Михаил Коссой - Принцесса идет искать. Хроники Эвы Лины Маунтенар Декрой

Принцесса не сразу стала ездить сюда, первые уроки она получила в замке. Оказалось, что при игре на флейте главное – это не пальцы и даже не губы, а ровное и сильное дыхание для полноты звука. Оно должно было идти от самого живота вверх сплошным воздушным столбом. На втором уроке Лавайенн пытался объяснить, как правильно устанавливать осанку и фиксировать боковые мышцы живота.

– Ваше Высочество, позволите показать? – принцесса позволила.

Лавайенн задрал свою льняную рубаху до самых плеч и вертелся то боком: «Видите, как выгнута поясница?», то передом: «Видите, как напряжены мышцы пресса?»

Принцесса видела.

Очевидно, что у нее не очень получалось повторить, потому что ближе к концу урока Лавайенн протянул руку к ее талии:

– Ваше Высочество, позволите помочь? – принцесса сглотнула и позволила.

Лавайенн положил ей одну руку на спину, а другую на живот:

– Напрягитесь, чувствуете сопротивление?

Затем он встал сзади и взял ее за бока:

– Наберите воздуха! Вот здесь, чувствуете?

Принцесса чувствовала.

Весь вечер того дня она посвятила размышлениям о том, то ли она видела и чувствовала, что он имел в виду? А также – имел ли он в виду только то, что имел в виду, или ей только кажется? В ходе размышлений пришлось несколько раз сосредоточенно возобновить в памяти вид его торса и ощущение ладоней на животе. Засыпала принцесса в приятном волнении.

На следующем занятии очередь дошла до постановки локтей. «Чего не сделаешь ради музыки!» – думала принцесса, то и дело позволяя себя выгибать и распрямлять, как сама проделывала это в детстве с тряпичными куклами.

– Ваше Высочество, постарайтесь держать плечевой пояс ровно! – вежливо говорил Лавайенн, одной рукой упершись ей в лопатку, а второй отводя левый локоть назад и вверх так, будто хотел выломать руку из плеча и выкинуть ее, как слишком неловкую.

– Пояс! Конечно! – старалась принцесса в точности запомнить то ли положение локтя, то ли указующие прикосновения учителя.

– Почему вы дышите так часто? – спрашивал Лавайенн, разглядывая принцессу, как скульптор, решающий, где еще надо бы отрезать.

«Отличный вопрос!» – думала в ответ принцесса, стараясь не меняться в лице, отчего казалось, что глаза живут от него отдельно, будто наблюдая за происходящим через прорези маски из папье-маше.

– Пожалуйста, постарайтесь сделать дыхание глубоким и ровным!

Принцесса старалась, и, видимо, от обилия воздуха, начинала плыть голова. К реальности ее возвращала то мадам Дено, которая периодически заходила проверить, как идут дела, то какая-нибудь фрейлина, которая тоже делала вид, что зашла проверить, как идут дела, хотя это было совершенно не ее дело.

– Ваше Высочество, на следующем занятии мы разберем правильное сложение губ в амбушюр и направление потока воздуха. Понимаете?

Принцесса понимала.

Не все слова были ей знакомы, но ухватив общую идею, принцесса почувствовала, как теплеют целевые объекты следующего занятия.

Губы! Отправляясь в свою комнату, принцесса подумала, что складывать их во что бы то ни было в присутствии мадам и любопытных фрейлин будет решительно невозможно! Нужен был план действий и – как водилось у принцессы – действовать она начала чуть раньше, чем он был готов.

За несколько дней она использовала значительную часть своих знаний по риторике, декламации, физиогномике и отчасти демагогии, чтобы убедить мадам Дено и прочих, что заниматься музыкой лучше не в замке, а в подходящем помещении где-нибудь в городе. Логика не пригодилась, но принцесса справилась и без нее. Помогло то, что к этому времени Его Величество король-отец уже отбыли на север.

– Где именно в городе? – спросила мадам Дено, почти готовая сдаться.

– Например, в зале для музыкальных занятий господина учителя! – сказала принцесса, поводя в воздухе кистью, будто брала из него эту мысль.

– У него есть такой зал?

– Конечно! Он дает там уроки другим своим ученикам.

Конечно, зала у Лавайенна не было. Принцесса предвидела этот вопрос и предприняла меры заранее. Еще два дня тому назад она с помощью Нисы, той из любопытных фрейлин, которая умела держать язык за зубами, передала Лавайенну почти половину своих личных – собранных по случаю то там, то тут – средств и заставила его найти и арендовать подходящее помещение. Это были две большие комнаты в торговом, а потому довольно богатом и ухоженном, районе в Игольном переулке, второй дом слева от угла Тряпичной улицы, наверх по наружной лестнице с торца.

Как раз в этот переулок сейчас и втягивались ниточкой шесть всадников и возок принцессы. Последние два месяца она проделывала этот путь трижды в неделю в сопровождении двух или трех человек. Они ждали в первой комнате, пока принцесса осваивала навыки игры во второй – большом помещении со светло-желтой штукатуркой на стенах. Посередине комнаты лежал зеленый шерстяной ковер, имелись стол и два старых, но начищенных, окованных сундука. Два решетчатых окна без стекол выходили на солнечную сторону. При открытых ставнях комната наполнялась светом и выглядела весьма нарядно.

Здесь принцесса не без успеха приобретала навыки музицирования. До старинных баллад дело, конечно, еще не дошло, но небольшие произведения с названиями вроде «Козочка прыгает по крыше» или «Пастушок танцует на лугу» принцесса уже исполняла вполне сносно.

Она научилась правильно вдувать воздух: приопускала вниз челюсть на расстояние прикушенного мизинца, складывала губы маленьким хоботком, как для буквы «У», верхней губой нацеливала поток в легко касающийся подбородка мундштук. Во время тренировок труднее всего пришлось мизинцу.

Принцесса совладала с плечевым поясом, разобралась как фиксировать живот и не захлебываясь брать дыхание в перерывах между музыкальными фразами. В результате она стала лучше понимать из чего, собственно, состоит: незнакомые ей доселе мышцы обрели имена и норов, суставы поделились особенностями своей конструкции, а внутренние органы, покряхтев, приспособились вовремя ужиматься и отбегать в сторонку ради правильного воздушного столба.

Было ощущение, что принцессу разобрали, смазали и собрали обратно, благодаря чему она чувствовала легкость, гибкость, точность и четкость движений. Принцесса расцвела и похорошела. Возможно, расцвету способствовали не только упражнения, но принцесса предпочитала самой себе в этом не признаваться.

В каждом из достижений принцессы важную роль играл, разумеется, вклад господина учителя:

– Ваше Высочество, пожалуйста, не опускайте кисть! – и его твердые пальцы аккуратно, но непреклонно ложились на ее запястье.

– Ваше Высочество, держите темп: пам-пам-там-пам! – и он легко отстукивал на ее плече шаги и развороты пастушка на лугу.