Марина Суржевская - Академия

Так почему я продолжаю сомневаться и ощущать себя… виноватой?

Сон исчез, словно и не было. Надо разобраться! А для начала попытаться найти этого зверя.

Подпрыгнув на кровати, я села, нащупала впотьмах свою одежду. Торопливо натянула форму и выскользнула из комнаты.

За дверью снова воцарилась тишина, приглушенные ночники освещали пустые коридоры академии. Я прокралась до лестницы, зорко всматриваясь в чернильные тени. Ночью ВСА ощущалась совершенно иначе. Не было шумных студентов, не было света, бьющего в окна, смеха и топота. Даже картины-указатели спали и не отвечали на мои вопросы. Я бесцельно плутала по переходам, заглядывала под лестницы, тщетно надеясь обнаружить белесое существо. Если это действительно моих рук дело, то найти его надо раньше преподавателей! Найти и разрушить, срочно!

— Эй, ты где? Кис-кис! — шептала я, заглядывая в углы.

И уже решила плюнуть и вернуться в кровать, как мелькнул белый хвост. Я припустила следом. Пробежала открытую галерею, ежась от холода, нырнула в темный коридор. И застыла. Существо было. И оно точно было то же самое, из мастерской. Только в разы больше!

Если раньше зверь поместился бы у меня на ладони, то сейчас его макушка доставала до моего колена! Но я никогда не забуду этот серо-белый цвет его шкуры, узкую морду, кривые лапы и хвост. Странные свернутые трубочки-отростки на боках тоже были на месте. Только глаза изменились. Из подслеповатых и затянутых мутной пленкой они стали ясными и… зелеными!

— Гад белобрысый… — с ужасом понимания прошептала я. Кажется, именно это я говорила до того, как швырнуть бумажку в корзину! Вот тебе и… гад! Белобрысый!

Но как я могла создать… это? Как это возможно? Да у меня потенциала и умений не хватит!

Но вот хватило. Потому что, глядя на белое существо, я совершенно четко осознавала — оно моих рук дело. Вернее, моих чар и мыслей. А значит, его следует разрушить! Немедленно!

Словно почуяв недоброе, зверь стукнул хвостом и шустро юркнул в приоткрытую дверь. Я понеслась следом, припоминая заклинание разрушения. И встала, как вкопанная, услышав голоса.

Видимо, бодрствовала в этот ночной час не только я.

— …я почти уверен, Аделия, — негромкий голос чуть не заставил меня застонать.

Аодхэн! И ректор ВСА! Вот я попала! Не хватало только, чтобы они меня застукали! Объясняй потом, что я делала посреди ночи в преподавательской части здания! Уже хотела тихонько ретироваться, как слова профессора разрушения заставили повременить.

— Но мы рискуем.

— Прежде всего, рискует он, — мягко и непонятно ответила госпожа ректор. — И девушка тоже, конечно. Но Вандерфилд… Я знаю твое отношение, Аодхэн. И я понимаю тебя. Но как жаль парня! Такой участи не пожелаешь и врагу! А он… Боги! Я не могу спокойно думать об этом! Почему? Почему это снова случилось? За что? И они снова здесь, в академии… Аодхэн! Ну, скажи же хоть что-нибудь!

Я навострила уши. Вандерфилд? Они говорят об Эше? Что с ним? Почему его надо жалеть?

— Я не знаю, что сказать, Аделия, — глухо отозвался ее собеседник. — И во мне нет жалости, ты права. Она вся закончилась в тот день. Ине в наших силах отменить то, что произошло.

— Я в это не верю. Мы ошибаемся. Этого не может быть!

— Может. Я вижу динамику потенциалов. И мы оба знаем, что это возможно только в одном случае. Нет других вариантов.

— Это ужасно! Боги, как несправедливо! Лучший ученик ВСА! Наша гордость! Бедный мальчик… — кажется, ректор почти плакала, и я изумилась этому открытию. Что происходит? Что с Эшем? Ведь речь точно о нем! Неужели белобрысый заболел?

— Этот «бедный мальчик» — зарвавшийся эгоист. Как и весь черный сектор, впрочем, — равнодушно протянул Аодхэн. И вздохнул.

— Возможно, мы ошибаемся…

— Возможно, — тон Аодхэна ясно давал понять, что он не верит в ошибку. — Понаблюдаем до Ночи Тысячи Свечей. Если ничего не изменится…

— Альшер сразу увидел их связь, — прочистив нос, просипела госпожа Вельвет. — Но не смог объяснить ее природу.

— Твой брат талантливый заклинатель. И грамотный распределитель. Ты ведь ему не сказала?

— Конечно, нет! Что я могла сказать? Я ведь понимаю… — возмутилась Аделия Вельвет. Помолчала. — И все же, я не верю. Это не lastfata! Только не снова!

— Если оно, то все мы крепко попали, — мрачно отозвался Аодхэн. — Ты знаешь, чем это грозит.

Ректор издала какой-то сдавленный, придушенный звук.

— Доказательств нет, Аодхэн.

— Откуда бы им взяться? Lastfata официально не существует! Ни свидетелей, ни описания… Но мы с тобой знаем, что она реальна. Мы видели. Не так ли?

— К сожалению, — вздохнула госпожа ректор.

— Камелия тоже не верила в lastfata, — настолько тихо, что я едва смогла расслышать слова, ответил разрушитель.

Гнетущая тишина повисла за дверью, и я напряглась. Кажется, давно пора уносить ноги. Но любопытство пересилило страх быть застигнутой.

— Ты вспоминаешь? — со странной интонацией спросила Аделия. — Ее?..

— Нет, — последовал равнодушный ответ.

Звякнули блюдца. Булькнула вода.

— Подождем до праздника, — твердо произнесла Аделия. — Я надеюсь, все не так плохо. Мы могли ошибаться тогда, Аодхэн, мы были так молоды! И можем ошибаться сейчас. Подождем. Кстати, Мариус Вандерфилд потребовал, чтобы совет академии разрешил его сыну тренировать аспида. Очень настойчиво потребовал! Пришлось сослаться на устав.

— Надо было просто послать его в задницу, — угрюмо протянул Аодхэн, и я чуть не прыснула. Оказывается, наш строгий преподаватель умеет ругаться! — Мариусу плевать на сына. И он не понимает, что Эш погибнет, если снова сунется к аспиду. У парня просто не хватит сил сдержать эту тварь.

— Но парень тоже требует это разрешение. И боюсь, тренируется самостоятельно в питомнике. И еще эти состязания!

— Разрушителям надо выпускать пар, Аделия. Пусть лучше так, чем они разнесут ВСА.

— Конечно. К тому же, это устраивает тебя, ведь так? Их состязания вполне можно считать еще одним уроком, весьма действенным! Но аспид, Аодхэн! Эш настаивает. И я не знаю, как его удержать!

— Ты не сможешь удержать Эша. Он — Вандерфилд, — с непонятой интонацией произнес Аодхэн.

— К сожалению, ты снова прав, мой друг, — вздохнула ректор.

За дверью повисла тишина, нарушаемая звяканьем чашек. Я сделала осторожный шажок в сторону.

— Аделия, когда ты перестанешь прятаться за этой жуткой носатой иллюзией? И передай мне джем.

— Никогда, мой друг. — с грустным смешком отозвалась женщина. — Быть красивой и молодой чароодаренной женщиной в нашем мире слишком опасно. Так что пусть будет так. Меня терпят на посту ректора лишь пока я изображаю ворону, сам знаешь. Впрочем, я давно готова уступить это место тебе, Аодхэн.