Роберт Джордан - Око Мира [litres]

Ранд присел на корточки, скрестив руки на коленях.

– Где ты это взял? – Мэт ничего не ответил, быстро оглянувшись, чтобы проверить, нет ли кого чужого рядом. Как ни странно, парни были одни. – Ты ведь не из Шадар Логота его унес?

Мэт пристально посмотрел на Ранда:

– Это все из-за тебя! Из-за тебя и Перрина. Вы вдвоем утащили меня от сокровища, а он был у меня в руке. Мордет мне его не давал. Я его взял сам, так что предостережения Морейн о подарках – не в счет. Не рассказывай никому, Ранд. А то они его украдут.

– Я никому не скажу, – ответил Ранд. – По-моему, капитан Домон – честнейший человек, но за прошлое остальных, особенно Гелба, я не поручусь.

– Никому! – настаивал Мэт. – Ни Домону, ни Тому, вообще никому. Нас, из Эмондова Луга, осталось двое, Ранд. Мы не можем никому доверять.

– Они живы, Мэт. Эгвейн и Перрин. Я знаю, они живы. – Мэт выглядел пристыженным. – Но я все равно сохраню твою тайну. Будем знать только мы двое. По крайней мере, о деньгах нам больше волноваться не нужно. Если его продать, то нам с лихвой хватит, чтобы путешествовать до Тар Валона как королям.

– Н-да, конечно, – произнес через минуту Мэт. – Если придется. Только не говори о нем никому без моего разрешения.

– Я же обещал. Слушай, у тебя были еще сны, с тех пор как мы оказались на корабле? Как в Байрлоне? В первый раз выпал случай спросить об этом без толпы вокруг.

Мэт отвернулся, искоса глянув на друга.

– Может, и были.

– Что значит «может»? Либо были, либо нет.

– Ладно, ладно, были. Не хочу о них говорить. Я даже думать о них не хочу. Ничего хорошего из этого не будет.

Прежде чем кто-то из друзей успел сказать еще что-нибудь, к ним подошел Том, неся свой плащ перекинутым через руку. Ветер трепал его белые волосы, длинные усы топорщились.

– Я сумел убедить капитана, что ты не спятил, – объявил он, – что это было частью твоего обучения. – Менестрель взялся за фока-штаг и качнул его. – Этот твой глупый трюк, когда ты соскользнул вниз по веревке, помог, но тебе повезло, что ты не сломал свою дурную шею.

Взгляд Ранда задержался на фока-штаге и прошелся по нему до самого топа мачты, после чего юноша обалдело открыл рот. Он сумел съехать вниз по нему. И он усидел на верхушке…

Вдруг Ранд словно увидел себя там, на этой верхотуре, с широко раскинутыми в стороны руками и ногами. Он шлепнулся задом на палубу и едва удержался, чтобы не растянуться во весь рост. Том задумчиво смотрел на него.

– Не знал, парень, что у тебя хорошая голова для высоты. Мы могли бы давать представления в Иллиане, или в Эбу Даре, или даже в Тире. Народ в больших городах на юге любит канатоходцев и танцоров на провисающей веревке.

– Мы же идем… – В последний миг Ранд спохватился и глянул вокруг – нет ли рядом кого, кто мог бы услышать их разговор. Несколько человек из команды наблюдали за ними, в том числе и Гелб, который, как обычно, кидал на ненавистную троицу злобные взгляды, но слышать слов Ранда не мог никто.

– В Тар Валон, – докончил он. Мэт пожал плечами, будто ему было все равно, куда они направляются.

– Это сегодня, парень, – заметил Том, усаживаясь на палубу рядом с ребятами, – но завтра… кто знает? Такова жизнь менестреля. – Он извлек из широкого рукава горсть разноцветных шариков. – Раз уж я спустил тебя с небес, мы поработаем над тройной связкой.

Взгляд Ранда скользнул к верхушке мачты, и его пробрала дрожь. «Что со мной творится? Свет, что?» Он должен в этом разобраться. Он должен добраться до Тар Валона прежде, чем и вправду сойдет с ума.

Под едва греющим солнцем Бела безмятежно шагала вперед, словно те три волка, что трусили невдалеке, были для нее обычными деревенскими собаками, хотя время от времени она так косила на них глазом, что виднелись белки, – чем и выдавала свое беспокойство. Эгвейн, сидя на кобыле, держалась столь же неестественно. Она постоянно следила за волками уголком глаза и порой поворачивалась в седле, чтобы оглядеться вокруг. Перрин был уверен, что она высматривает остальную стаю, хотя девушка гневно отрицала это, когда он рискнул высказать такое предположение, отрицала, что боится тех волков, которые бежали впереди них, отрицала, что ее тревожит стая или то, что задумали звери. Отрицала и тут же опять принималась кидать из-под опущенных ресниц опасливые взгляды и беспокойно облизывать губы.

А стая была далеко – Перрин мог бы сказать девушке об этом. «И что тут хорошего, даже если она мне поверит? Особенно если поверит». У Перрина и в мыслях не было открывать эту корзину со змеями, пока совсем уж не припрет. Он и думать не хотел о том, как он узнал о стае. Мужчина в шкурах бежал впереди вприпрыжку, иногда сам почти походя на волка, и он никогда не оглядывался при появлении Пестрой, Прыгуна и Ветра, но тоже узнавал об их приближении.

Перрин и Эгвейн проснулись на рассвете этого первого утра и увидели, как Илайас жарит кролика и посматривает на них со спокойным выражением на бородатом лице. Не считая Пестрой, Прыгуна и Ветра, волков видно не было. Под большим дубом все еще держались темные тени, ясно выделяясь в бледном свете раннего утра, и голые деревья поодаль походили на обглоданные до костей пальцы.

– Они рядом, – ответил Илайас, когда Эгвейн поинтересовалась, где вся стая. – Достаточно близко, чтобы прийти на помощь, если понадобится. Достаточно далеко, чтобы остаться в стороне от любой человеческой неприятности, которая с нами случится. Там, где собираются вместе два человека, рано или поздно всегда возникают неприятности. Если они нам будут нужны, они придут.

Что-то щекотнуло подсознание Перрина, когда он вонзил зубы в жареного кролика. Направление, смутно ощутимое. «Точно! Там, где они…» Горячий сок у него во рту тотчас утратил всякий вкус. Он взял клубни, которые Илайас запек в углях, – по вкусу они напоминали репу, – но аппетит у Перрина уже пропал.

Собираясь, Эгвейн решительно заявила, что верхом будут ехать по очереди все, и Перрин даже не подумал с ней спорить.

– Первая – ты, – сказал он только.

Она кивнула.

– А затем – вы, Илайас.

– Для меня и мои ноги хороши, – сказал Илайас. Он взглянул на Белу, и кобыла завращала глазами, словно он был одним из волков. – Кроме того, вряд ли она захочет, чтобы я ехал на ней верхом.

– Чепуха! – твердо ответила Эгвейн. – Нет никакого смысла упрямиться. Разумно же – каждому иногда ехать верхом. Как вы говорите, впереди у нас долгая дорога.