Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу [СИ]

— Но зачем вообще приходила, — с недоумением спросил я, а Яна бросилась в спальню.

— Мой чемодан! — взвизгнула девушка тут же, и я, заглянув, убедился, что наши вещи кто-то тщательно обыскал.

Чемоданы, личные вещи в книжном шкафу, ящички письменного стола, дорожная сумка Яны — всё было открыто, перевёрнуто и выпотрошено, с максимальной тщательностью.

— На кухне тоже так было, — виновато сказал Муфтик, — но там мы уже прибрались. А личные вещи трогать нам не велено. Ежели чего на кухне пряталось — смотрите сейчас, ищите.

Девушка выскочила, я выглянул — она копалась в печи. Нашла там некий свёрток, стрельнув на меня глазами, вернула его на место.

— Один раз не нашли — значит и второй раз не найдут. А тебе уж ладно, можно знать где лежит.

— Что это, Ян?

— А вот это знать нельзя.

Ох уж эта женская логика… Или ведьмовская?

Вернувшись в комнату, ведьма принялась торопливо укладывать вещи на места, причём как я заметил, у своей лёгкой ветровки, она словно бы невзначай пробежалась рукой по подкладке, а с пудреницей, и вовсе выполнила несколько сложных манипуляций. Наверняка осматривала и другие свои заначки, но так, что это ускользнуло от моего внимания. Я тоже прошёлся по своим вещам, возвращая их на свои места.

Тетрадки здесь нет, а потому мне проще. Тому, кто не имеет ничего ценного, не держит ни одного тайника и терять нечего, потому ходил по комнате, занимаясь просто уборкой. И не сразу понял, что кое чего всё-таки не хватает.

— У меня кажется всё на месте. А у тебя что-то пропало? — сразу поняла Яна.

— Свечи, — медленно, осознавая произошедшее, ответил я.

Вот так. Кто-то украл свечи, которые я делал почти три месяца. Зачем? Мне даже самому они без надобности, в дальнейшем они нигде не фигурируют…

— Голубая свеча, которую ты зажёг в первую ночь, когда я сюда пришла? У тебя что, была ещё? — изумилась Яна.

— Была, и не одна, — подтвердил я. — Но зачем они кому-то могли понадобиться?

— Не знаю…

— Олухи! Как дети малые! — сплюнул Муфтик, и мы с девушкой повернулись к нему.

— Не плюйся на пол! — по инерции сделала замечание Яна. И уже тише спросила: — А что не так?

— Это же не просто свечи, в них вот этот юноша, — он потыкал в меня пальцем, — частичку своей души и силы вложил.

— Да какая сила, — я даже хихикнул. — Я же не ведьма.

— Ты — будущий хранитель! — он даже притопнул, на мою непонятливость. — Сейчас ты никто, а через десять дней кем можешь стать?

Я вздохнул, чувствуя себя тупым и неосторожным. А ещё Яну называю легкомысленной, она то всё ценное попрятала по дому. И когда только успела, белка зеленоглазая.

— Это очень плохо? Ну, что свечи украли. Я, если честно, про них вообще забыл.

— Если будет возможность, постарайся их вернуть. Может быть тебе они даже не навредят, а вот людям зеленоглазая может много плохого сделать с их помощью. Хорошего тоже может, но не верится мне что-то в благородство этого племени — говоря последнюю фразу, Муфтик смотрел прямо на Яну, отчего она даже спряталась за мою спину.

— Ладно, чего уж теперь, — сменил гнев на милость глава ветви. — А ты что тут делаешь, обратился он к кому-то за нашими спинами, и обернувшись, я обнаружил Мальца.

Тот потыкал в нас пальцем и указал на пол, после чего развёл руками.

— А и в самом деле, — Муфтик затряс бородой. — Идите-ка вы сейчас, так оно лучше будет.

— В жилище прошлого хранителя? — догадался я.

— Точно, точно. Веди их, Малец, давно пора тебе повзрослеть. Ну а я покамест поброжу здесь, да принюхаюсь ещё разок, может что и учую.

Я взял уже привычный налобный фонарик, а ведьма, покопавшись в своих вещах, подошла с небольшим, но весьма мощным аккумуляторным. Покосилась на меня смущённо, а я подумал: есть ли что-то, к чему она не готовилась? Вот хитрюшка…

Почему-то представлялось, что мы направимся за реку, там по слухам имелись развалины то ли графской усадьбы, то ли неких партизанских укрытий, но наш необычный проводник смог удивить. Подойдя к письменному столу, он требовательно указал на него, требуя сдвинуть, а когда люк распахнулся, предложил спуститься всем нам.

— Опять за гостинцами, что ли? — спросил я, хотя уже начал понимать.

— Держи глаза раскрытыми, и не заглядывай слишком глубоко в прошлое. Не все оттуда возвращаются… — донеслось до нас напутствие Муфтика. Я оглянулся, но тот уже вышел из комнаты.

— О чём это он? — Яна смотрела на меня, но поняв, что ответа не будет, заглянула в темноту провала. — Давай ты первым, а потом посветишь мне.

Друг за другом мы спустились вниз. Здесь было очень низко, да к тому же пространство под люком заставлено солениями — пришлось отползти на четвереньках в сторону, чтобы освободить место для идущей следом Яны. Фигурка малого ловко пробралась меж банок, а вот нам, большим и неуклюжим, пришлось потратить значительно больше времени на те же несколько метров. Хотели же выкинуть, наверняка в большинстве банок плесень сплошная, да как-то забылось. Наконец, компоты, варенье и рассолы остались позади, и я немного огляделся. Грязно, тесно и неуютно: сверху, свисают нити старой паутины, под ногами земля, в которой видны какие-то сгнившие куски и труха, пахнет сыростью да мышами.

— Надо было трико спортивное одеть, — с досадой пожаловалась Яна. — Все коленки сейчас перепачкаю!

Лёгкий короткий халатик, в котором она вернулась с пляжа, действительно не подходил ситуации, но меня больше беспокоили мыши, чей писк мы слышали в самую первую ночь, и ещё несколько раз позже под полом. Как девушка отреагирует, если мы встретим грызуна, даже гадать не хотелось.

Фигурка проводника, стоящего впереди, нетерпеливо махнула рукой, и мы двинулись к нему. Судя по направлению и расстоянию, ползти пришлось в самый угол дома — совсем небольшое расстояние, если не проделывать его на четвереньках.

Я почти не удивился, когда под нашими руками и коленями загремело пустым железо. Ругнулась девушка, которая голой коленкой попала на что-то острое, а Малец, остановился и указал на ещё один люк.

— У вас тут не подпол, а настоящий подвал! — сказала Яна.

— Минус второй этаж, — похвастался я. — Не в каждом коттедже такое строят, кажется я отпрыск семьи новых русских.

— Скорее старых хранителей…

Этот люк распахнулся легко, без малейшего звука, и я, мельком взглянув на петли, удивился толщине слоя смазки.

— Малой, это ваших рук дело?

Оглянувшись, проводник кивнул, и первым полез вниз. Понятно, значит за домом они не приглядывают, всё травой зарастает, да гниёт, а дверца в подвале хранится и оберегается. Ну, дедульки…

Здесь было довольно высоко, не менее пяти-шести метров. Этакий каменный колодец, в стене которого были выдолблены ступени. Никакой заботы о безопасности — за спиной пустота, никакого металла — только камень, чёрный, с вкраплениями, да редкими трещинами. Сосредоточившись на нащупывании новых ступеней, я прозевал момент окончания спуска, и едва не упал, когда под ногой вместо ожидаемый пустоты, обнаружился пол.