Владимир Андриенко - Знак вурдалака

— Что? Ты про что, Иван Карлович?

— Дак Зотов дела не сделал. Только видимость одна.

— А ты поди и докажи сие, Иван Карлович. У Зотова следствие! У него листы опросные. У него заговор против государыни. У него имена тех, кто сей заговор замыслил. Скажи, пойди, что Михайло Голицын не виноват? Зотов тебе десяток бумаг представит, в коих писано, что де платит князь холопам золотом за то, чтобы порочили они имя государыни! А у нас с тобой что? Домыслы про Воду жизни или эликсир философов? Да что сие стоит против заговора Зотова?

— Ты погоди, Степан Андреевич. Я здесь придумал кое-что.

— Садись, Иван Карлович, в ногах правды нет.

Тарле сел на стул.

— Что с тобой случилось? Вначале расскажи. Ведь Зотов сказал, что и в живых тебя нет.

— Напали на нас, Степан Андреевич по пути в Архангельское.

— Дурново уже всем рассказал, как разбойники на вас набросились.

— Напали, Степан Андреевич. И меня тогда едва не упокоили.

Степан усмехнулся.

— Не сам ли Дурново сие и подстроил?

— Того знать не могу, Степан Андреевич. Но мой немецкий добрый пистоль работы матера Кухенрейтера разорвался в моей руке словно не в Германии, а в Тамбове сработан. Оглушило меня и выбросило в сугроб, но спасла меня одна девица.

— Что за девица, Иван Карлович?

— Я тебе о ней уже рассказывал. Она себя Властой называет.

— Власта? Та самая, что не одну жизнь прожила?

— Нет, Степан Андреевич. Она молода и никакого эликсира жизни не принимала никогда. Некто специально сие подстроил.

Тарле рассказал Волкову о человеке без лица.

— Думаю, что я знаю, кто сей человек, Иван Карлович.

— Знаешь?

— Это Порфирий Кузьмич Дурново. Тот самый коллежский регистратор, что с тобой в одних санях ехал.

— Больно мелок он для такого, — возразил Тарле.

— Плохо ты его знаешь, Иван Карлович.

— А за Дурново стоит Зотов? Так, Степан Андреевич?

— Не думаю, Иван Карлович. Дурново им прикрылся. И все что в доме барском в Архангельском происходит — его рук дело. Дурново через управляющего все делал. И там есть для пригляда за управляющим его человек.

— Капитан-исправник? — спросил Тарле.

— Именно, Иван Карлович. Капитан-исправник Осипов. Только так все нити связать можно! Дурново со многими людишками воровскими на Москве связан. Многие на него спину гнули. Он же человек Ушакова, начальника Тайной канцелярии. Кто посмеет ему отказать? И обо всех действиях наших именно Дурново знать мог, ибо при Зотове он доверенный человек.

— Но ответ на главный вопрос, Степан Андреевич, есть у тебя?

— Зачем Дурново сие надобно?

— Именно! Так ты знаешь?

— Нет, Иван Карлович. Точно того знать не могу.

— А сие мы у него самого спросим, Степан Андреевич.

— Станет он с нами откровенничать, Иван Карлович.

— Нужно нам напугать Дурново, Степан Андреевич.

— И как это сделать?

— Надобно заставить его сомневаться. И дело пойдет. Он ведь нас много думать заставил. Много нас путал. Теперь наш черед, Степан Андреевич. Надобно заставить Порфирия Кузьмича голову поломать. И для того снова надобно дабы пошли разговоры о вурдалаке.

— О вурдалаке? А это дело! Этого он точно не ждет.

— Дурново создал вурдалаков. Стало быть, не ждет, что они без него озоровать станут. И вот как мы это сделаем…

Хроника событий: февраля, 2-го дня, года 1733 от РХ. Москва. Дом Кантемира .

Молодой князь Антиох Дмитриевич Кантемир принял в своем доме чиновника юстиц-коллегии Порфирия Дурново.

— Я прибыл в ваш дом, ваше сиятельство, по приказу действительного статского советника Зотова. И хотел бы заниматься делом, по которому вы меня видеть желали.

— Я ждал вас, господин Дурново. Я сначала хотел господина Волкова видеть, но сказали мне, что тем делом он более по приказу начальства не занимается.

— Что случилось, князь?

— В моем доме объявился управитель имения Тит Ипатыч.

— Что? Какой еще Тит? — Дурново искренне удивился.

— Тот самый, что был назначен моим братом князем Константином управителем имения Архангельское.

— Но Тит Ипатыч умер!

— И что с того?

— То есть как это что? Вы изволите шутить, князь?

— Какие уж тут шутки господин Дурново! Мне не до шуток!

— Князь, Тит Ипатыч умер!

— И Тишка помер! А потом в мой дом заявился. А ныне ночью я сего Тита своими глазами видал. Все повторилось!

— Князь? Может ли быть сие?

— Я верю своим глазам, господин Дурново. Ибо ныне ночью я работал в библиотеке. И мой лакей Иван позвал меня в столовый покой. И там я сам увидел Тита Ипатыча.

— Вы сами видели?

— Как вас вижу сейчас!

— А ошибиться вы не могли?

— Я и сам бы не поверил, господин Дурново. Но видел его! И я нахожусь в здравом уме. А коли про сие узнают при дворе? Ведь господин Зотов сказал, что дела более нет!

— Да и не должно быть, князь. Не могу понять, что произошло! Оставлю я в вашем доме двоих полицейских. Пусть они того Тита сами увидят. Но вы не подумайте, ваше сиятельство, что я слову вашему не верю. Однако много в сем деле странного и загадочного.

— Я и не думаю обиду на вас держать, господин Дурново. Оставляйте своих полицейских хоть десяток. Мне будет спокойнее…

Хроника событий: февраля, 2-го дня, года 1733 от РХ. Москва. Канцелярия юстиц-коллегии.

Порфирий Дурново прибыл в канцелярию к своему начальнику.

Был тогда коллежский регистратор весьма озадачен. Откуда сей Тит взялся? Как на Москве мог оказаться? Обманули князя Кантемира! Это ясно! Но кто? Неужто Волков?

Начальник канцелярии Зотов принимал портного, что шил ему новый мундир действительного статского советника.

Порфирий вошел без доклада и по его лицу Зотов понял — дело серьезное. Он приказал всем уйти.

— Что там, Порфирий Кузьмич?

— Плохо.

— Да что плохо?

— Снова вурдалак!

— Как вурдалак? Не ты ли говорил мне, что не будет вурдалаков более? Порфирий!

— Говорил! Но сам Кантемир сказал, что видел ночью покойного управителя Тита. Сам видел!

— Для того он и вызывал тебя?

— Да. Все повторяется как в случае с холопом Тишкой. Явился умерший Тит Ипатыч в московский дом князя Антиоха.

— На Москве?! Ох, как сие не вовремя, Порфирий! А ежели сей Тит не помер вовсе?

— Помер! В том можешь быть крепко уверен, Иван Александрович. Тит мертвее мертвого!

— А ежели… — Зотов осекся. — А ежели он и вправду стал…

— Ты что, Иван Александрович? Вурдалак был придуман, и никаких упырей в доме Кантемиров не было. Я сказал тебе недавно, что все сие выдумка.

— Порфирий Кузьмич надобно что-то делать! Наградили меня, но и забрать награду могут. Я Волкова от дела отрешил, по твоему совету. Все сам матушке-государыне доложил. А ныне что? Коли слухи до Бирена дойдут? Он за Волкова стоит!