Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Было бы что херить.

— Ты понимаешь, что будет, если сюда придёт король? Рабочих и бедноту никто больше не будет слушать вовсе. Даже богатые восстанут — им не нужны королевские чиновники над душой.

Раздражение волной прокатилось по сознанию, смывая расслабленность.

— Мурмин, не будет больше рабочих и богатых. Будут горожане. То же касается и бедных.

— У нас отберут даже эту свободу! Тебе будут приказывать — и ты будешь вынужден сделать, потому что приказавший говорит от имени короля! Человека, который каким- то хреном имеет больше власти по праву рождения! — нидринг гневно чеканил слова, глядя в глаза Баэльту.

— Не ты ли убеждал меня в том, что свобода порочна? — Баэльт вздохнул и уселся в кресло. Видя, что Мурмине не торопиться отвечать, он вздохнул и закрыл глаза.

— Я ошибался, — медленно проговорил нидринг.

— Ошибаешься сейчас, — отсёк Баэльт. — Порочна. Порочнее некуда. Мы не доросли до свободы. И не только я так считаю. Эрнест. Фервен, который тоже втихую писал королю. Возможно, даже Малькорн. Король не отпихнёт в сторону такой повод забрать Веспрем обратно. Вопрос лишь в одном — кто пойдёт на плаху, когда король въедет сюда. А он въедет, и сразу же заберёт себе всю эту грёбаную власть. Так пусть её, может, возьмёт тот, кто призван править по зову долга, а не по зову кошелька?

— А ты? — голос нидринга стал глухим, и Баэльт лениво приоткрыл глаз. Мурмин сидел, глядя в потолок с потерянным видом.

Неужели для него так важно это тупое Торговое право?! Какая разница, кто тебя бьёт — стража в накидках Веспрема или накидках короля!

Видя, что Баэльт не собирается отвечать, Мурмин снова заговорил:

— Кто- то вроде тебя, кто чувствует себя не в своей тарелке, будучи главным. Кто- то вроде тебя, кто чувствует ответственность перед людьми и хочет сделать что- то хорошее. Неужели кто- то вроде тебя не подойдёт, чтобы быть выбранным и править в Веспреме? Тебя ведь выберут, ты понимаешь.

Мрачноглаз тяжело вздохнул. Он понимал.

— Я понятия не имею, что делать с этой властью, — тихо проговорил он. — Когда ты не знаешь, что с ней следует делать, лучше отдать ее кому- нибудь другому. Из- за Права доходы выросли — это да. Никто не знает что нужно торговцам лучше торговцев. Но дело в том, что торговать и поддерживать порядок — совсем разные вещи. Совсем. И теперь нам нужна твёрдая рука, знакомая с суровым и неподкупным правосудием. Нам нужна справедливость, Мурмин, нам нужна…

— Нужен король, — мрачно кивнул Мурмин, почёсывая бороду. — Не распинайся, понял уже.

— И что же ты понял? — ни слова поддержки. Наоборот — молчаливое неодобрение.

— То, что ты боишься, — Мурмин оскалился, и Баэльт пожалел, что их разделяет стол. Он бы с радостью врезал бы ему по зубам. — Боишься ты не власти — она тебе всегда нравилась. Ты боишься ответственности за самостоятельные решения, — слова обжигали огнём, разжигая угли в груди. — Ты — марионетка. Особая, но все- таки марионетка. Ты привык, что за твои ошибки ответит кто- то другой. Фервен оправдывал все твои зверства, когда ты был юстициаром. Гус отдал тебе приказ устроить резню в таверне — ты не виноват, — Баэльт попытался заговорить, но воздух лишь беззвучно царапнул горло. — Эрнест прикрывал тебя. Ты всегда был прикрыт чьей- то волей. Единственный раз, когда тебя не прикрыли, заставил тебя стать размазнёй аж на восемь лет. А теперь…

— Заткнись. — наконец, слова сорвались у него с языка.

— Но я прав, и ты это знаешь.

— Заткнись, — его голос сделался грубым и скрипучим. Как раньше, когда он был уверен во всём.

Когда его прикрывали чьи- то приказы.

Демоны.

Мурмин хмыкнул в бороду и замолчал.

Какое- то время они сидели молча. Лишь гул стражи на улице и стук дождя в окно нарушали тишину.

А ведь он прав… Полностью прав…

Удар двери о стену заставил Баэльта вздрогнуть и поднять взгляд.

На пороге стоял мокрый Мелински. Сосредоточенно- серьёзное лицо юстициара заставило Баэльта нахмуриться.

Ещё один человек, который, как и он, не имеет своей воли и прикрывается чужими приказами.

— Леонард сказал, что ты меня искал. Что происходит.

— Побольше уважения к новому Торговому Судье, здоровяк, — хмыкнул Мурмин, глядя в сторону.

— Новый Торговый Судья? — сощурился карниец.

— Бумага на столе, — Мурмин демонстративно смотрел в сторону. — И перстень у меня.

— Эрнест действительно…

— Да, — глухо проговорил Баэльт. — И это сейчас не важно. Согласен выполнять мои приказы?

— Разумеется, — серьёзно кивнул здоровяк.

— Отлично. Найди Блейни и Фервена. Передай, чтобы начинали.

— Давно пора.

— И передай, чтобы в Торговые Палаты отправили побольше людей.

— Нет нужды. Цехмейстеры уже собрались и натаскали туда кучу охраны.

Осталось надеяться, что они не используют их для того, чтобы устроить поножовщину прямо в Зале Совета.

Мрачноглаз и Мурмин обменялись взглядами.

— Самое время выдвигаться, — проговорил нидринг, поднимаясь и вытряхивая трубку о край стола.

Баэльт кивнул и поднялся, морщась от резкой боли.

На улице было свежо. И шумно. И мокро. И тесно. В общем, как обычно бывает на улице Веспрема во время моросящего дождя.

А ещё тут было безумно много стражников, глядящих на них.

Угрюмые, усталые и раздражённые взгляды десятков мокрых лиц. Усатые, бородатые, выбритые, поросшие щетиной, худые, толстые, оплывшие, натянутые на череп — наверное, сотни разных лиц.

Пока их не было, кто- то навёл порядок — теперь стражники выстроились в подобие шеренг по обе стороны от мостовой. Две длиннющие шеренги посреди огромной площади. Две дымящиеся паром на холодном воздухе, полязгивающие и кашляющие шеренги.

Две огромных до безобразия шеренги, что уставились на Баэльта.

И он должен был признать, что это было некомфортно, но почему- то приятно.

— Этих пока держали в резерве, — проговорил Мелински, следующий за Баэльтм и Мурмином.

— Пусть пока остаются тут. Только… В менее парадном построении, — сотни взглядов обращались к нему, иго имя и прозвище звучали тут и там. Шорох переговоров окутывал его плотнее, чем дождь.

Ему не нравилось это чувство.

— Как скажете, — Мелински отник от их небольшой группки. Раздались резкие приказы, грохот стали — и все вокруг зашевелились.

А Баэльт смотрел поверх голов на призывно мигающие светом Торговые Палаты. Никогда ещё они не казались столь зловещими. Бледно- жёлтый контур, стоящий на холме посреди дождя и шума.

Обелиск окончания его пути. Может, обелиск на его могиле?

Если и так — он не против. Могила — это спокойствие. Могила — это надёжно. Даже если похоронить живого, скоро он перестанет быть живым. Могила решает все вопросы — при чём и для тебя, и для тебя на тот свет отправивших. Идеальное решение!