Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

Однако тысячу раз изумился Хаген, услышав, как крик чародея перешёл в смех. И это был не давешний безумный хохот, отнюдь, — над Хейдаволлиром разливался могучим потоком, отражаясь громом от Нордафьёлля, ликующий смех победителя.

Хаген нашёл силы подняться. Рядом стоял Торкель, вытаращив глаза, затаив дыхание. А Хравен Увесон сомкнул объятия, прижимая к себе мертвеца с жуткой, противоестественной страстью, будто любимую невесту в брачную ночь. Изо рта колдуна струился призрачный свет. Широкий столб сияния цвета болотных гнилушек пронизывал хельблара насквозь. Тот заметался, отпрянул. Сизая плоть подёрнулась волнами дрожи. Поздно! Хравен урчал, пожирая противника: взглядом, ртом и всем, чем только мог. Увесон всасывал, вбирал в себя древнее чудище, посылая в небо мертвенный свет из своей пасти: знак кошмарного торжества. Отсечённая рука вздрогнула и поползла было к руинам, но Торкель пригвоздил её мечом, а колдун подобрал — и тоже съел. Лишь тогда истаяло сияние цвета гнилушки.

Парни молчали. Потрясённые. Перепуганные. Полные чистого, как первый снег, восхищения.

Хравен хрипло бросил, не глядя на них:

— Идите, догоняйте отряд. Я присоединюсь позже.

Затем направился в сторону развалин. Шагал твёрдо и уверенно, словно не валялся давеча без сил, словно не ковылял, как дряхлый дед, опираясь на плечи соратников. Остановился.

Обернулся. И добавил, криво улыбаясь:

— Молчание — великое сокровище, как вы думаете?

Парни переглянулись. Кивнули. Молча.

Когда же пожиратель мёртвых скрылся среди руин, Хаген хлопнул Торкеля по спине:

— А ты говорил, Волчонок, это я — жуткий…

— Ну, он же сейдман, — виновато пожал плечами Торкель, — ему положено.

Лейф отыскал их без труда. Собственно, парни вышли ему навстречу. На открытой вересковой пустоши было бы сложно разминуться. Варф радостно завертел хвостиком и бросился к хозяину. Лейф спросил:

— Что там стряслось, братцы? То гром, то смех, то какие-то вопли… Свет ещё этот, как огоньки на болоте… И где колдун?

— Отправился на руины, — сказал Торкель, но, перехватив взгляд Хагена, спешно добавил, — он уверил, что присоединится к нам позднее.

— Мы особо ничего не видели, — с нажимом произнёс Лемминг, — поднялся туман, грохот, ну, сам понимаешь. Хравен один их всех уделал.

— Как?! — поразился Лейф. — Он же едва на ногах держался!

— Как да как, — буркнул Хаген с притворным раздражением, — штевнем об косяк.

— Он ведь сейдман, — простодушно высказался Торкель, — ему положено чудить.

— Арнульфу расскажете, — безразлично ответил Лейф.

Арнульф услышал от парней ровно то же, что и линсеец. Седой молча выслушал, молча кивнул и приказал двигаться дальше.

— Не поверил, — шепнул Торкель Хагену.

— Это не наши трудности, — пожал тот плечами, — и нашими не станут. Я верю Хравену.

Предводитель не обманул: к вечеру викинги спускались по склону, покидая Хейдаволлир, а пару часов спустя воинам уже топили баню да накрывали на стол.

Их встретили на переправе через реку Исинг. Кроме паромщика, на другом берегу стоял отряд в полторы дюжины, разгоняя тьму багровыми факелами. Вождь подал знак рогом.

— Кто идёт с Вересковых Полей? — пролетел над волнами зычный голос.

— Арнульф Иварсон и его люди! — был ответ. — Далеко ли до Эльдена, добрый человек?

— Мы из Эльдена, и мы ждали вас!

Закончив переправу в пару ходок, викинги представились, как подобает. У поселян за старшего был крепкий муж средних лет в добротном шерстяном плаще и косматой шапке.

— Здравствуй ты ныне, Арнульф сэконунг, и приветствие твоим людям, — бонд слез с лошадки, стал, опираясь на древковый топор, как на клюку, — моё имя — Торбард Брандурсон, я хозяин в Эльдене и альдерман Северного Ёстерлага. Твой корабль прибыл нынче пополудни. Когда бы я не был наслышан о тебе, то не поверил бы, что морской король может ходить по дороге чайки на столь убогой кляче волн! Я приму тебя на моём дворе.

— Это не слишком выгодное для тебя дело, — заметил Арнульф, — и может обернуться убытком, ибо на этом острове ни у кого нет причин питать приязнь ко мне и моим людям. Об этом я сразу должен тебя предупредить, чтобы ты не жаловался впоследствии.

— Никто не скажет, что в Эльдене не ведают гостеприимства! — рассмеялся Торбард. — Если ты и твои люди в немилости в Западной четверти, то и в Ванхёрге вас не приветят. А поскольку всякому ведомо, как мы в Северном Ёстерлаге ненавидим людей из Южного Ёстерлага, то нет мне большей радости, чем принимать их врагов!

— Со мною — сорок человек, Торбард Брандурсон, — предупредил Арнульф.

— Эльден — большой хутор, — пожал плечами хозяин.

На хуторе ватагу приветствовали Халльдор, Крак и в стельку пьяный Ёстейн.

— Ты поменял двадцать викингов на двадцать — ИК! — отпущенников? — засмеялся клабатер, утирая пену с бороды. — Этот обмен не кажется мне, — ИК! — равноценным!

— Ты погляди-ка! — насупился Вади Ловчий. — Всякий недомерок станет выносить суд…

— Э, чего ты такой сердитый, хёвдинг! — захихикал Ёстейн, выпучивая свой единственный глаз. — Я просто пошутил. Садись, давай выпьем. За знакомство! Я буду пить с каждым из вас, пока у Торбарда Колченогого не закончится брага, йе-хе-хе!..

— Лопнешь, клабатер, и забрызгаешь эти славные чертоги, — подал голос Хаген.

— Ты жив, щенок! — осклабился Одноглазый. — С тобой тоже выпью, коли подюжеешь…

…Что сказать — пили в тот вечер воистину без меры. Поминали павших. Фрости Сказитель и Хаген по очереди рассказывали, как братья погуляли в Эрвингарде и как повернулось дело потом. Эта повесть затянулась на пару вечеров, что викинги провели в Эльдене, и всем очень понравилась. Единственное, что Хаген утаил, касалось пира ворона на развалинах ормингов.

— Так Хравен не погиб? — уточнил Халльдор.

— Если и погиб, то мы того не видели, — сказал Хаген.

Впрочем, Хравен объявился на следующий день. Огромный ворон опустился прямо посреди двора, перепугав челядь. В когтях держал длинную ржавую железяку, в которой Хаген не без труда узнал меч. Птица резко каркнула и превратилась в чернобородого сына Уве. Чародей был жив, здоров и выглядел счастливым. Правда, смоляные волосы прочертили пепельные пряди седины, но мало ли добрых юношей поседели до срока?..

— Гляжу, славно ты поживился! — Торкель со смехом ткнул пальцем в железяку.

— Погоди насмехаться, — колдун звонко щёлкнул Волчонка по лбу, — найду справного кузнеца, и тогда ты тоже захочешь поменять свой Хёггвар на сей коготь битвы.

— Уж это вряд ли, — покачал головой Торкель, — скорее у меня будет два славных меча!

— Смотри, Волчонок, не подавись этим вороном, — заметил Халльдор, разглядывая с разрешения Хравена странный клинок. — А кстати, откуда у тебя этот порез на морде? Девчонкам, я слыхал, такие нравятся — виду не портит, но выглядит сурово!