Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том III [publisher: Издательские решения]

Вармус выступил с краткой речью: «Мы потерпели серьезное поражение и понесли большие потери. Тем не менее, возлагать вину на кого-либо бесполезно. Я сделал кое-какие расчеты с помощью доктора Лаланке и, насколько мне известно, через четыре дня мы сможем прибыть в Каспару-Витатус, где будет произведен необходимый ремонт. Надеюсь, до тех пор никто не будет жаловаться на неудобства. Последнее замечание! Сегодняшние события более или менее объяснимы, но нас продолжают преследовать две тайны – исчезновения Иванелло и Эрмольды. Пока этот вопрос не будет окончательно решен, соблюдайте чрезвычайную осторожность! Никуда не ходите в одиночку! И сразу сообщайте мне о любых подозрительных обстоятельствах».

После того, как подали ужин, всю компанию охватила нервная, почти лихорадочная веселость. Сущь, Скася и Рлысь исполнили ряд головокружительных акробатических упражнений – через некоторое время всем стало ясно, что они подражали стремительным перемещениям перекати-чертей.

Клиссум вдохновился выпивкой. «Разве это не чудесно? – воскликнул он. – Сей замечательный напиток стимулирует все три сегмента моего ума: один наблюдает за пламенем костра и обозревает Ильдийскую Пустынь, другой сочиняет восхитительно величественные оды, а третий плетет гирлянды из воображаемых цветов, прикрывающие обнаженные тела кружащихся в хороводе нимф – тоже, разумеется, воображаемых!»

Экклезиарх Голф Раби, неодобрительно слушавший эстета, добавил в свой бокал четыре капли аспергантиума вместо обычных трех: «Неужели необходимо прибегать к настолько многословным и выспренним гиперболам?»

Клиссум покачал указательным пальцем: «В том, что касается свежайших цветов и грациозных нимф – да, совершенно необходимо!»

Голф Раби строго заметил: «В Коллегии считают, что размышление даже о двух или трех бесконечностях достаточно стимулирует человека – если, конечно, это человек достаточно культурный и образованный». Отвернувшись, экклезиарх возобновил разговор с Перрукилем. Клиссум, тем временем, незаметно подкрался к Голфу Раби сзади и посыпал его мантию щепоткой сухих духов, распространявших приятный, но практически неистребимый запах – каковое обстоятельство позднее вызвало у сурового экклезиарха немалое замешательство.

Когда костер догорел, компания снова помрачнела – один за другим пассажиры неохотно возвращались в свои каюты и экипажи.

На борту «Авентуры» Вармус и Шилк теперь занимали койки, ранее предоставленные Иванелло и Эрмольде, тогда как Кугель оставался в палатке на полубаке.

Ночью было тихо. При всей своей усталости Кугель, однако, никак не мог заснуть. Судовые часы отметили полночь приглушенным звоном.

Кугель задремал. Сколько времени прошло? Он не заметил.

Его заставил проснуться какой-то тихий звук. Некоторое время Кугель лежал с открытыми глазами, глядя в темноту. Затем, нащупав рукой эфес шпаги, он осторожно выполз из палатки.

Мачтовый фонарь озарял палубу бледно-голубым светом. Кугель не заметил ничего необычного. Никаких звуков больше не было. Что его разбудило?

Десять минут Кугель сидел на корточках у входа в палатку, после чего снова прилег на матрас.

И снова он не мог заснуть… И снова до его ушей донеслись тишайшие звуки: щелчок, скрип, шорох… Кугель опять выбрался из палатки.

Мачтовый фонарь отбрасывал множество теней, разделявших размытые пятна света. Одна из теней шевелилась, пробираясь вдоль палубы. Это была какая-то угловатая фигура со свертком в руках.

Кугель настороженно наблюдал – у него мурашки бежали по спине. Тень метнулась к поручню и без размаха, исключительно необычным жестом швырнула свою ношу в темноту. Кугель нащупал шпагу в глубине палатки и снова присел, напрягая зрение и слух.

Послышался шорох. Тень слилась с другими тенями – ее больше нельзя было заметить.

Кугель продолжал сидеть на корточках: ему показалось, что на корме со слабым скрипом закрылась дверь, после чего с той же стороны раздался приглушенный вопль, скорее напоминавший визг – вопль тут же оборвался.

Наступила полная тишина.

Через некоторое время Кугель переместился спиной вперед вглубь палатки и продолжал там сидеть, не закрывая глаз, дрожа от холода и не смея размять конечности… Так он и заснул, с открытыми глазами. Красновато-коричневый луч восходящего Солнца проник в палатку и ослепил его; Кугель вздрогнул и пришел в себя.

Постанывая – у него все затекло и болело – Кугель поднялся на ноги и выпрямился. Завернувшись в плащ и нахлобучив шляпу, он прицепил к поясу шпагу и, хромая, прошел на среднюю палубу.

Вармус еще только поднимался с койки, когда Кугель заглянул к нему в каюту. «Что вам нужно? – недовольно спросил вожатый. – Неужели нельзя подождать, пока я оденусь?»

«Ночью я кое-что слышал и кое-что видел, – сказал Кугель. – Боюсь, сегодня еще один пассажир не выйдет к завтраку».

Вармус застонал и выругался: «Кто?»

«Еще не знаю».

Вармус натянул сапоги: «Чтó вы видели и чтó вы слышали?»

«Я видел тень. Тень выбросила в кусты какой-то сверток. Я слышал щелчок, а затем – скрип двери, закрывшейся на корме. После этого оттуда же послышался крик».

Вармус накинул на плечи холщовый плащ, натянул на золотистые кудри плоскую широкополую шляпу и, прихрамывая, вышел на палубу: «Думаю, прежде всего следует провести перекличку».

«Всему свое время, – задержал его Кугель. – Сначала давайте найдем и откроем выброшенный сверток – возможно, тайное сразу станет явным».

«Как вам угодно». Они спустились на землю. «Вы помните, где эти кусты?» – спросил Вармус.

«Рядом, с другой стороны. Но если бы я ничего не заметил, нам никогда не пришло бы в голову там что-нибудь искать».

Они обошли судно. и Кугель углубился в сплетение гибких ветвей с узкими черными листьями. Он почти сразу нашел пакет, осторожно вытащил его под открытое небо и положил на землю. Вармус и Кугель стояли, глядя на сверток из мягкой голубой ткани. Кугель прикоснулся к нему носком сапога: «Узнаёте материал?»

Вармус кивнул: «Да, это плащ Перрукиля».

Несколько секунд двое молча стояли, рассматривая вещественное доказательство.

«Теперь мы знаем, кто сегодня пропал», – произнес Кугель.

Вармус крякнул: «Откройте сверток».

«Почему я? Вы можете это сделать не хуже меня», – возразил Кугель.

«Помилуйте, Кугель! – возмутился Вармус. – Вы же знаете, что мне больно нагибаться!»

Кугель поморщился. Присев на корточки, он потянул за конец узла, скреплявшего сверток. Складки плаща развернулись: под ними оказались две кучки человеческих костей, изобретательно сложенных так, чтобы они занимали как можно меньше места. «Потрясающе! Это просто какой-то парадокс! – пробормотал Вармус. – Здесь не обошлось без магии. Каким образом убийца ухитрился скрестить череп с тазовой костью таким невероятным образом?»