Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

В центр арены вышел зализанный человек с рыжей бородкой.

Ох, Робартон.

— Ого! — радостно воскликнул он, завидя седого. — Сам Мрачноглаз! Что, соскучился по…

— Объявляй начало, — отмахнулся Мрачноглаз, убирая серые волосы назад.

Хенес испытал некоторое облегчение. Кажется, юстициары не собирались выяснять отношения.

По крайней мере, пока.

— Начинайте, — усмехнулся Робартон, отступая прочь.

В тот же миг подвал заполнили вопли.

— Давай, — взревел аргринг, стремительно сближаясь с Мрачноглазом.

Однако юстициар ловко ушёл от захвата и со всей силы ударил по почкам. Аргринг взвыл, а толпа возликовала.

— Двадцатку на тощего! — проревел кто- то.

— Тридцать на Карга!

— Сорок на дохляка! — неожиданно для себя, рявкнул Хенес.

Тут же его накрыла волна стыда и изумления. Какого демона он творит?!

Однако кровь уже начинала закипать, возбуждение рвалось наружу, и он напряжённо наблюдал за поединком.

Он уже часть всего этого.

Аргринг схватил юстициара за плечи и попытался бросить на пол, однако Мрачноглаз ловко выбрался из захвата и ударил локтём прямо по спине.

— Жестоко! — пробасил здоровенный мужчина с длинными чёрными волосами рядом с Хенесом. — Мне нравится!

Хенесу тоже нравилось. Даже слишком.

Бой становился всё интенсивнее и быстрее, а крик толпы — всё громче. Хенес уже и сам кричал, срывая голос.

Ярость, интерес, волнение и восторг смешались внутри сырого подвала, разливаясь по толпе. И пьянила эта смесь посильнее самого лучшего эля.

Мрачноглаз в прыжке врезал кулаком прямо в челюсть аргринга, тот ответил сильнейшим ударом в грудь.

Аргринг что- то прохрипел, отступая и сплёвывая кровь на песок. Шум толпы заглушил его. Мрачноглаз что- то ответил, и аргринг кивнул.

А затем они вновь сошлись.

— Ещё! Давай! Бей! — вопил Хенес. Старика захлестнул детский восторг, детское волнение, детская тревога. Он почувствовал себя таким живым, каким не чувствовал много лет.

А в следующий миг Мрачноглаз выкрутил руку аргринга и бросил его на песок.

Рёв толпы оглушил Хенеса, который тоже ревел. Восторг переполнял его, и он поднял вверх руки, потрясая ими. При этом он чуть не выронил шляпу Мрачноглаза, однако вовремя спохватился.

А Мрачноглаз под рёв толпы и аплодисменты помогал аргрингу подняться. Здоровяк с трудом встал, довольно улыбаясь и утирая кровь с лица.

— Вот как надо драться! Вот это поединок! — на песок вышел Робартон, держа в руке бутылку. — Лучшая драка, которую я видел! Скорость и сила! Выносливость и ловкость! Прекрасно! Прекрасно! Пожалуй, ещё одна драка, и на сегодня хватит! Так, друзья?!

Все недовольно заревели, и Робартон расхохотался, откинув голову.

— Конечно же не так! Сегодня мы дерёмся до ночи, вашу мать! — проревел он, поднимая вверх бутылку.

В этот раз его встретил довольный рёв.

— А теперь, простите, мне нужно переговорить с победителем, — и он повернулся к Мрачноглазу.

Началось, обречённо подумал Хенес, чувствуя, как его покидают остатки радости.

Робартон что- то говорил, а Мрачноглаз направлялся через галдящую толпу к Хенесу. Каждый хлопал его по плечу, хвалил, поздравлял или что- то кричал. Аргринг, удалившийся в другой конец подвала, тоже получал щедрые поздравления и хлопки.

— Откуда ты узнал, а? — допытывался Робартон, волочась за Мрачноглазом.

— Мне рассказали, — выдохнул Мрачноглаз, благодарно принимая рубаху из дрожащих рук Хенеса.

— Кто?! — недовольно нахмурился рыжебородый. — Я в первую очередь велел не рассказывать об этом месте.

— Но мне рассказали. Расслабься, — седой юстициар аккуратно натягивал на себя рубаху. По всему его телу расползались синяки, содранная скула кровоточила, и он постоянно сплёвывал кровь на пол. — Я пришёл сюда не для того, чтобы разбираться с этим всем. Я пришёл… — он запнулся.

— Выпустить пар, да? — понимающе кивнул Робартон. — Понимаю. Всем иногда нужно выпускать пар. Чтобы крышку, хех, не сорвало!

Хенес протянул юстициару плащ, и тут Робартон будто бы заметил его.

— Хенес? Ты- то что тут делаешь, старикан, а? — нахмурился он.

— Я попросил его подержать плащ. А теперь попрошу тебя платить ему. Ты в его подвале, ты имеешь с этого деньги. И удовольствие, кажется, тоже. Так будь добр — отплати этому человеку. Половину выручки — ему.

— Дружище, у нас тут особые правила. Видишь того карлика?

Хенес с волнением уставился на низкого, мощного мужчину с длинными усами. Всё лицо в ссадинах, губы кривятся в улыбке, кровь беззастенчиво вытирается белой рубахой.

— Ну, — кивнул Мрачноглаз. — И что это меняет?

— Это — Отто Форде. Владетель пристани. Видишь как разукрашен? Его отделал его же рабочий, вчера. И он тут имеет то же положение, что и тот самый рабочий. Он имеет право ставить ставки. Если ты не дрался, ты не имеешь права делать ставки. Лишь смотреть. Понимаешь? Мы тут все равны. Когда пройдём посвящение. Здесь мы выпускаем пар, Мрачноглаз. Как ты. И…

— Расскажи кому другому свою херню, — прорычал Мрачноглаз, разворачиваясь. — Не зли меня, Ирвин. Я не в том настроении, чтобы быть вежливым.

Хенес кашлянул и подал голос:

— Нет, господин, правда, не надо…

— Надо. Так будет… Правильнее. И выгоднее. И лучше, — отрезал юстициар, надевая шляпу. — И только попробуй с ним что- то сделать, Ирвин. Кое- кто тогда быстро узнает обо всём. А ты знаешь, как кое- кто любит, когда мимо его карманов текут деньги.

Рыжебородый юстициар пожевал губами.

— Ладно. Твоя взяла. Только потому, что у тебя такие красивые глаза. Пойдёшь с таким видом к Эрнесту?

— Ему наплевать, как я выгляжу. По крайней мере, пока я работаю лучше всякого отребья вроде тебя, — ответил Мрачноглаз, направляясь прочь.

— А, иди ты, — буркнул Ирвин. Как только Мрачноглаз скрылся из виду, он повернулся к хозяину таверны. — Скажи спасибо этой сволочи. Теперь праздник и на твоей улице. Одноглазый выродок, — Робартон плюнул. — Чего ты пялишься на меня?

— Вопрос задать хочу… — осторожно начал Хенес.

— Ну?

— Не хочешь выйти против меня.

Робартон недоверчиво фыркнул и покачал головой.

А затем усмехнулся и хлопнул Хенеса по плечу.

В кабинете у Эрнеста было темно.

— Я ожидал увидеть тебя в другом состоянии, — хмуро проговорил Торговый Судья, ловко перекладывая лист из небольшой стопки на стол.

— Я тоже, — тихо ответил Баэльт, переминаясь с ноги на ногу. Эрнест, неодобрительно покачав головой, возвращаясь к работе.

Судья выглядел не очень — старческая кожа стала почти прозрачной, под глазами запали глубокие тени, а сам он осунулся. Усугубляла его вид и общая обстановка — вместо обычного маниакального порядка кабинет был завален стопками бумаг и журналов.