Максим Майнер - Норвуд. Книга 1

Следом за ними стояли самые обычные лавки, места на которых стоили всего лишь одну медную монетку, но отец тогда не поскупился, и мы разместились у самой сцены. Гладкие деревянные подлокотники и высокие прямые спинки, которые наверняка закрывали весь обзор тем, кто сидел позади, навсегда остались в воспоминаниях.

Потом отец погиб, спектакли показывать перестали, а здание театра, принадлежавшее городу, опустело. Жить в нём было невозможно, разрушить нелегко, поэтому о нём просто забыли. А кресла - как, впрочем, и лавки – быстро растащили предприимчивые горожане.

- И ты думаешь, слова Опалённой о том, что тебе удастся посмотреть представление из первых рядов… - начал господин Глен, выслушав моё предположение.

- Значат, что она скрывается в заброшенном театре, - я закончил мысль сам.

Теперь, произнесённая вслух, эта идея больше не казалась мне такой уж правильной, но других-то всё равно нет, не так ли?

- Точнее, значат, что она там скрывалась раньше, до того как мы повстречались с ней в доме, - поправился я. – Но почему бы ей не быть там и сейчас? Здание заброшенное, а таких у нас немного, слухи о нём ходили паршивые… Очень подходящее место!

Всякие небылицы о старом театре горожане стали рассказывать после того, как там помер один из окрестных жителей. Пьяный возвращался из трактира и вместо собственного дома, случайно зашёл туда. Не знаю, что послужило причиной смерти, но вряд ли в этом можно было винить здание – скорее уж вино и пиво. Но они никакого суеверного ужаса у обывателей почему-то не вызывают, хотя явно погубили людей больше, чем все театры вместе взятые.

- Тогда следует его проверить, - интерфектор в очередной раз высунулся из-за гребня крыши, выискивая упырей. – Тем более, здесь всё равно ничего нового не происходит…

На городской площади, прямо у входа в ратушу, действительно не происходило ничего такого, чего бы мы ещё не видели – четыре человека, стоявшие вокруг большого стола, вытащенного явно из кабинета бургомистра, что-то делали с мастером Фонтеном. Что именно было не понятно, но судя по раздающимся крикам – ничего хорошего.

Двигаясь по крышам, мы добрались до заброшенного театра гораздо быстрее, чем петляли бы по извилистым улочкам. Не прошло и четверти часа, как большое посеревшее каменное здание предстало перед нами во всей красе. Украшенное колоннами, оно представляло собой одно большое помещение под покатой крышей.

Перебраться на неё получится вряд ли – слишком далеко, чтобы перепрыгнуть. Можно было бы, конечно, соорудить какие-нибудь мостки, но к чему тратить время, когда мертвяков в округе не видать, а значит, получится пройти и по земле.

- Спускаемся, - коротко скомандовал интерфектор и выхватил свой небольшой топорик.

После просторов крыш, стены домов давили как-то особенно сильно – казалось, что из-за каждого угла смотрят чьи-то глаза. Поэтому мы шли до входа в театр очень осторожно, выставив перед собой оружие. Я переводил арбалет с одного дверного проёма на другой, но никакой опасности не было.

На улицах, близ здания, было по-настоящему тихо – только покрикивания птиц да хлопки их крыльев. Вот оглушительно скрипнула ставня, и лёгкий ветерок, качнувший её, сразу же умчался прочь.

- Не заперто, - господин Глен настороженно потянул на себя одну из створок , опасаясь нападения. Однако за ней никого не было.

Раньше напротив входа находилась сцена, но её давно уже разобрали. Нехорошая репутация не отпугивала, когда можно было чем-нибудь поживиться. Пусть даже простой деревяшкой.

Но и пустым этот зал назвать было нельзя – наоборот, он был заполнен целыми кучами какого-то хлама, который натащили сюда окрестные обитатели.

- Аккуратнее! – шепнул интерфектор, когда я случайно наступил на большую плетёную корзину, зиявшую многочисленными прорехами. – Не шуми!

Я кивнул и сразу же задел плечом полусгнившую бочку, но на этот раз обошлось без большого грохота.

Окружающее пространство тонуло в темноте – крохотные оконца под самым потолком давали мало света. Сквозь них вечернее солнце должно было освещать сцену, но сейчас они были практически бесполезны.

Да и горы мусора мешали разглядеть, есть ли здесь кто-нибудь кроме нас. Однако звука мёртвых шаркающих шагов слышно не было и это внушало надежду, что никто на нас не наброситься из-за очередного ящика или непонятно откуда взявшейся кучи земли.

- Надо было зажечь фонарь на улице, - несмотря на кажущееся спокойствие, я говорил шёпотом. – Здесь опасно использовать кресало – всё может вспыхнуть от одной искорки…

- Не бойся, малыш, - раздался из тёмного угла знакомый голос. – Пожар есть кому потушить!

Не знаю, где Опалённая прятала тлеющий фитиль, но его малиновый огонёк мигнул на мгновенье, а потом темнота разбежалась от пламени кривой свечи, которую девушка держала в руках.

Нельзя сказать, что в театральном зале стало светло как днём, но разглядеть окружающую обстановку теперь можно было довольно уверено. Вдоль стен и в некоторых проходах между гор мусора, стояли мертвяки — отчего-то внучка мастера Фонтена собрала себе в услужение исключительно детей. Невысокие, с белыми застывшими лицам, они были неподвижны, но колеблющийся огонёк заставлял тени слегка подрагивать. Казалось, что покойники вот-вот ринутся на нас.

— Мы пришли, чтобы поговорить, — несколько стелящихся шагов и интерфектор прикрыл меня своей спиной, — а не драться...

— Разве такие как ты разговаривают? — негромко спросила девушка, но через мгновение сорвалась на крик, эхом разнёсшийся по помещению: — Вы только убиваете нас, как зверей!

От этого вопля сердце пропустило удар — Френсис Фонтен явно была не в себе.

— Да, — спокойно согласился господин Глен, которого было не пронять такой ерундой. — Потому что вы и есть звери — дикие, опасные и безжалостные.

Неуверен, что вести беседу в таком ключе — удачная идея. Но, похоже, интерфектор знал, как правильно разговаривать с порождениями тьмы — вместо того, чтобы приказать мёртвым детям атаковать нас, Опалённая визгливо рассмеялась.

— А ты прав, старик! — глаза её расширились. — Но зачем тогда со мной говорить?

— Затем, что сейчас есть звери покрупнее, — господин Глен сдвинулся немного вперёд и пусть совсем чуть-чуть, но стал ближе к девушке. — И ты поможешь мне с ними справиться... Или хотя бы узнать, что им нужно.

— Ха, — усмехнулась Френсис, — это я могу рассказать и так... Им нужны трупы, старик! Много трупов! Много детских трупов. Много маленьких детских трупов...

Она продолжала бормотать ещё какое-то время, а уже в следующий миг вдруг резко отскочила в сторону — к самой стене. Огонёк свечи качнулся — почти потух — но выстоял, а девушка зачем-то поместила над ним свою ладонь, да так, чтобы пламя жалило сильнее всего. Возможно, это был самообман, но мне показалось, что сразу запахло горелой плотью.