Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том III [publisher: Издательские решения]

Когда костер уже догорал, путники стали неохотно расходиться по спальным местам; при этом многие оглядывались, обмениваясь с другими нервными замечаниями.

Наступила долгая ночь. Ахернар взошел в восточном квадранте и стал опускаться к западному горизонту. Фарлоки постанывали и фыркали во сне. Где-то далеко, в пустошах, зажегся мерцающий голубой огонек – через несколько секунд он погас и больше не появлялся. Восточная окраина неба стала светлеть – бледно-лиловая заря постепенно краснела, приобретая насыщенный оттенок темной крови. После нескольких тщетных попыток солнечный диск выглянул из-за горизонта и стал подниматься по небосклону.

Снова развели костер – караван оживился. Экипажные пассажиры позавтракали; фарлоков запрягли, все приготовились к отъезду.

Пассажиры «Авентуры» тоже проснулись и собрались в салоне. Все переводили взгляды с одного лица на другое, явно проверяя, не исчез ли кто-нибудь еще. Стюард Поррейг подал завтрак каждому из присутствующих, после чего подошел к двери капитанской каюты с подносом в руках: «Мадам Ниссифера, я принес вам завтрак! Нас беспокоит то, что вы давно ничего не ели».

«Я в полном порядке, – отозвался шепчущий голос. – Мне ничего не нужно. Вы можете уйти».

Подкрепившись, Кугель отвел в сторону доктора Лаланке: «Я посоветовался с Вармусом. Он заверяет меня в том, что, в качестве владельца „Авентуры“, я могу требовать от вас возмещения потерь, понесенных в результате вашей неспособности контролировать своих подопечных. Вот мой счет – в нем указаны все причитающиеся суммы. Вы обязаны оплатить его безотлагательно».

Доктор Лаланке бегло просмотрел счет. Его черные брови взметнулись выше обычного: «Взгляните на этот пункт – это просто потрясающе! „Сапожная мазь, один горшок. Стоимость: тысяча терциев“. Вы шутите?»

«Ни в малейшей степени! Эта сапожная мазь содержала драгоценный магический ингредиент».

Доктор Лаланке вернул бумагу Кугелю: «Вам придется предъявить этот счет лицам, непосредственно ответственным за вашу потерю, а именно Сущи, Скасе и Рлыси».

«Но вы же понимаете, что это бесполезно!»

Доктор пожал плечами: «Ничего не могу сказать по этому поводу. Тем не менее, я решительно отказываюсь принимать участие в дальнейшем выяснении ваших взаимоотношений с мимами». Поклонившись, доктор Лаланке отошел в сторону и присоединился к эстету Клиссуму, взгляды и вкусы которого во многом совпадали с его собственными.

Кугель направился на носовую палубу, где уже стоял на вахте Шилк. Тот опять занялся бесконечными разглагольствованиями; Кугель, как прежде, отвечал ему исключительно немногословно, и через некоторое время Шилку пришлось замолчать. Тем временем дорога завела караван в глубокую долину – крутые холмы теперь возвышались с обеих сторон.

Шилк провожал глазами бесплодные склоны: «Не вижу ничего, что могло бы послужить поводом для беспокойства. А вы что-нибудь замечаете?»

«Нет, в данный момент не замечаю».

Шилк в последний раз обвел окрестности рассеянным взором: «Прошу меня извинить, я скоро вернусь – мне нужно передать сообщение Поррейгу. Он удалился, и вскоре Кугель услышал, как из камбуза стали раздаваться взрывы дружеского смеха.

Через некоторое время Шилк вернулся, пошатываясь после обильной выпивки, и воскликнул напыщенно-добродушным тоном: «Как идут дела, капитан Кугель? Еще какие-нибудь галлюцинации?»

«Не совсем понимаю, на что вы намекаете», – обронил Кугель.

«Неважно, неважно! Такое может случиться с каждым, – Шилк присмотрелся к склонам холмов. – Вам так-таки нечего мне сообщить?»

«Нечего».

«Ну и прекрасно! Так держать! Посмотришь туда-сюда, ничего не увидишь и волей-неволей заглянешь в камбуз, чтобы промочить горло».

Кугель ничего не ответил, и Шилк, чтобы хоть чем-нибудь заняться, стал прищелкивать суставами пальцев.

Когда наступило время полдничать, Шилк опять, пожалуй, выпил больше вина, чем следовало, и во второй половине дня его снова стало клонить ко сну. «Я, наверное, пойду прилягу, чтобы успокоить нервы, – доверительно обратился он к Кугелю. – Так что бдительно наблюдайте за ящерицами и позовите меня, если увидите что-нибудь примечательное». Он залез в палатку Кугеля, откуда почти сразу же послышался удовлетворенный храп.

Кугель стоял, облокотившись на планширь, и продолжал размышлять о том, как можно было бы поправить его финансовое положение. Ни один из планов не представлялся осуществимым – тем более, что доктору Лаланке были известны несколько простейших магических формул… Странно, однако! Какие-то тени мелькали на гребне холма! Почему бы тени стали вдруг дергаться и прыгать? Возникало впечатление, что продолговатые черные силуэты быстро высовывались из-за скал на вершине холма, чтобы взглянуть на караван, после чего сразу скрывались.

Кугель подошел к палатке, нагнулся и потянул Шилка за ногу: «Проснитесь!»

Моргая и почесывая затылок, Шилк выбрался из палатки: «В чем дело? Поррейг уже подает вечернее вино?»

Кугель указал на хребет вереницы холмов: «Разве вы не видите?»

Шилк присмотрелся покрасневшими глазами к зазубренному гребню холмов, темневшему на фоне послеполуденного неба, но к тому времени подозрительные силуэты больше не появлялись. Удивленно повернувшись к Кугелю, он спросил: «А что вы там видите? Гоблинов, переодевшихся розовыми крысами? Или гигантских сороконожек, танцующих вприсядку?»

«Не то и не другое, – сухо ответил Кугель. – Мне показалось, что я заметил банду перекати-чертей. Теперь они прячутся на противоположном склоне холма».

Шилк опасливо покосился на Кугеля и отступил на шаг: «Очень любопытно! И сколько там было чертей?»

«Я не успел подсчитать, но думаю, что лучше всего было бы предупредить Вармуса».

Шилк опять пригляделся к гребню холма: «Ничего не вижу! У вас снова нервы шалят?»

«Ничего подобного!»

«Что ж, будьте добры удостовериться в наличии опасности прежде, чем будить меня попусту!» – с этими словами Шилк опустился на четвереньки и залез в палатку. Кугель посмотрел вниз, на Вармуса, мирно сидевшего на козлах головного экипажа, и открыл было рот, чтобы поднять тревогу, но передумал и молча продолжал наблюдение за окрестностями.

Прошло несколько минут, и Кугель сам стал сомневаться в том, что заметил нечто необычное.

Дорога огибала длинную узкую лощину, заполненную зеленоватой щелочной водой, питавшей несколько порослей колючих солончаковых кустов. Наклонившись вперед, Кугель сосредоточил внимание на кустах, но их сухие тонкие стволы и ветки никому не могли бы послужить укрытием. Как насчет водоема? Зеленоватый пруд казался слишком мелким для того, чтобы в нем могла скрываться существенная угроза.