Владимир Ильин - Кое-что об архимагах [СИ]

Деревянная бочка набрала ила на дне, слегка протекала и царапала спину, но в остальном – пар от горячей воды был таким же, как в купальнях его дворца. Если смотреть на рассветное небо и не вглядываться в тусклые созвездия – не отличишь разницы между двух миров. Под небом же, увы, будет та же самая жадность, нетерпимость и зависть – он был уверен. Оттого не видел смысла придумывать новые способы борьбы с ненужными ему попутчиками.

Ежели судьба, которой он поможет, не приведет его потомка и демоницу на костер, останется средство самое верное и простое, не единожды испытанное в смутное время сразу после падения тьмы. В те годы многие, наделенные могуществом, ревниво посматривали на карту мира – одни желая восстановить былые границы сожженных королевств, вторые прочертить их по новым течениям рек, поднятым из земли за годы магической войны, прибавляя себе разоренные герцогства и уделы. Третьих не волновали старые порядки и гербы – они желали себе вотчину по праву силы, верного войска за спиной и плевать хотели на выживших потомков благородной крови, вместе с их притязаниями.

Но были и четвертые – эти хотели себе все, сразу. И могли забрать, грозя ввергнуть мир в кровавый передел почище изгнанной тьмы – потому что они были сильнее тьмы, теперь уж точно, на правах победителей.

Не один архимаг был источником общей победы – сын мельника еще не родился, когда будущие соратники слыли легендами. Только прежде устоявшийся миропорядок сдерживал их притязания – а вот когда прежние клятвы исчезли вместе со смертью королей, которым они были даны; когда не стало механизма противовесов между гильдиями и школами, уничтоженными почти полностью… Вот тогда Великие решили, что послевоенный мир вполне достоин стать им полигоном для исследований – весь, целиком. Глупо, обладая мощью и лишившись оков, вновь клянчить золото, души и ценные реагенты у правителей, когда можно заставить вассалов достать все необходимое – а там и тайна бессмертия станет столь близка… Проблема, как всегда, только с конкурентами – но на них можно было натравить будущих подданных, пообещав тем уделы пожирнее, да побогаче. От новой бойни отделяли если не месяцы, то какие-то недели.

Тогда-то архимаг подкинул властолюбивым соратникам информацию о схроне спящего бога. Аккуратно, очень осторожно – после чего сам ринулся на его поиски имени.

Сделал в точности, как сейчас – обозначив приз и начав гонку.

Этот щенок, родственник по ошибке, чуть не испортил все дело своим равнодушием, но и его зацепило страхом за собственное существование. Значит, в этой гонке будет три игрока.

В гонке прошлого мира их было девять, могущественных и не доверяющих никому – и до последнего мига архимаг демонстративно был на полкорпуса впереди, сводя с ума от ярости, заставляя вкладывать ресурсы, интриговать и всеми силами идти к цели. Впрочем, он тоже проявлял недюжинные усилия – чтобы остановиться в последний момент, и дать всем желающим себя обогнать.

Ибо знал то, о чем вряд ли догадывался кто-то иной – любое заигрывание с богом кончится плохо.

Поэтому, как бесславно распались прахом восемь самых могущественных существ прошлого мира, так сдохнут и эти двое – ослепленные легкостью слов и намерений, обманутые собственным самомнением и заведенные в подготовленную ловушку. Этому миру новые хозяева не нужны – не нужна тьма, не нужен и приход демонов.

Воистину, великая радость, что в этот раз достойный приз для висельников даже искать не пришлось…

– Ты всю мою воду потратил?! – С возмущением проголосила Аркадия, стоя над бочкой, уперев руки в боки.

Кеош недовольно открыл закрытые было в мечтательности глаза и уставился на растрепанную и явно не выспавшуюся девчонку.

– В огороде колодец, хоть утопись там. – Проворчал он.

Но потом плюнул, осознав, что редкие минуты покоя прошли, и вылез из бочки.

Девчонка торопливо отвернулась.

– Если твоей бездарности не хватит, чтобы очистить воду… – бросил он, вдевая ноги в обувь и оттираясь грубым, но чистым полотном.

– А еще бочку испортил. – мрачным голосом проигнорировали его. – Нестабильными рунами. Рванет же, с моим фильтрующим заклятьем, – мягко укорили его, скрывая в тоне злость и угрозу.

– Как видишь, образование окупается, – равнодушно отреагировал архимаг, вышагивая к калитке.

Значит, умрет позже.

Пока же пришло время смотреть на тех, кто уже умер.

Кеош не стал дожидаться названного брата и сестру, зашагав по склону вверх, к храму и небольшому кладбищу рядом с ним. Остальные догонят – клятва и любопытство приведут их следом.

Так и получилось – на плоскую вершину холма, занимаемого поселением, они вошли втроем.

– А родители не хватятся? – Слегка нервничала Аркадия.

– Дед им подмешал всякого, еще часа два спать будут. – меланхолично ответил Фил. – Как ты вообще выжила во дворце с такой близорукостью к пище?

– За меня пробуют, – с досадой отозвалась та.

– Часто травятся?

– Редко. Какой смысл травить слуг.

– Чтобы поставить своих, – сухо отреагировал Кеош. – Которые покажут на тебя пальцем, когда я приду.

Аркадия вскинулась, но промолчала – нет смысла переживать о событиях прошлого мира.

Тем более события этого мира были столь же не веселы – небольшая группа людей возле двух свежих могил прощались с ушедшими. На расстоянии пары сотен шагов – ближе подходить было слишком заметно, да и незачем, процесс погребения выглядел довольно буднично – два открытых дощатых помоста сгружали на ремнях вниз, да завалили землей под негромкий мелодичный речитатив главного храмовника.

– А когда уйдет душа? – Заикнулась Аркадия, расположившись сидя на земле рядом с названными братьями.

– Когда ее отпустят в воспоминаниях, – зевнул Филипп. – Пока только готовятся – вон, видишь, засевают землю цветами-однолетками. Это для того, чтобы душа стала цветком и побыстрее увяла. К концу зимы она может стать птицей. Затем кем-нибудь еще – смотря по прегрешениям. А там и снова человеком. Может, даже хорошим. Прихотливо.

– А как же загробный мир?

– Тоже есть, я уточнял. – Охотно отвечал ей братец. – Для праведников. Только этим двоим туда нельзя – не пустят, вот и юлят через перерождения. Ерунда, конечно, но родичи отвалили храмовнику кучу денег.

– Когда уже эти души сожрет твой бог? – Ворчливо отреагировал архимаг.

– И тут мне начала нравится версия с цветком, – вздохнула Аркадия, но тоже посмотрела на Фила вопросительно.

– Когда отвернутся и пойдут назад. Душа уходит именно тогда – Почесал тот затылок и уселся поудобнее, отклонившись на локти. – До того даже труп может оживить гениальный целитель.

– Или некромант, – вставил слово Кеош.