Владимир Андриенко - Знак вурдалака

Там он изучил русский и взял имя Порфирий. Ранее он так не именовался, но свое прежнее имя он почему-то предпочел более не упоминать. Кантакузенам, после того как они породнились с Кантемирами (Кассандра Кантакузен вышла замуж за Дмитрия Кантемира) он служить перестал.

Но с ней его связь не была прервана…

Порфирий спросил еще раз:

— Зачем нам выпускать кинжал из наших рук? Это слишком рискованно!

Она ответила:

— По-другому нельзя, Порфирий. Воспользовавшись зельем надобно кинжал из своих рук выпустить. Он должен сменить хозяина и снова вернуться к тебе спустя 20 лет. Это непременное условие.

— Не могу этого понять. Что за суеверие?

— Это не суеверие, но условие, при котором состав подействует. В свое время Михаил Кантакузен, упомянутый тобой, привез из Египта не только кинжал «зубы змеи» но и древние слова о том, как его использовать.

— Я, для этого дабы внимания к своей особе не привлекать, остался на скромной должности и при самом скромном чине коллежского регистратора. Думаешь, мне достаточно сего? Зотов, доносчик и дурак, уже действительный статский советник! А я пыль под его ногами.

— Но у тебя впереди годы жизни, а у него нет. Это стоит того, Порфирий. Ты же знаешь, сколько людей хотят заполучить «Зелье Клеопатры» или «Воду жизни». И нам нужен скромный чиновник, а не вельможа великий. Да и благодаря тому, что жизнь твоя уже удвоена была, стал ты обладателем тайны — магнетизма.

— Но магнетический дар мой служит нам для сохранения тайны. Он дал возможность все скрыть.

Порфирий Кузьмич был прав. После смерти госпожи Кассандры в 1713 году кинжал едва не уплыл из их рук. Тогда им заинтересовался по приказу императора Петра князь Дмитрий Кантемир. И пришлось господину Дурново добиться своей отправки в село Архангельское, дабы кинжал спасти.

Дурново сказал:

— Я тогда смог кинжал в руки служанки передать, когда про него князь Дмитрий Кантемир узнал. А ведь он был на шаг к своей цели. Благо, что не было известно ему, как сие работает. А коли не сомневался бы он, то упустили бы мы свой шанс.

— Но не упустили.

— А Волкова ты списала со счетов?

— Волков не посвящен в тайну.

— Но проклятая старуха предсказала, что секрет может перейти в иные руки. И сказала она, что этот человек пока не знает, что его ждет, и какая тайна сама отдастся ему!

— И она назвала имя Волкова? — спросила женщина.

— Не назвала она никакого имени. Но я сам подумал на Волкова. Ибо товарищи его Тарле и де Генин знают про Aurum potabile. А он пока не поверил в её существование.

— Волков отстранен от дела о вурдалаке. Зотов все сделал сам, и ты это говорил.

— Я говорил, но тебе ли не знать, кто есть Степан Волков? Он на этом не успокоится. Он копать станет.

— Но пока никто ничего не раскрыл.

— Волкову уже кое-что известно. А может и больше чем кое-что. Сей сыщик очень хитер.

— Но Волков пока не сделал выводов.

— Ниточка уже потянулась. Убрать стоит Волкова с пути. Рисковать нельзя.

— Убирать его сейчас нельзя, — сказала она. — Слишком у многих он на виду. Ранее надо было это делать. А ныне на него многие смотрят. И если его убрать, то многие заподозрят, что дело не завершено. Да и что он может нам сделать? Осталось всего два дня, и он нам уже не опасен.

— Два дня это много!

— Ничего он за два дня не сделает.

— Не верю я, что бросил Волков дело.

— И пусть не бросает! Не верит Волков в зелье Клеопатры-алхимика.

— Но Тарле верит!

— Ты же должен был убрать его с пути, Порфирий!

— Он должен был замерзнуть в сугробе на морозе. Все складывалось для нас удачно. Как все было рассчитано! До мелочей! Даже пистолет работы мастера Иоганна Кухенрейтера разорвался в его руке!

— Но он выжил! Она спасла его!

— Выжил. Я чувствую, что Тарле жив и здоров.

— Но его нет его в Москве.

— Прячется где-то мерзавец. И мне недосуг ныне его искать. Кто же мог знать, что девка спасет его? Нужно было добить его самому! Но как было бы хорошо, если бы он замерз в сугробе! Понадеялся я на преданность этой польской дряни!

— Твоя Ванда спасла чиновника. И, возможно, он уже отблагодарил её в постели.

— Я еще доберусь до неё.

— Будем надеяться, что Тарле просидит в той дыре, в которой прячется, еще больше дух дней. А нам этого хватит.

— Но и де Генин верит в зелье. А он наверняка в Москве. И с Волковым они заодно!

— Значит, ты не смог их поссорить? А я ведь помогала тебе.

— Иногда приятно играть с умным противником, каким является Волков. А порою долгая жизнь становится слишком скучной. Я могу тебе признаться, что за последний месяц волновался больше, чем за прошедшие десять лет. Заставил меня побегать Степан Андреевич.

— Главное, что кинжал теперь у нас…

Хроника событий: февраля, 2-го дня, года 1733 от Р.Х. Москва. Дом Волкова .

2 февраля Степан был разбужен рано утром.

Слуга доложил о приходе посетителя.

— В такую рань? — спросил Волков. — И кто пришел?

— Тот человек сказал, что ты, барин, захочешь его видеть.

— А имя?

— Он не сказал.

— Хорошо. Веди его в гостиную.

Степан оделся и вышел к гостю. Тот грелся у камина, протянув руки к огню.

— Кем имею честь? — спросил Волков.

Тот повернулся и Волков узнал Ивана Карловича Тарле.

— Иван Карлович?

— Я, Степан Андреевич!

Они обнялись.

— Я думал, тебя и в живых нет! Дурново-то вернулся. А тебя нет и нет. Он сказал, что потерял тебя во время нападения разбойного.

— Я скрывался до времени, Степан Андреевич. Думаю, что ныне ты станешь мне доверять? Ты ведь не верил мне. И я был у тебя на подозрении.

— Был, Иван Карлович. Каюсь в том.

— А чего каяться, Степан Андреевич? И я всего тебе не рассказал. Я ведь и правда прибыл сюда за Aurum potabile или за Водой жизни, Степан Андреевич. Много я Петербурге терся около княжны Марии Кантемир. И узнал, что сия Вода здесь в Москве.

— И не ты один, Иван Карлович. И де Генину Вода жизни занадобилась. Да только нет её.

— Не нашли, Степан Андреевич. А она существует. Ради неё и историю сию с вурдалаком придумали.

— Дело с вурдалаками завершено, Иван Карлович. Наш действительный статский советник Зотов дело завершил. Что скажешь, господин Тарле?

— Мне сие не удивительно, Степан Андреевич. От Зотова того и ждал. Ныне он в милости великой у самой государыни императрицы.

— Так всегда на Руси! — с горечью произнес Волков. — Кто понаглее, тот и побеждает в деле карьерном. Но как он дело провел? И Михаила Голицына под удар мастерски подставил. А опросные листы, что с пытки холопы говорили? На каждое слово есть свой лист. Знает, как дела в нашем сыскном ведомстве вести господин Зотов.

— Но ныне, после того, как Зотов заявил о раскрытии сего дела, мы с тобой, Степан Андреевич, можем дело завершить по-настоящему.