Дженни Ниммо - Чарли Бон и Пустынный волк

Но на этот раз Чарли прекрасно знал, куда отправился его отец — он взял маму Чарли во второе свадебное путешествие. Что могло быть лучше, чем уехать подальше от темных и холодных февральских дней туманного Альбиона на солнечное побережье, туда, где поют киты и играют дельфины. Они предлагали, конечно, Чарли присоединиться к ним, но он вежливо отказался. Его родители должны были побыть вместе, и, кроме того, дома его ждали неотложные дела. Необходимо было прояснить несколько таинственных загадок.

В данный момент Чарли стоял у ворот дома, в котором он когда-то появился на свет. Старинное здание из красного кирпича украшала черепичная, отвесная крыша в готическом стиле. Возле голубой парадной двери стояло крыльцо с четырьмя ступеньками. Мать Чарли покинула этот дом вместе с сыном, когда ему исполнилось всего два года, поэтому он не мог помнить этой части своего прошлого. Даже название на указателе было ему не знакомо: Алмазный Тупик. Он находился на углу Алмазной улицы и Лимонного проспекта.

Теперь Чарли был двенадцатилетним подростком среднего роста с темными, прямыми волосами и глазами цвета грецкого ореха. В общем, обычный мальчик, за исключением одной особенности: он умел проникать в картины — дар, полученный им в наследство от легендарного Алого короля.

Рядом с Чарли стоял высокий мужчина с волевыми чертами лица, словно высеченными из камня. Прямые волосы почти касались плеч. На нем было длинное темное пальто и черная шляпа, надвинутая на глаза для защиты от солнца, хотя в этот мрачный воскресный полдень на небе не было ни малейшего проблеска солнечного света.

— Нуждается в хорошем ремонте, — заметил он, глядя на темные дыры в тех местах, где с кровли выпали куски черепицы.

— Я думаю войти внутрь прямо сейчас, дядя Патон, — сказал Чарли.

— Да, ждать больше нельзя, — ответил тот. — Через неделю начнутся ремонтные работы. Скоро здесь будет толпа народа: строители, маляры, водопроводчики и кровельщики.

— Ну что ж, давайте посмотрим, — Чарли открыл ворота и пошел вверх по заросшей дорожке. Его дядя следовал за ним, позвякивая связкой ключей. Подойдя ближе, они заметили свет в одном из нижних окон.

— Внутри кто-то есть, — Чарли подбежал к дверям. Дядя Патон, идущий на шаг позади него, взлетел по ступенькам и вставил в замочную скважину один из своих ключей. Голубая дверь со скрипом отворилась, и Чарли шагнул внутрь.

Не совсем люди.

В прихожей стоял тяжелый запах застарелой пыли и плесени. Сырые и потертые половицы, полосы рваных обоев, свисающих со стен, покрытых грязными пятнами, дополняли картину. Мальчик старался ступать как можно тише, но ничем не покрытые доски предательски скрипели при каждом его шаге. Он быстро открыл ближайшую к нему дверь слева и заглянул в комнату, в которой он увидел свет. Там уже никого не было. Дядя Патон кивком головы указал на приоткрытую на четверть дверь с другой стороны комнаты и прошептал:

— Кухня.

Раздался шедший непонятно откуда звук шаркающих шагов. Чарли бросился к приоткрытым дверям. За ним следовала тяжелая дядюшкина поступь. Но кухня тоже оказалась пустой. Резкий звук хлопнувшей наружной двери заставил Чарли метнуться через кухню обратно в прихожую. Дверь черного хода, предназначенного для прислуги, широко распахнулась, с грохотом врезавшись в стену дома. Порыв свежего холодного воздуха чуть не сбил Чарли с ног. После темной комнаты свет снаружи казался слишком ярким. Он прищурился, вглядываясь вдаль, и успел заметить две фигуры, ускользающие через сломанный забор в конце двора.

— Эй! — крикнул он, кинувшись в погоню через море высокой сухой травы и колючих сорняков.

Добравшись, наконец, до забора, Чарли с трудом протиснулся в узкую щель между досками, но незваные гости уже испарились.

— Может быть, это были обычные бродяги, — дядя Патон от души пнул ногой пачку старых газет, лежавших в углу, — пошли отсюда, Чарли.

— Можно мне подняться наверх на второй этаж? — спросил мальчик, — хочу проверить, смогу ли я вспомнить свою спальню.

— Конечно, иди, — дядя Патон последовал за племянником. Добравшись до верхней площадки, он увидел, что Чарли стоит, задумавшись, и внимательно смотрит на две двери прямо перед ним, пытаясь понять куда дальше идти. Он выбрал правую.

— Ты вспомнил, Чарли?!

— Скорее догадался, — ответил тот, и распахнул дверь, — ой!

Дальше нельзя было сделать ни шага — пол был вскрыт — одни половицы стояли вдоль стен, другие лежали в беспорядке на узких планках, которые составляли основу напольного покрытия.

— Очень странно! — дядя Патон рассматривал комнату через плечо Чарли, — я и не знал, что строители уже начали ремонт.

На всякий случай они заглянули и в другие комнаты, но все они оказались в таком же состоянии: наспех вырванные, небрежно разбросанные по углам и лежащие на планках половицы.

— Выглядит так, как будто кто-то что-то искал, — заметил Чарли.

— Довольно отчаянный поиск, — согласился с ним дядя, — полагаю, внизу они сделали то же самое, но доски вернули на прежнее место на тот случай, если кто-нибудь заглянет в окна.

— Мне больно даже представить, как незнакомцы заходят в мой старый дом, хозяйничают здесь, громят и разрушают его, — заявил Чарли.

Спускаясь вниз по ступенькам, они внимательно всматривались в поисках любого знака, говорящего о том, что половицы были вскрыты. И на этот раз им удалось заметить щепки, вынутые кривые гвозди и немного расшатанные перила.

— Думаю, было бы неплохо сменить все замки, — выйдя на улицу, подвел итоги дядя Патон, — я скажу агентам.

Патон Юбим — внучатый дядя Чарли Бона.

Они направились домой на улицу Филберта, дом номер девять. Патон размышлял о злоумышленниках и не заметил, как появились уличные фонари. Прежде чем Чарли успел его предостеречь, дядя беспечно взглянул вверх, и лампочка над его головой с треском взорвалась.

Патон поспешно пригнулся, спасаясь от дождя осколков, обрушившихся на его голову.

— Тьфу ты! Скорее! Бежим! — выкрикнул он.

Патон Юбим, еще один потомок Алого короля, унаследовал неудачный дар: стоило ему взглянуть на горящую лампу, будь то в окне здания, или на фонарном столбе на улице, нагревательный элемент тут же раскалялся добела, и лампочка неизбежно взрывалась. Поэтому Патон редко покидал свой дом и старался выходить только в дневное время. Светофоры, стоп-сигналы, фары машин и витрины постоянно находились под угрозой его несчастного таланта.