Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

– Помоги мне, – сказала принцесса Игрене и стала снимать с головы сеточку для волос.

– Что вы будете делать? – Игрена стала вытаскивать заколки.

– В него, – сказала принцесса Игрене, – выстрелят. А в меня нет.

Элладайн просто смотрел, как принцесса распускает освобожденные волосы. «Он уже знает, что я думаю», – отчетливо поняла принцесса и мысленно усмехнулась. Забавно, что в общении с Элладайном ей требовалось втрое меньше слов, чем с другими. А иногда не требовалось и вовсе.

– Ваше Высочество… – запричитала Игрена, но принцесса ее прервала.

– Одно дело мужа потихоньку травить. А другое дело застрелить наследную принцессу соседнего государства. Гонза!

Гонза потянул на себя створку двери, и принцесса сощурилась от света. Она провела ладонями по платью, сосредоточилась и вышла во двор замка.

Солдаты виднелись в бойницах надвратных башен, несколько человек стояли на стене, а трое – прямо во дворе, рядом с бароном Харгейном. Многие держали в руках арбалеты, направленные теперь на принцессу. Казалось, холодные острия арбалетных стрел царапают кожу прямо сквозь платье. Все тело просилось обратно за дверь, в безопасность.

И тогда принцесса Эва Лина применила свое самое мощное оружие: она выпрямила спину и подняла подбородок. Удивительно, как вовремя поднятый подбородок меняет угол зрения. Теперь принцесса на всех сразу и на каждого в отдельности смотрела свысока. Даже на королеву Гевру, которая не только была выше, но еще и стояла на крыльце. Именно за нее принцесса ухватилась взглядом и медленно, шаг за шагом, как по нитке, к ней пошла. За стеной шумела листва, оранжевое холодное солнце тянуло к королеве косые тени башен.

Лицо неподвижно стоявшей королевы менялось очень странным образом: сомкнутые губы непрерывно двигались, глаза не могли отыскать точку, в которую надо смотреть, а на шее продергивалась жилка, каждый раз когда кривился уголок рта. Принцесса не дошла до крыльца пары шагов, когда рот королевы наконец открылся:

– Харгейн! – каркнула она растерянно. – Хэрри! Прошу тебя…

Барон не ответил. Принцесса сделала еще шаг.

– Схватить ее! – вдруг закричала королева, и ее резкий хриплый голос разламывался неприятными взвизгами. – Схватить! Не пускайте ее ко мне!

Принцесса остановилась. Надо было что-то сказать. Что, собственно, говорят, когда хотят обвинить королеву чужого государства? Принцесса услышала свой собственный голос:

– Именем короля Арранты Эннера Эрта Маунтенар Декрой… – для начала неплохо! Принцесса вспомнила о солдатах на стене и во дворе, – …и перед всеми честными подданными королевства… – очень хотелось надеяться, что таковые здесь найдутся, – …я обвиняю вас в заговоре против Его Величества короля Фота, – принцесса чуть не добавила «Круглого».

– Что ты об этом знаешь?! – с неожиданной силой, но тихо сказала королева Гевра. – Он не любил меня! Двадцать пять лет он не любил меня! Только жалел, жалел и жалел! Это я, я отравлена! Что ты можешь об этом знать!

Признаться, принцесса об этом ничего и не знала. Было немного противно, словно она заглянула в кухонный мусорный ящик с чужими объедками. Было немного тоскливо, будто умерла любимая лошадь. Принцесса не хотела жалеть королеву против ее воли, поэтому она просто отвернулась и тут же наткнулась взглядом на барона Харгейна.

– Бабы! – с презрением сказал он и перевел глаза на королеву. – Говорил я тебе сидеть тихо! – Он вернул взгляд к принцессе и шагнул. – Ты смелая.

Он сделал еще шаг, и принцесса попятилась.

– И что ты будешь теперь делать одна? Арестуешь королеву? – принцесса отошла еще дальше, но барон все приближался. – Или меня?

Принцесса наклонила голову и посмотрела под ноги. Там не было ничего интересного, просто устала шея. Устала спина и ноги. Вся принцесса устала.

– Знаете что? – она подняла голову и от усилия даже сморщилась. – Вы уж как-нибудь сами арестуйтесь! Я правда очень устала.

За спиной барона, в надвратных башнях, больше не было людей с арбалетами. Там уже вовсю хозяйничал рыцарь Элладайн, прошедший по стене из круглой башни. Уже решительно бежал от приоткрытых ворот к принцессе капрал Кламм с пятью своими солдатами. А люди барона Харгейна в растерянности вертели головами, потому что на крыльце, завернутый в клетчатый плед, опираясь на плечо принца Инселя, появился землисто-бледный, но живой король Фот. Харгейн обернулся, отступил, и принцесса вдруг увидела сундук со своей собственной одеждой, который стоял там, где его бросили солдаты. Пока вокруг кричали, топали и гремели, она подошла к сундуку, села, уперла локти в колени и уронила лицо в ладони.

На следующий день светло-серая кобыла тихо шла по лесной дороге прочь от замка короля Фота и на каждом шаге кивала головой в такт своим мыслям. Возможно, впрочем, что кивала она в такт мыслям наследной принцессы королевства Арранта, которую несла на себе. Справа на своем вороном боевом коне двигался рыцарь Элладайн. Слева и чуть позади на гнедой кобыле ехал капрал Кламм. За ними тащился возок с колыхающейся внутри фрейлиной Игреной и служанкой Брисой. Шли солдаты. Замыкал процессию фургон с разнородным имуществом, необходимым в поездке. Принцесса возвращалась домой.

– Я вот что думаю, – принцесса поправила застежку тяжелого шерстяного плаща со стеганой подкладкой и воротником из белого меха. – Когда я буду королевой, не хотелось бы, чтобы меня называли «тихоней».

Капрал Кламм хрюкнул. Конь Элладайна закусил удила и отвернулся.

– Это, – сказал сам Элладайн, рассматривая что-то впереди взглядом без определенного выражения, – вряд ли кому-нибудь придет в голову.

Вечером, перед сном, принцесса внезапно захотела молока. Бывает такое – чего-то целый день хочешь, хочешь, а потом вдруг – раз! – и понимаешь, чего именно. Чтобы не устраивать возню с вызовом служанки и не ждать, пока она пропутешествует на кухню и обратно, принцесса решила спуститься сама. Так и быстрее будет, и молоко из погреба будет прохладнее.

Она прошла через свои комнаты, спустилась по винтовой лестнице в тыльной части жилого корпуса до нижней площадки и повернула в короткий коридорчик, который вел к кухне. Навстречу принцессе из кухни вышла Файда, которая была младшей кухаркой, хотя и взрослой теткой. Если бы Файда просто поклонилась и прошла мимо, принцесса бы ничего и не заметила, но Файда не прошла. Мало того что она остановилась, она еще и сделала это испуганно. Принцесса вслед за ней незамедлительно напугалась, хотя и не могла понять, чего именно.

Файда оцепенело и напряженно смотрела на принцессу, прижимая к животу довольно объемистую котомку. Принцесса в настороженном недоумении таращилась на Файду, потом перевела взгляд на котомку, потом снова на Файду и, кажется, начала догадываться, что происходит.