Дмитрий Манасыпов - 13 участок. Чужак [AT]

— Много ты понимаешь в женщинах…

— Я? — Ворон снова каркнул смешком. — Может, что-то и шарю в годных бабцах, фраерок, но тебе не скажу.

Каркнуло с другой стороны и не сказать, что мой Ворон оказался тому рад. Черт знает, как на их пернатых физиономиях читаются эмоции, но они-таки читаются. Вот прям как сейчас.

На капоте, каркая очень как-то… нагло, сидела ворона. Не ворон там, или грач, а именно серая городская ворона. Подпрыгивала, каркала и не сводила с меня глаз. Ну и помахивала правой лапой, где светлело свернутым кусочком бумаги.

— Сдается мне, Кроу, это для тебя, — Абак пощелкал клювом как кастаньетами. — Как же так?

Ворона дала мне подойти, забрать эту странную телеграмму и упорхнула по своим делам.

«Уважаемый мистер Кроу, с добрым утром. Прошу Вас не удивляться такому скорому появлению моей почтовой птички, можете благодарить за это вашего пернато-черного друга, из-за собственного самомнения упускающего досадные мелочи.

Сим желаю сообщить, что известная вам особа, пусть и, к сожалению не та, что мне хотелось бы сейчас ощущать в собственных руках, не сумела отказать моему настойчивому желанию увидеться с ней. И, благодаря моему искреннему порыву прижать к себе ее тонкое тело, дабы вдохнуть аромат черной прически «клеопатра», мы с ней как никогда близки. Прямо сейчас, вы угадали совершенно верно.

Так что, исходя из всего вышеизложенного, мистер Кроу, приглашаю вас присоединиться к нашему, с позволения, свиданию и превратить его в некое извращенное подобие особого рода половых излишеств. Причем, если вы не поторопитесь, то этот самый тройничок может стать еще извращеннее благодаря внесению в него элементов некрофилии. Надеюсь, вас не сильно расстроит этот, не самый вежливый, каламбур.

Ожидаю вас со всей Вашей поспешностью на означенное рандеву, мистер Кроу и, надеюсь, вы понимаете о его страшной секретности. Также заранее прошу предупредить вашего уважаемого друга Ворона о том, что для него найдется собеседник, равно как ему тоже не следует что-либо делать в отношении той особы, что вам, надеюсь, дорога.

Ожидаю, весь в нетерпении, ваш доктор Шмурге»

Твою мать! Ди-то тут причем?!

— Кроу?

Я протянул Абаку письмо. Ворон два раза скрипнул, читая его и, не думая, сел за руль, заведя двигатель.

— Кроу, мне долго тебя ждать?

Я закурил. «Лаки» хрустнула, задымившись, но ее, ставший почти родным, подкопченый вкус отдавал трупной вонью. Нужно ли мне туда ехать? Ведь там, кроме несколько граммов свинца, да не в едином экземпляре, меня ничто не ждало. И…

— Кроу! — Абак кракнул зло, глянул еще злее. — Не заставляй меня разувериваться в людях!

Если тебе такое говорит Старый… То он полностью прав. Наверное.

Ворон не гнал, он ехал спокойно и даже насвистывал, да, насвистывал недавно ставшую модной «Прогулку черной кошки». Я выглянул наружу, наплевав на морось и ища глазами серо-черную крылатую тварь. Не ошибся, та болталась над крышами, почти сливаясь с небом.

— Почему ты задумался, Кроу? — спросил Абак. — Почему сразу не сказал — поехали?

— Потому что это бесполезно.

— Что именно? Идти на помощь?

— Меня убьют, её убьют, ты будешь возить нового копа и больше ничего не произойдет. Ну, если только тебя тоже не убьют. Ты же не поднимешься со мной в квартиру Ди, даже если она как-то входит в ваш клан? Вы фикция и глупость, бесполезные мешки кишок, покрытые перьями и умеющие только отпускать как-бы умные остроты?

Ворон кракнул, глядя на дорогу, раздраженно мотнул головой. Злишься, дружок? Злись.

— Понимаешь, Абак, все очень просто. Леди Ди совершенно не вписывается в картину, она никто, она никак не влияла на случившееся в чертовы последние дни. Мы с ней, ну, мы…

— Вы просто спите, вам хорошо и не больше, — Ворон дернул бородкой, — все понятно. И потому можно пораздумывать — стоит ли пытаться ее спасти, пожертвовав собой, верно? Это так…

— По-человечески?

— Да нет, — Абак каркнул, раздраженно и озлобленно, — просто подло.

— Ты не станешь мне помогать, вмешиваться, это нормально?

— Я… — Ворон злился все больше. — Я не могу.

— Ты не хочешь.

— Я не могу, Кроу. Договор, это не только те правила, что в нем написаны, это не просто — есть Ночные города, Старые и Другие, не сующиеся в дела людей, а если и делающие это, то только по письменному разрешению властей. У твоего доктора есть маг?

— Да. Его зовут Люций.

— Мы ничего не можем согласно Договора, но когда нужно, правительство спокойно его нарушает. Любое правительство. — Абак закурил, окутавшись дымом. — Только ни одно правительство не разрешит использовать наши силу и дар ради спасения какой-то… какой-то девчонки. Мы Вороны, наше положение держится на старой славе, ты прав.

Он глянул на меня, неожиданно пугающе.

— И уж поверь, хорошо, что та слава старая и тебе не доводилось видеть происходящее, когда нас сильно злят. Когда нас злили, мир вокруг имел только два цвета — красное и черное.

— Слова, Ворон, просто слова. Мы приехали, спасибо за компанию. Я…

Я глядел на появившихся под козырьком над дверью мрачных типов.

— Я, конечно, тот еще подлец и подонок, но, все же, не конченый. Если она выживет — позаботьтесь о ней.

Худой светлоголовый хрен, наверное, Люций, оттолкнул меня, садясь в «бьюик». Ворон уставился перед собой и продолжал курить.

Оружие я сдал внутри дома, мрачные типы всяко не были идиотами, светящими стволами в почти обычном квартале. Меня даже проводили до нужной двери той самой квартиры, где недавно не имелось ничего, кроме короткого тепла, возникающего между двумя людьми. Сейчас, вот ведь, все поменялось.

— О, мой друг Кроу, вот и ты.

Доктор, сидя в кресле по-хозяйски, радостно поблескивал моноклем в мою сторону. Одной рукой он поглаживал Ди по голове. Во второй… во второй был ствол.

Если в висок упирается ствол револьвера, так вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. Если ствол упирается не в твою голову, а в чужую, то можно бы и расслабиться…

Вопрос лишь в одном — чья же та голова? Мне оказалось проще любого на моем месте, ответ знал хорошо.

Ствол упирался в висок той, кто была тут случайно попавшей в жернова песчинкой.

— Присаживайся, Кроу.

Доктор Шмурге был огромен, и, как не странно, совершенно не казался смешным, несмотря на факт того, что из ткани его костюма можно было сшить две с половиной обычных тройки. Даже чертов монокль, такой крохотный, сейчас больше напоминал снайперский прицел, разве что вместо винтовки у доктора имелся небольшой и компактный револьвер, смотревшийся прямо-таки игрушкой.

Я сел. Глупо все это, совсем как в дешевом бульварном чтиве. Я, благородный идиот-коп, невинная жертва и злодей. Дичь, одним словом.