Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

Старые сплелись с человечеством в самую настоящую живую систему, где есть место всем. Именно из-за нее, густой паутины из денег, крови, магии и наживы, у нас есть работа. У нас, простых ребят из 13.

Я пинал покрышку «паккарда», забранного из мастерской. Живешь в Ночном городе? Имеешь преимущество. Бородатый широченный дворф, вытиравший лапищи тряпкой, тому доказательство. Моего бойкого вороного жеребчика, недавно поднятого с обочины, прямо не узнать. «Паккард», восстановленный низкорослыми технарями-кудесниками, лоснился лаком кузова, сверкал хромом, где тот был и рвался в бой.

— Счет отправляю в участок, Кроу?

Миккельсон, пего-рыжий хозяин мастерской, закурил сигару, вернее, свой обычный огрызок. То ли он их копил, то ли огрызок никогда не заканчивался, постоянно перекатываясь во рту, но Миккельсона без него ни разу не видел.

— Да. — Я погладил вытянутый капот, беззвучно вздохнув. Кататься с Вороном, оказывается, мне нравилось больше. — Оплатят как обычно — в конце месяца.

— Хорошо. — Миккельсон, обычно терявший весь интерес сразу после слов про оплату. Не уходил.

— Что, лучший из механиков, да удлинится твоя борода?

Дворф, смешно и как маленький медведь, фыркнул, пожевав сигару:

— Думаешь, удобно ковыряться в двигателях с длинной бородой?

— Думал, о светоч механики, что тебе понравится.

— Хе… Кроу, ты не умеешь шутить, не пробуй, жалко тебя становится.

— Как скажешь. Что ты хотел спросить, Миккельсон?

Дворф мялся, не зная, с какого бока зайти и это удивляло. Не в характере этих суровых крепышей вести себя таким образом.

— Да говори ты уже!

— Слышал, вы начали находить выпотрошенных девчонок?

Вот так так… Слухи гуляют среди нашей паствы, слухи о волках со стальными зубами…

— От кого слышал?

Миккельсон отмахнулся:

— Да все говорят, Кроу, а нам это не нравится.

— Есть с чего? Ты верно заметил, находят только женщин, а вы своих прячете так, что…

— Арр-р! — рыкнул дворф, вздыбив короткие волосы совсем как цепной пес. — Кроу, ты молод и глуп, как все люди, да еще чужак. Человеческая память коротка, а наша нет. Мы много что помним, Кроу, даже вонючие трюмы кораблей, везущих нас сюда из дома! Ты разве не знаешь, как плохо без отчей крыши над головой?

Я-то? Я-то знаю. Тревога Миккельсона объяснялась легко: бородач боялся. Боялся, что мы не справимся, что убийств станет больше, что выползет наружу правда о Ночном городе с его жителями и…

И снова заполыхают костры, сталь станет красной от крови, а Старые уменьшатся еще на сколько-то голов, насаженных на пики. Как и случалось не так давно, когда Инквизиция работа с точностью машины и с ее же безжалостностью.

— Сегодня нашли одну из ваших.

Глаза Миккельсона дрогнули, расширились и превратились в щелочки.

— Точно? Да, точно, зачем тебе врать, Кроу…

— Ты знаешь что-то?

Миккельсон вдруг кинул дымящийся огрызок в ведро с песком, стоявшее неподалеку. Раздул ноздри, наливаясь кровью:

— Знал бы, Кроу, так сказал. Никто из нас не трус, но есть вы, вам и работать. Смогу чем помочь, так помогу. Езжай, чужак, мне пора делать чертов «спирит» длинных выскочек.

Вот и поговорили… «Сильвер спирит», явно принадлежавший кому-то из альвов, благородно переливался над смотровой ямой. Действительно, хватит отвлекать законопослушного налогоплательщика. Я не прощался, Миккельсон уже повернулся промасленным задом комбинезона и потопал по делам.

Не такой он и законопослушный. Слухи про подпольную мастерскую, доводящую до ума стволы, ходили давно. Но пока нас, детективов, не спускали с поводка, позволяя слухам витать в воздухе.

Ладно, пора ехать, искать следы. И сегодня стоит найти хотя бы что-то, пока не стало стыдно перед самим собой.

Что делать, если случилось что-то нехорошее и твое дело — отыскать виноватых? Много чего, на самом деле, перечислять устанешь. Эксперты подготовят умные выкладки, подскажут характер травм, укажут, приблизительно, чем кромсали на куски тех несчастных.

Парни-патрульные, отправленные кэпом, проведут первичные опросы, почти ничего не нарыв, а потом отдадут все это нам. Жизнь без Интернета и передовых технологий, а еще ГМО и ядерного арсенала многим хороша. Но многим и не очень, например, не посмотришь записи камер, натыканных Дома повсюду.

И остается немногое: ножками-ножками, трепать языком, добывая любую информацию и составляя версию за версией. Но мне повезло, у меня есть зацепка, слинявший от всех китаёза, наверняка толкавший не только лапшу в Маленькой Италии и его нужно искать.

И к кому же мне обратиться? Хм… это просто.

Я закурил «лаки», симпатично хрустнувшую от огонька и наполнившую салон своей неподдельной горькой сладостью. Закурил и уставившись на сигарету, усмехнулся. Бывает же такое… Ведь мне на самом деле нужна Лаки. Но не из зеленой пачки, а с улиц, где она обитает ночами. И, надо же, мне известно, где она отсыпается днем.

«Паккард», недавно прямо улыбавшийся мне своей решеткой, уже совершенно не радовался моему присутствию. Да, хреновый из меня водитель, все верно. И хорошо, что в Ночном городе встречаются как-бы говорящие звери, вроде попугая старика Мо и совершенно не водятся умные механизмы.

Я ехал в Квинс. Почему? Потому как Лаки обитает именно там, а она мне нужна.

Старые разные. Кто на самом верху, из-за умения, мудрости и силы, как ведьма Майан или клан Воронов, а кто…

А кто, как старушка Лаки, на дне. И, вот странно, многих Старых такое устраивало, хотя не совсем нравилось нам, простым парням из 13 участка. Неудивительно, если знать, кто Лаки на самом деле. О, да, настоящая Лаки совершенно непохожа на себя, работавшую томными ночами в клубах и дорогих ресторанах с гостиницами. Истинная Лаки, сохраняя гибкий стан, полные бедра и тяжелую грудь, вряд ли привлекла хотя бы кого-то из клиентов, видевших лишь вывеску.

Сама она желает называться Лаки Демона. Она дорогая проститутка, ей не меньше трехсот лет и она эмпуза. Нет, Лаки не древний демон из Эллады, с ослиными ногами и тягой к поеданию младенцев или красивых юношей. На самом деле ей все равно, кого жрать или чьей кровью питаться, она обычный кровосос, сделанный кем-то из истинно древних кровопийц по какой-то прихоти. Аппетит к парящей плоти ей отбили очень давно и еще в Европе, но не лишили возможности пить кровь. Не убивая, само собой.

Лаки не может создавать таких же, как она сама. А гуляющие дельцы с Уолл-стрит, чаще всего попадающие в ее меню, не умирают. Лаки любит жизнь и не хочет покончить с ней из-за собственной жадной глупости. Перспектива оказаться нашпигованной серебром заставляет Лаки даже плакать, хотя её слезам мне не верится. Вы же не поверите плачущему крокодилу, верно?