Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том I [publisher: Издательские решения]

Озадаченный, Гайял отступил на шаг. Ширль опустилась на колени: «Господин Куратор, умоляю, помогите нам! Нам некуда идти!»

Куратор Керлин недоуменно взглянул на девушку: «Некуда идти? О чем ты говоришь? Иди домой – или, если ты бездомная, попроси убежища в Храме. Тебя могут приютить в общественном эсцентариуме. За заставой есть постоялый двор. В Торсинголе всегда можно переночевать бесплатно, это уж как пить дать. А Музей – не таверна для бродяг».

«Господин Куратор! – в отчаянии воскликнул Гайял. – Выслушайте меня! Мы в беде, возникла чрезвычайная ситуация!»

«Ладно, говорите».

«На вас нашло затмение ума, вы повредились в уме! Вы меня понимаете?»

«А! В самом деле?» – пробормотал Куратор.

«Торсингола больше нет. Вокруг Музея – холодная пустыня. Ваш город давным-давно исчез, с тех пор прошли тысячелетия!»

Куратор снисходительно улыбнулся: «Печальный случай! Вот так и бывает с прилежными молодыми людьми, когда они перенапрягаются. Разум не выдерживает лихорадочного темпа жизни». Старик покачал головой: «Что поделаешь? Бедным дряхлым костям придется подождать, заслуженному отдыху еще не время. Испарись, усталость! Нас призывают долг и простое человеческое сострадание, нам предстоит исцелить безумие и восстановить ясность мышления. В любом случае, ночной ключарь не явился – заменить меня некому». Он подал знак: «Пойдемте».

Обуреваемые сомнениями, Гайял и Ширль неохотно подчинились. Куратор открыл одну из дверей и прошел внутрь, бормоча себе под нос и жестикулируя так, словно он спорил с невидимым собеседником. С опаской посматривая по сторонам, молодые люди осторожно последовали за ним.

Они оказались в кубическом помещении; пол был покрыт матовым черным материалом, а стены сверкали со всех сторон мириадами округлых золотых шишечек. В центре помещения стояло кресло с нависшим над ним колпаком, а рядом с креслом находился пульт, достигавший примерно уровня груди, со множеством переключателей, движков и ребристых верньеров.

«Это трон просвещения, принадлежащий лично мне, то есть Куратору Музея, – пояснил Керлин. – В качестве такового, будучи надлежащим образом отрегулирован, он программирует конфигурацию гиноменеврического прозрения. Достаточно ввести правильные соматосиндикальные параметры… – старик наклонился над пультом и некоторое время занимался настройкой. – Ну вот, теперь будь любезен, сохраняй спокойствие: я избавлю тебя от галлюцинаций. Это выходит за рамки моих обычных обязанностей, конечно, но мне не чуждо ничто человеческое, и я не хочу, чтобы обо мне говорили за спиной, что я – черствый чурбан, не желающий оказать помощь ближнему».

Гайял тревожно спросил: «Уважаемый Куратор! Ваш трон просветления – или как он называется – что он со мной сделает?»

Куратор Керлин встал в величественную позу: «Волокна твоего мозга переплелись, перепутались, истрепались, в связи с чем установились ошибочные связи между областями мозга. Благодаря чудесному искусству современных церебрологов, однако, этот аппарат приводит синаптические связи в соответствие с правильным расположением, предусмотренным информационной библиотекой – то есть приводит их в состояние, свойственное нормальным людям, как ты понимаешь – пряжа нервных волокон расправляется и упорядочивается, психические нарушения устраняются».

«Когда я сяду в это кресло, что вы сделаете?» – поинтересовался Гайял.

«Достаточно замкнуть вот контакт, передвинуть ползунок и повернуть переключатель – здесь, здесь и здесь. Ты потеряешь сознание, но уже через тридцать секунд загорится вот эта лампочка, оповещающая об успешном завершении лечения. После чего я переведу приборы управления в исходное положение, и ты встанешь с трона здравомыслящим человеком».

Гайял взглянул на спутницу: «Ты слышишь и понимаешь?»

«Да, Гайял», – тихо отозвалась Ширль.

«Запомни!» Гайял повернулся к Куратору: «Чудесно! Но как я размещусь на троне?»

«Сядь и расслабься, больше ничего не требуется. Я передвину колпак немного вперед и вниз – так, чтобы он закрывал глаза и тебя ничто не отвлекало».

Гайял наклонился и опасливо заглянул под колпак: «Боюсь, я чего-то не понимаю».

Куратор нетерпеливо проковылял к аппарату: «Что тут понимать? Это очень просто. Садись, и все тут – вот так!» Куратор сел в кресло.

«И как после этого опускается колпак?»

«Вот так!» – Куратор взялся за ручку и потянул на себя колпак, прикрывая им лицо.

Гайял обернулся к девушке: «Скорее!» Та подскочила к пульту управления; Куратор Керлин хотел было приподнять колпак, но Гайял схватил тщедушного старика за руки, удерживая его на троне. Ширль замкнула контакт, перевела ползунок и повернула переключатель. Куратор вздохнул и обмяк.

Ширль пристально смотрела на Гайяла широко открытыми глазами, влажными и блестящими, как у большого озерного пламериана из Южной Альмерии: «Он… умер?»

«Надеюсь, что нет».

Они с неуверенностью смотрели на распростертое в кресле тело Куратора. Проходили секунды.

Издалека послышался какой-то грохот – что-то с треском обрушилось, что-то застонало и лопнуло, раздался торжествующий рев, за которым последовало радостное улюлюканье множества голосов.

Гайял бросился к двери. Рыская из стороны в сторону и волнуясь в воздухе, как невесомые полотнища, в галерею выплывали призраки – целая стая. За ними, в арочном проеме, Гайял мог видеть чудовищную голову. Она вырвалась из стены и протискивалась под аркой. Уже пролезли гигантские уши и часть воловьей шеи, обросшей длинными красновато-лиловыми бородавками. Стена треснула, осела, обрушилась. В пролом просунулась огромная ладонь, за ней – вся рука…

Ширль кричала от страха. Побледнев и дрожа всем телом, Гайял захлопнул дверь перед носом у ближайшего призрака. Тот стал просачиваться вокруг дверной ручки – медленно, но верно.

Гайял подбежал к пульту. Индикатор не загорался. Почти задыхаясь от нервного напряжения, Гайял водил руками над приборами управления и бормотал: «Только сознание Керлина руководит магическим Жезлом. Это очевидно». Он впился глазами в индикатор с отчаянным сосредоточением: «Гори, лампочка, гори!»

Призрак, уже почти просочившийся через дверь, вспухал и надувался.

«Гори, лампочка!»

Лампочка загорелась. Вскрикнув, Гайял вернул приборы в исходное положение, отпрыгнул к трону, откинул колпак.

Куратор Керлин сидел и смотрел на него.

За спиной Гайяла полностью сформировался призрак: высокое белесое существо в белом саване; его глазницы чернели, как провалы в пространство, полностью лишенное воображения.

Куратор Керлин сидел и смотрел.

Что-то зашевелилось под саваном призрака. Появилась похожая на птичью лапу рука, державшая комок грязноватого вещества. Призрак бросил этот комок на пол – он взорвался облаком черной пыли. Частицы пыли росли, превращаясь в полчище извивающихся насекомых. Насекомые стремительно расползались; при этом они продолжали расти и становились крысоподными зверьками с обезьяньими головами.