Валентина Елисеева - Держитесь, маги, вас нашли!

Пчельницы пристыжено замолчали, а женщины первого отряда многозначительно переглянулись. На обратном пути уже подчиненные Ислы начали ронять фразы о том, что лекарь-маг неплохой хранимый, хоть и позволяет себе иногда высказывать хранительнице собственное мнение, да и по дому толком делать ничего не умеет. Потом заговорили, как бы невзначай, что плохого к себе отношения лекарь не заслуживает, скорее наоборот – достоин уважения за бескорыстное желание помогать людям. И так далее, и в том же духе. Исла почувствовала, что потихоньку начинает звереть от «тонких» намеков, что Данира надо холить и лелеять. Она и так с него чуть ли не пылинки сдувает, но другие, кажется, уверены, что могут позаботиться о ее маге лучше?! Сердце Ислы стала заливать жаркая ревность, и она искренне порадовалась, что усмиренный вчера Дар уже не вопит, что она потеряет рыжика, если не привяжет его к себе раз и навсегда неразрывными ментально-психологическими принудительными путами.

Как только пчельницы благополучно прошли через городские ворота, Исла скомандовала своему отряду вернуться на полмили назад, на ровную поляну.

– Кто-то претендует на моего хранимого? – ледяным тоном поинтересовалась Исла, чувствуя, как клокочут в ней эмоции. – Есть желающие сразиться со мной за этого мужчину?

Случаи, когда вопросы перехода хранимого в другую семью разрешались путем дуэли между хранительницами, бывали в Городе крайне редко, но все-таки бывали. Трагедиями эти дуэли никогда не заканчивались – женщины долины были достаточно умелы и опытны, чтоб не наносить друг другу неизлечимых увечий. Как правило, дрались за хороших работников редкого мастерства, вызов же на дуэль с целью забрать любимого хранимого считался бесчестным, и такого действительно не бывало. Однако женщины ее отряда не знали, что «подопытный» лекарь-маг – любимый хранимый. Верно, пора известить их о статусе рыжика!

Исла окинула внимательным взглядом женщин: те смотрели на нее с ужасом.

– Нет, что вы, лера, мы и не думали о подобном! – с искреннем недоумением закачали головами женщины.

– Тогда что за намеки?!

– Так это... хотели попросить, чтоб вы не слишком сурово с ним... мы не вмешиваемся... мы... ну...

– С чего вы взяли, что я притесняю мага? – рыкнула разозленная донельзя Исла. Она так вчера мучилась, лишь бы не навредить Даниру, а ее подозревают в суровом обращении с ним?!

– Так все видят, в какой одежде он ходит! Единственный хранимый третьей наследницы, а одет, как..., – женщины запнулись, а Исла озадаченно нахмурилась: она давно привыкла к строгой одежде мужа, в Тавирии все мужчины одевались неброско, но жители долины расценили отсутствие множества украшений на ее маге на свой манер. А скажи она сейчас, что Данир – ее любимый мужчина, ее сочтут редкостной скрягой и самой скупой хранительницей в мире!

Исла тоскливо посмотрела в голубое, как глаза Данира, небо. Согласится ли ее маг одеться, как все мужчины долины? Что-то Исла в этом сомневалась.

– Все свободны, – вздохнула Исла, отпуская подчиненных и направляясь в лавку портнихи.

Стараясь не думать о том, как муж отреагирует на обновки, закупленные ею в огромном количестве, Исла вошла в родной дом. Странная штука жизнь: то тянется долго-долго, как было этой тоскливой зимой в отсутствие ее мага, то несется галопом, как сейчас: каждый день новые задачи и проблемы.

Дома было тихо, но вот стукнула дверь коровника и на крыльце с ведром парного вечернего молока появился Данир.

– Привет! – вспыхнули любовью и счастьем обожаемые голубые глаза.

– Привет! – откликнулась Исла. – Кира где?

– Сейчас из лавки с хлебом вернется. Я не заставлял, она сам помочь вызвалась.

Это Данир мог бы и не говорить, Исла сама видела, что отношение дочери к магу изменилось, и она старалась помогать ему, чем могла. Соседские девчонки вначале засыпали ее насмешками, что Кира «мужскую» работу делает, а потом начали завидовать. Еще бы, это так интересно: кормить кур и корову, собирать белые теплые яички из гнезд в курятнике, бегать в лавку, чистить картошку маленьким ножиком, помогать магу(!) связывать в пучки лечебные травы и развешивать их над печкой. Им-то таких дел хранимые матерей не доверяли! Теперь девочки крутились вокруг Киры и набивались ей в помощницы, а та важно решала, кому какое дело она согласна поручить.

– Раздевайся, сейчас ужинать будем, – скомандовал Данир, а Исла принюхалась к запахам:

– О, ты наконец-то жаришь картошку?

Муж тоже принюхался и чертыхнулся:

– Вообще-то, я ее варю! – И скрылся на кухне.

Рассмеявшись, Исла отнесла сумку с новой одеждой в спальню, решив, что не стоит портить пререканиями семейный ужин.

В спальне, смотря как раздевается муж, Исла слушала его неспешный рассказ о том, как прошел очередной день:

– Сегодня больных было мало, я даже с Кирой по Городу погулять успел.

Данир нырнул в постель и обнял жену. Исла нахмурилась: что-то напрягло ее в словах «гулял по Городу». Почему? Данир имеет право свободно гулять по Городу! Гулять по Городу...

Исла со стоном села на кровати: одежда, чтоб ее!

– Ты чего? – Удивленный Данир попробовал уложить жену назад. Исла обернулась к нему и горько спросила:

– Ты сегодня ходил по Городу?

– Да, а что? Мне опасно гулять по Городу? – удивился еще больше Данир. – Стоит вооружиться?

– Гуляй, дорогой, гуляй, но не позорь меня перед соседями! – Исла вылетела из постели, схватила свою большую сумку и вытряхнула на кровать ее блестящее содержимое. Впихивая Даниру в руки сверкающие самоцветными камешками брюки и расшитую рубашку, Исла поясняла: – Меня же кто в скупости, кто в жестокости обвиняет: думают, что я специально тебя так принижаю, специально как самого негодного мужчинку одеваю! Это носи!

– Ни за что! – с ужасом открестился от новых нарядов Данир. – Я не павлин! – И скинул с себя ворох полупрозрачных ярких шарфиков.

Моления и просьбы не помогли. Несерьезная угроза принудить ментально вызвала исключительно исследовательский интерес:

– Попробуй! – прищурился Данир.

– С ума сошел?! Меня опять сегодня ревность мучила, вдруг я сейчас не справлюсь с собой!

– Вовсе не сошел я с ума. Ты же сама сказала, что вчера укротила свои необычные способности, подчинила себе свой Дар.

Данир нежно обнял жену, притянул ее к себе.

– Давай, ты справишься, – играя с длинными локонами, уверенно сказал он. – Слушай, а ревность-то откуда выползла? Мне никто, кроме тебя, даром не нужен! Я и не смотрел на ваших женщин!

Исла рассказала о своей беседе с женщинами отряда, как одобрительно кивала хозяйка портновской лавки, набирая мужских нарядов нужного размера и шарфиков. Еще раз подчеркнув, что у них статус мужчины в семье отражается главным образом в его одежде, девушка с надеждой взглянула на мужа, но тот упрямо покачал головой: