Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

Сотник подскакал к князю, и лихо, как бродячий акробат-скоморох, спрыгнул с коня. Только что перевернуться в воздухе забыл. А так сходство было бы полное.

– Здравствуй будь, Кля, – сказал князь, пока сотник переводил дыхание. – Что там такое срочное стряслось?

– Посольство из Ростова едет. А наперед гонец от князя Изявлада прискакал. Со словами от посольства, чтобы наш Вячерад загодя продумать ответ смог. Изявлад торопится.

– И что? Тебя князь послал?

– Воевода Заяц к князю вызвал. Сказал, что я угодил тебе в деле, потому и хочет меня послать. Все незнакомому гонцу хуже верится…

– Да ты дело говори, дело… – поторопил сотника Бобрыня. – Мы тебе верим…

– А дело такое, что Изявлад возмущен и озлоблен: мало того, что неизвестно кто перебил часть его дружины, еще и часть его людей решила отложиться от Ростовского княжества, и присягнуть княжеству словен. Он собирает поход по своим мятежным поселениям, чтобы отступников покарать, пока словене не подоспели. Через три-четыре дня будет готов выступить. Ему в помощь большой полк придет из Булгара. Гонец сказал, обещали тысячу конников дать. И ростовский князь приглашает князя Вячерада участвовать в своем карательном походе. Это на случай, если и поселения народа Мурома пожелают отложиться к другому князю. Чтобы урок преподать, и пресечь в корне желание в будущем повторить подобное. И стоящих в Муроме хозар тоже приглашает, обещает им отдать половину непокорных в рабство. А вторую половину булгарам пообещал. Изявладу еще, видимо, не поторопились доложить, что хозары наши ворон кормят. Гонцу сказали, что хозары уехали со своим посольством в Смоленск. А насчет общего похода наш князь пообещал подумать, посоветоваться, и дать ответ ростовскому посольству.

– И что Вячерад – решил уже? – поинтересовался Русалко.

– Вячерад спрашивает, как ему быть…

– С Ростовом ему ссориться не хочется… – сделал вывод Гостомысл.

– А кому захочется с ближними соседями ссориться… – философски ответил Кля. – Если хозары придут, Изявлад со своими булгарами может в спину ударить. Сами булгары давно уже под хозарами ходят. И дань поболе муромской платят. Наш князь удара в спину боится. К тому же от Булгара до нас несравненно ближе, чем до Ростова. Просто наш князь с булгарами не дружит. Но ударить на нас по приказу хозар булгаре могут всегда.

– А что Заяц говорит?

– А Заяц говорит то же самое, что и я говорю.

– А что ты говоришь? Мы еще не услышали.

– А я говорю: в ответ на опасения нашего князя, нужно Изявладу, извини уж, княже, руки обломать, чтобы он в спину не ударил. И булгарам объяснить кое-что, чтобы не совались к нам, иначе мы сами к ним сунемся.

– Мудро ты вместе со своим воеводой мыслишь! – оценил мнение Кля сотник Русалко. – Лучшая защита – нападение, как древние говорили.

Гостомысл молча соображал, прикидывая, что следует в такой ситуации предпринять. И решение принял достаточно быстро.

– Когда ростовское посольство прибудет?

– Не раньше вечера.

– А гонец ихний, где сейчас?

– В гостевом доме поместили. В княжеском дворе…

– Понятно. Нам туда возвращаться, значит, невозможно. А у воеводы в новом приказном тереме место для нашей дружины найдется?

– Места там много. И конюшня теплая, сухая. Возвращаешься, княже?

– Возвращаюсь. Скачи назад, скажи Вячераду, чтобы перед вечером отправился навестить в новом тереме воеводу. Посмотреть, как тот устроился. Там мы с ним и поговорим…

Гостомысл просто развернул колонну в обратную сторону, и сам обогнал ее. Те, что раньше ехали впереди, оказались позади. Только сам князь-посадник да два его сотника переместились в новое начало колонны.

– Никак, погода испортилась, вернуться заставила… – пошутил сотник привратной стражи, уже знающий новгородцев в лицо.

– Такая погода подступила, что и тебе глаза залепила, и ты нас не видел, если кто посторонний спрашивать будет. Особенно ростовских шпионов опасайся, они обязательно будут… – ответил сотнику стражи сотник стрельцов Русалко. – Скажешь, выехать – выехали, сам видел. А чтобы вернулись – ни-ни…

– Ростовские меря к нам лезут… – зло сказал сотник стражи. – А за ними и булгары двинут… От одной нечисти, с помощью богов, избавились, другая тут, как тут. Да так всегда бывает.

– Отобьетесь… – предсказал сотник Бобрыня. – Вам не впервой. С помощью богов…

– И с помощью словен… – добавил стоящий тут же десятник стражи.

Гостомысл в разговор со стражей не вступал. Он был углублен в свои мысли, и соображал, правильно ли поступил, что вернулся. Вообще-то в планы князя-посадника и князя Бравлина не входило такое кардинальное вмешательство в дела ростовского княжества. Но оставить на произвол судьбы тех меря, что решили к словенам примкнуть Гостомысл тоже не мог. Он ведь сам толкнул их на этот путь. А если сейчас поможет, то и другие меря последуют тому же примеру. И это будет не война княжества против княжества. Это будет не захват одного народа другим. Это будет добровольный союз. А справиться одновременно с дружиной князя Изявлада и тысячей булгарской концы поселения меря не смогут. Построить себе крепостицы они еще ни при каких условиях не успели. И оружия, кроме жителей одного поселения, которых недавно и спасли новгородцы, не имеют. А одними топорами, деревянными вилами да цепами защититься от хорошо вооруженных и обученных конных полков трудно. И в поселении на границе с русами, там, где сидит старостой Идарич, доспехи из пеньки не спасут от ударов булгарского копья. Конечно, время пока такое, что сугробы вокруг многих поселений не позволят разогнаться коннице. Тем не менее, ни в одном поселении не наберется и половины войска, которое против них выступает. Значит, падет в бою, отстаивая свою землянку, и не пожелав стать рабом у булгар, недавний проводник новгородцев Казце, который так уважал князя Буривоя и его знаменитый кулак, убивающий медведя.

Нет, оставаться в стороне от всего этого дела Гостомысл не смог бы, даже если бы князь Вячерад отказался выступить против князя Изявлада. Конечно, князь Вячерад легко поддается любому влиянию, на что ростовский князь и рассчитывал. Но, если он уже ступил на тропу самостоятельности и независимости, на тропу союза со славянами, то должен этой тропой идти и дальше, и не сворачивать неведомо куда на середине дороги.

Гостомысл провел свой отряд сначала вдоль городских стен, чтобы всем горожанам не показываться на глаза, потом по одной из радиальных улиц поднялся на середину ближнего холма до двора приказного терема. Там их уже ждали, при виде колонны загодя распахнули ворота, и Гостомысл ударил каблуками в бока коня, посылая того вскачь. Колонна быстро заехала во двор, и скрылась за высоким тыном, конечно, не прикрывающим конника, но пешего человека прячущего полностью. И потому во дворе все быстро спешились. Ворота быстро закрылись. Как оказалось, командовал приемом новгородцев сотник Кля. Он сразу сообразил, что лучше будет, если Гостомысла и его людей будет видеть как можно меньше горожан, хотя полностью сохранить тайну возвращения новгородцев, естественно, было невозможно – глаза зрячим людям не закроешь, и рот всем говорящим не зашьешь. Сам Кля и распоряжался в приказном дворе. Распорядился насчет конюшни, и выделил место для расположения стрельцов и конников. Поскольку новгородцы завтракали перед выездом, готовить на них стали только обед.