского Союза прозвучал столь величественно, что немедленно захотелось подняться, что большинство гостей и проделало. Затихли финальные ноты. На сцену неторопливо вышел Мастер в сопровождении свиты. На сей раз к Асмодею и Зое присоединились полукровка Бибик и бородатый субъект, облаченный в пестрый шутовской наряд. Донна узнала старого знакомого Леона Запесоцкого. На голове репортера был надет остроконечный колпак. Бибик облизнул леденец в форме петушка, щелкнул Запесоцкого по колпаку и непринужденно рассмеялся. Магистр сел в кресло, прищелкнул пальцами, в его руке прямо из пустоты возник старинный бювар из синего бархата с золочеными латинскими буквами на обложке.