Галина Гончарова - День и ночь

Улыбалась, беззлобно отшучивалась, просто светилась. Чувствовала Ирина себя так, словно с плеч упал давний груз.

Простила и отпустила?

Нет, не так…

И не прощала, и не думала она о том случае, и…

Просто как будто все это происходило не с ней. Совсем не с ней. Это отметили даже сослуживцы.

— Иришка, цветешь, — пошутил Петрович.

— Ага, и пахну Шанелью, — ответила девушка, продолжая порхать по кабинету.

— Шинелью.

— Вам, мужчинам, можно и портянками, все равно успехом пользоваться будете.

Вышло это совершенно беззлобно и ни капельки не кокетливо, так что Сеня недоуменно переглянулся с Колей. Ни смущения, ни какой-то другой реакции, с тем же успехом Ирина могла бы в детском саду отшучиваться.

Стоит ли говорить, что вечером Ирина легла на час раньше.

И опять оказалась в том же самом лесу, на той же тропинке.

Что-то неладное?

Да ей такое и в голову не пришло. И про монетку она забыла, словно и не было той никогда. Висит — и висит себе, кушать не просит.

И уж точно Ирина не думала, что искали эту монету. Быть такого не может! Почему?

Да потому что никогда не бывает. Что это — роман, что ли? Вот еще…

Следующий день начался с вызова из дежурной части. Куда?

В тот самый дворик, в котором Ирина была в выходные. Сердце невольно екнуло.

А когда она увидела труп — еканье повторилось.

Дядя Коля лежал в луже собственной крови. И горло у него было разорвано так, что голова держалась на обрывках мышц, даже позвоночник перебили.

Кровь хлынула фонтаном, и в этой крови были следы.

Не человеческие.

— Медведь, похоже, — опознал Иван Петрович. — Видел я такое…

— Медведь Баскервилей? — мрачно пошутил кто-то.

Действительно, в медведя-маньяка совершенно не верилось.

В лису, которая рвет горло человеку, а потом уходит, закрыв за собой дверь, тем более. На такое только люди способны, звери ведут себя намного приличнее.

Собака мнение насчет медведя подтвердила. Медвежьей болезнью, аж за три метра до входа в дом. И продолжала выть и гадить, пока кинолог пробовал затащить ее внутрь.

Пришлось отказаться от попыток, пока овчарка совсем на навоз не изошла. Но медведь?

В городе?

Да что за бред-то?

И никаких следов человека?

Ирина бегала по мелким поручениям, помогала осматривать место происшествия, и все время давила в себе одну и ту же мысль.

А если это из-за нее?

Если кто-то сказал, что дядя Коля отдал ей горшок с цветком?

Если…

Если теперь придут за ней?

Говорить — или промолчать?

Но сказать про монетку?

Немыслимо.

Ирина бы скорее руку себе оторвать позволила, чем рассталась с черным кругляшком. А вот про горшок можно.

Так что девушка вздохнула, и пошла признаваться Ивану Петровичу.

Против всех ожиданий, нагорело ей не сильно.

Ну, горшок.

Ну, с цветком.

За это — не убивают.

За что убили алканария?

Да увидел теперь что-нибудь, или ляпнул, что видел. Они ж пьяные, дурные, что те паровозы, поди, пойми, куда их занесет? А похвастаться хочется…

Вот и трепанул поганым языком. Ну а кто услышал, что подумал…

В горшке бриллиантов не было? Нет?

Значит, и не заморачивайся. Иди, вон, в архив, ищи такие же случаи.

Ирина вздохнула — и пошла.

В архиве она уселась за стол, и принялась тыкать в телефон.

Символы, кругом символы.

Достала кругляшок, подумала пару минут.

Сфотографировала символ на нем и попробовала найти его в интернете, благо, тот ловил неплохо.

Толку-то!

Коловрат.

Солярный оберег древних славян.

А вот то, что лучи направлены противосолонь…

Ведьмин оберег. Так и написано было, практически прямым текстом. Обозначает ясновидение, позволяет ведьме — ведать и защищать, оберегать и хранить.

Змея?

Тут ничего толком и не скажешь. Про змей столько за эти века написали, что у чешуйчатых, небось, линька раньше срока начинается. И такие они, и сякие… какую трактовку брал данный конкретный человек — не угадаешь. Просто не поймешь.

То ли мужское начало, то ли василиска, то ли еще какое? Вон, на Крите жриц как раз со змеями изображали, и Асклепия тоже — того, со змеями.

Тут — глухо.

А вот что с "козлячьей мордой"?

Ирина подумала пару минут, и принялась копаться дальше.

И таки нашла нечто похожее. Настолько, что несколько минут смотрела — и не могла понять, как же раньше никто не сообразил.

"Козлиной головой" была всего-навсего перевернутая руна "Одаль". Просто в достаточно своеобразном написании.

Почитаем?

Самая последняя руна футарка. Или — первая с конца?

Так, в прямой трактовке это наследие, традиции и устои.

В перевернутой — сложности, конфликты, убытки. В принципе — да, это есть. Но зачем ее рисовать?

Кто и что хотел сказать этим футарком?

Да кто бы тут вообще о чем догадался?

Ирина и сама не была гениальным специалистом, но техника развивается, а интернет дает возможность перелопатить столько информации, что даже подумать страшно. Раньше бы она из библиотеки неделями ради этого не вылезала, а сейчас…

Фотография, специальная программа, поиск соответствия в интернете — и радуйся, подруга.

Ирина и радовалась.

Ровно до тех пор, пока не положила свои выводы на стол Ивану Петровичу, а тот не повертел пальцем у виска.

— Успокойся. Дело все равно у нас заберут, такое не оставят.

Ирина это подозревала.

— Но сказать же стоит…

— Ага, а знаешь, что мы в ответ услышим?

— Что?

— Меньше ужастиков смотрите, полезнее будет.

Ирина надулась.

— А если это правда?

— Ага, древние скандинавы выползли. Или кто-то про Тора насмотрелся… что-то такое недавно по телику гоняли…

— Это еще символ пары рот СС, я даже записала каких…

— И нацистов не добили. Тебе что — заняться нечем? Так я тебе сейчас найду работу.

И поди, поговори тут…

Вечером Ирина жаловалась Люсе.

— И даже не выслушали, прикинь?

— Иришка, ну чего ты расстраиваешься? Дело у вас забрали?

— Да. В следственный комитет.

Ирина была свято уверена, что это — серия, но кроме нее таких умных не было. Так что ФСБ пока бездействовало, а вот следственному комитету сам Бог велел работать.

— Вот пусть у них голова и болит. А тебе чего горевать?

Ирина махнула рукой.

— Чего-чего… обидно. Понимаешь, человек-то был хороший…

— Ну так ты сама, будет время, сходи да расспроси. Может, чего и найдешь?

Ирина вздохнула.

— Попробую.

Просто так сдаваться ей не хотелось.

Люся смотрела с улыбкой и думала, что Иришка на их работе еще не перегорела. Только надолго ли?

Ох, что-то она сомневается.

— Спать будем?

— А, давай…

Проснулась Ирина с улыбкой. Она так последнее время всегда просыпалась.