Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

Их предали.

Позади него раздался стук сапог, а потом крепкая рука сжала его плечо.

– Ну, Хассан, – сказал Кирион. – Должен признать, у тебя был достаточно неплохой план.

Потеряв дар речи от ярости, Хассан повернулся к старшему кузену. Его глаза были точно такого же оттенка, как у Летии.

– Просто получилось так, что наш лучше.

КОМНАТА ДЛЯ ДВОРЦОВЫХ СЛУГ, где держали Антона, в целом была неплохой. Лучше его крошечной комнаты в Паллас Атосе и точно лучше тесной сырой камеры в трюме корабля, где он провел последние пару дней.

Стены из бледного песчаника и железные конструкции тянулись до самого наклонного потолка. Кровать стояла под одним из узких окон, откуда Антон мог смотреть на белую полосу между морем и небом. Периодически он видел паруса на горизонте и представлял, что этот корабль плыл спасать его.

Такого никогда не случалось.

Дважды в день страж, одетый в зелено-золотые одежды, приносил ему тарелки с оливками, посыпанными крошащимся белым сыром, хлебом и чашку теплого чая.

– Стой, – сказал Антон однажды вечером, когда стражник развернулся, чтобы уйти.

Тот неуверенно остановился.

Антон наклонился вперед, пытаясь найти верный баланс между рвением и скукой.

– У тебя есть карты?

Посреди шестой игры в канбарру распахнулась дверь и вошел Илья.

Страж вскочил на ноги со своего места на полу рядом с Антоном, карты вылетели из его рук. Илья едва заметно кивнул на дверь, и страж поспешил покинуть их.

Только после того, как он ушел, Илья посмотрел на Антона.

– Думаю, ты согласишься, что эти покои лучше, чем те, в Паллас Атосе.

Антон не видел брата с той самой битвы в «Тайном источнике», но он знал, что момент встречи близится. Илья всегда заставлял Антона чувствовать себя беспомощным, а теперь он и правда таким был. У него все забрали, даже надежду на побег, у Антона остался только один способ противостоять брату. Он не должен был дать Илье того, что тот хотел больше всего – страх Антона. Он провел большую часть своего детства, изучая способы вытащить его на поверхность, но здесь, с Антоном, он не увидит, насколько глубок этот страх.

Антон лениво перетасовал карты в руках.

– Наверное, в Херате им нравится успокаивать ягнят прежде, чем зарезать.

– Ягнят? – переспросил Илья с изумлением в золотистых глазах. – Вот кем ты себя считаешь?

Он обошел брата и сел на место, только что освобожденное стражником. Подбросив одну из оливковых косточек, которые они использовали как жетоны, в воздух, он спросил.

– Канбарра?

Сейчас, когда он был так близко, Илья казался удивительно юным. На Антона нахлынуло воспоминание, как они вдвоем сидели на толстом шерстяном коврике у очага в доме бабушки, склонив головы друг к другу и рассматривая разложенную колоду карт и горку высушенных белых бобов.

Антон моргнул, прогоняя воспоминание. У него было так мало хороших воспоминаний о брате, что он удивился, что вообще помнил хоть одно. Страх не был постоянным, из-за чего стал только коварнее. Он никогда не мог сказать, когда встретится со старшим братом, готовым обучать его играть в карты или бросать снежки, а когда встретится с созданием, полным ярости и гнева.

Илья перетасовал карты и раздал их, каждому по четыре и одну лицом вверх посередине. Он поднял оливковую косточку и некоторое время перебирал ее в руках, прежде чем протянуть оба кулака Антону.

– Выбирай.

Антон с беспокойством указал на левую руку. Илья открыл ее. Пусто.

– Так скажи мне, Антон, – сказал Илья, доставая карту из колоды. – Как тебе Назира?

Голос Антона звучал размеренно, когда пришел его черед говорить.

– Ну, меня держит в плену человек, которого я презираю больше всех на свете, так что не могу сказать, что Назира хорошо себя зарекомендовала.

Илья устало вздохнул.

– Полагаю, было слишком наивно надеяться на то, что ты научился манерам со времен нашего детства.

– О, я научился. Просто я пропустил уроки, на которых учили быть вежливым с кровожадными старшими братьями.

– Кровожадными? – Илья перевернул один из тузов чаш. – Я не уверен, что это честно. Я знаю, что, на твой взгляд, случилось в тот день на озере, но, боюсь, твой разум сыграл с тобой злую шутку.

– Я знаю, что помню, – не впервые Илья пытался убедить Антона, что его восприятие было ошибочным или что в боли, которую он ему причинил, был виноват сам Антон. « Тебе не надо было меня злить, не нужно было стоять на пути, не стоило так на меня смотреть» . – Ты хорошо скрывал это от бабушки и отца, но мы оба знаем, какой ты на самом деле. Что ты сделал.

– Я не отрицаю, что я причинял тебе боль в детстве, – сказал Илья, ставя жетон на пару шестерок. – Прости меня за это. Тогда я был глупым, безутешным. Завистливым.

– Психопатом, – предположил Антон, выкладывая свою карту.

– Это все в прошлом.

Антон поднял взгляд.

– Тогда отпусти меня. – Ему не нравилось умолять, но больше делать было нечего. – Отпусти меня и просто держись подальше.

Илья опустил взгляд на карты, не спеша доставать и выкладывать их.

– Я не могу этого сделать, – наконец сказал он. – Теперь, когда я наконец вижу, чему меня так усиленно пытались научить бабушка и отец. Что они говорили мне снова и снова, пока я не мог больше это терпеть.

Его глаза вспыхнули, а улыбка превратилась в оскал. Это был первый намек на Илью, которого знал Антон. Не того, которым он пытался быть в Паллас Атосе, печальным и полным сожаления. Не тем, что вращался в мире богатства и изысканности. Даже не тем, что врал и манипулировал с холодной, легкой эффективностью. Это все был не настоящий Илья. А вот этот – да. Это огрызающееся, воющее создание, которое рвало и кусало и прежде всего желало разрушать. Вот что Илья так старательно пытался скрыть даже в детстве. Он не мог позволить другим увидеть, кем он действительно был – монстром в маске человека.

– Они были правы, – сказал Илья. Его маска спокойствия снова вернулась на место. – Ты особенный, Антон. Они даже не понимали насколько. Они думали, что ты избранный наследник мертвого безумного короля, но ты нечто большее.

К горлу Антона подкатила тошнота. Слова Ильи потянули за него, так же как воспоминания об озере. Он отказывался позволять им затянуть себя вниз.

– Ну, дорогой брат, кажется, игра окончена, – довольно сказал Илья, переворачивая карты.

Антон глянул на них. Илья победил. Он понял, что и не ожидал другого исхода.

Илья встал.

– Пора идти.

Он подошел к двери, кивнув стражникам, стоящим рядом.

Они схватили Антона. Он даже не пытался сопротивляться, когда мужчины повели его за Ильей вниз по длинному коридору, подсвеченному мерцающим светом факелов. По стенам бежала мозаика, изображающая сцены с высокими колосьями пшеницы, полноводной рекой и экзотической дикой природой – крокодилами, цаплями и слонами с жемчугом на бивнях.