Роберт Джордан - Око Мира [litres]

– Я – недостоин, – церемонно ответил Лойал, – и работа – мала. Тцингу ма шоба.

– Вы удостаиваете нас чести, строитель, – сказал мужчина. – Кисерай ти Ваншо. – Он вновь повернулся к Лану: – Как только увидели, что вы подъезжаете, Дай Шан, лорду Агельмару сразу же сообщили. Он ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Когда все последовали за ним вглубь крепости, по продуваемым сквозняками каменным коридорам, завешанным многоцветными гобеленами и длинными шелковыми занавесями с охотничьими сценами и картинами сражений, мужчина в доспехах продолжил:

– Я рад, что до вас дошел призыв, Дай Шан. Вы опять поднимете стяг с золотым журавлем?

В стылых коридорах не было ничего лишнего, не считая драпировок на стенах, да и на тех немногие изображения передавали смысл скупыми линиями, хотя и в ярких красках.

– Дела и в самом деле так плохи, как кажутся, Ингтар? – негромко спросил Лан. Ранд подумал: не подергиваются ли его собственные уши на манер Лойаловых?

Хохолок мужчины дрогнул, когда Ингтар покачал головой, но прежде, чем напустить на лицо ухмылку, он помялся пару мгновений.

– Дела всегда не так плохи, как кажутся, Дай Шан. В этом году немного хуже, чем обычно, вот и все. Набеги продолжались всю зиму, даже в самые жестокие морозы. Но вдоль Границы налеты везде одинаковы – не лучше, не хуже. Они по-прежнему приходят по ночам, но чего можно ждать весной, если это можно назвать весной? Из Запустения возвращаются разведчики – те, кто сумел вернуться, – с новостями о троллочьих лагерях. Все время свежие вести о все растущем числе биваков. Но мы встретим их у Тарвинова ущелья, Дай Шан, и прогоним, как делали всегда.

– Конечно, – сказал Лан, но уверенности в голосе у него не было.

Усмешка Ингтара исчезла, но тут же вернулась. Молча он проводил всех в кабинет лорда Агельмара, затем сослался на груз срочных дел и ушел.

Кабинет лорда Агельмара, как и все помещения в крепости, нес на себе печать практичности, сугубой утилитарности. В наружной стене – бойницы, на толстой, скрепленной железными полосами двери, с собственными амбразурами для стрельбы, – тяжелый засов. Здесь висел лишь один гобелен. На нем, закрывавшем всю стену, были изображены люди в таких же доспехах, как у солдат Фал Дара, сражающиеся на горном перевале с мурддраалами и троллоками.

В комнате были только стол, сундук и несколько стульев, не считая двух стоек у стены, – последние, как и гобелен, и привлекли взор Ранда. На одной – двуручный меч, длиной больше человеческого роста, и более привычный широкий меч, ниже – усеянная шипами булава и длинный, в форме бумажного змея, щит с тремя лисицами на поле. На другой висел полный и подготовленный к бою комплект доспехов. Увенчанный гребнем шлем с решетчатым забралом над двойной кольчужной бармицей. Кольчужная байдана, с разрезом на подоле для езды верхом, кожаная нижняя рубашка, гладкая от постоянного ношения. Нагрудник, стальные латные рукавицы, наколенники и налокотники, оплечья, поножи и наручи. Даже здесь, в сердце цитадели, оружие и доспехи выглядели так, будто в любой момент они готовы в дело. Как и мебель, оружие и доспехи были просто и незатейливо украшены золотом.

Когда вошли путники, Агельмар поднялся и обошел вокруг стола с разбросанными на нем картами, связками бумаг, перьями в чернильницах. На первый взгляд Агельмар казался слишком мирным для этой комнаты – в голубом бархатном кафтане с высоким широким воротником и в мягких кожаных сапогах; но, приглядевшись, Ранд понял, что ошибался. Как у всех воинов, голова Агельмара была выбрита, за исключением хохолка, который был чистого белого цвета. Лицо его, как и лицо Лана, отличала суровость, единственно – у уголков глаз виднелись морщинки, и его глаза походили на бурый камень, хотя сейчас в них светилась улыбка.

– Мир, но рад видеть тебя, Дай Шан, – сказал лорд Фал Дара. – И вас, Морейн Айз Седай, возможно, даже больше. Ваше присутствие согревает меня, Айз Седай!

– Нинте каличнийе но домасита, Агельмар Дай Шан , – церемонно ответила Морейн, но тон ее говорил, что они – старые друзья. – Ваш радушный прием согревает меня, лорд Агельмар.

– Кодоме каличнийе га ни Айз Седай хей. Для Айз Седай здесь всегда радушный прием. – Он повернулся к Лойалу. – Огир, вы сейчас далеко от стеддинга, но вы оказали честь Фал Дара своим присутствием. Вечная слава строителям. Кисерай ти Ваншо хей.

– Я – недостоин, – сказал, кланяясь, Лойал. – Это вы оказываете мне честь.

Он бросал взгляды на холодно-непреклонные каменные стены и, казалось, боролся с собой. Ранд был рад, что огир сумел воздержаться от дальнейших замечаний.

Безмолвно появились слуги в черно-золотом, в мягких туфлях. Одни из них принесли на серебряных подносах сложенные полотенца, влажные и горячие. Ими путники вытерли дорожную пыль с рук и лиц. Другие слуги подали подогретое с пряностями вино и серебряные вазы с сушеными сливами и абрикосами. Лорд Агельмар распорядился о комнатах и ванне для гостей.

– От Тар Валона дорога далека, – сказал он. – Вы, должно быть, устали.

– Короткая дорога по пути, которым мы пришли, – сказал ему Лан, – но устали больше, чем от долгой поездки.

Агельмар выглядел озадаченным, когда Страж не прибавил ни слова, но просто сказал:

– Несколько дней отдыха вернут вам бодрость духа.

– Я прошу у вас приюта на одну ночь, лорд Агельмар, – сказала Морейн, – для нас и наших лошадей. И свежих припасов утром, если вы сможете поделиться с нами. Боюсь, нам нужно покинуть вас завтра рано утром.

Агельмар нахмурился:

– Но я полагал… Морейн Седай, у меня нет права на такую просьбу, но вы бы стоили тысячи воинов в Тарвиновом ущелье. И вы, Дай Шан. Придет тысяча человек, когда услышат, что золотой журавль вновь в полете.

– Семь Башен разрушены, – хрипло сказал Лан, – и Малкир мертва; малое число ее народа спаслось, рассеянное по лику земли. Я – Страж, Агельмар, присягнувший Пламени Тар Валона, и я связан с Запустением.

– Разумеется, Дай Ш… Лан. Разумеется. Но наверняка задержка в несколько дней, самое большее – несколько недель, ничего не изменит. Ты нужен нам. Ты и Морейн Седай.

Морейн взяла у одного из слуг серебряный кубок.

– Похоже, Ингтар считает, что вы отобьете это нападение, как отразили за эти годы многие другие.

– Айз Седай, – скривился Агельмар, – если бы Ингтару пришлось скакать к Тарвинову ущелью в одиночку, то он готов проскакать всю дорогу, объявляя, что троллоков вновь отбросят. У него достанет гордости поверить, что он может свершить это в одиночку.

– Он не столь самонадеян, как вы думаете, Агельмар, по крайней мере на этот раз. – Страж держал в руке кубок, но не пил. – Насколько плохи дела?