Нил Гейман - Добрые предзнаменования [litres]

– Колокольчик, книга, свеча, – сказал Ньют.

– Шпилька?

– Шпилька.

– Молодец, парень. Никогда не забывай про булавку. Она – как штык в твоей артиллерии сил света.

Шэдуэлл отступил еще на шаг. Ньют с изумлением увидел, что в его глазах появились слезы.

– Жаль, что не могу отправиться с тобой, – сказал старик. – Конечно, ничего такого не случится, но как было бы здорово снова двинуться в поход. Это, знаешь, тяжелая жизнь: лежишь в сыром подлеске, следишь за танцульками на шабаше. Кости, значит, сгрызает начисто.

Он встал по стойке смирно и отдал честь.

– Ну, так за работу, рядовой Импульсифер. И пусть воинство прославления шагает за тобой.

После того как Ньют отбыл, Шэдуэлл подумал, что теперь стоит сделать то, на что ему раньше все времени не хватало. Теперь ему нужна была булавка. Не противоведьменная шпилька армейского образца, а самая обычная булавка, которую можно воткнуть в карту.

Карта на стене была старой. На ней не было ни Милтон Кейнз, ни Харлоу – программа по созданию новых, современных, удобных городов началась позже. Да что там, на ней было трудно разглядеть даже Манчестер с Бирмингемом. Эта карта висела на стене в штабе АВ уже три сотни лет. В ней все еще торчало с десяток булавок, по большей части в Йоркшире и Ланкашире, и несколько штук – в Эссексе, но они проржавели почти насквозь. В других местах лишь темно-рыжие обломки обозначали далекие миссии давнишних ведьмознатцев.

Наконец Шэдуэлл нашел булавку в пепельнице, среди прочего мусора. Он подышал на нее, отполировал до блеска, сощурившись, нашел на карте Тэдфилд и с торжеством вогнал булавку в центр кружка на карте.

Она сияла.

Шэдуэлл отступил на шаг и снова отдал честь. В глазах у него стояли слезы.

Потом он совершил четкий поворот «на месте кругом» и отдал честь застекленному шкафу в углу. Стекло в этом старом, потертом шкафу было разбито, но в определенном смысле это и была АВ. В нем стоял полковой Серебряный кубок (приз межбатальонного турнира по гольфу, увы, так и оставшегося незавершенным семьдесят лет назад); там стоял Громовик, мушкет, заряжавшийся с дула и принадлежавший Армии Ведьмознатцев полковнику Не-Ешь-Ничего-Живого-В-Чем-Есть-Кровь-Равно-И-Не-Сотвори-Заклятья-И-Не-Будь-Занудой Далримплу; на полках там были аккуратно разложены предметы, с виду напоминавшие грецкие орехи, но на самом деле это была коллекция ссохшихся черепов охотников за черепами, любезно подаренная одним из командиров АВ, старшим сержантом Горацием Масстером, по прозвищу «Сделай их, пока тебя не сделали!», который много путешествовал в дальних странах; короче говоря, это была память.

Шэдуэлл громко шмыгнул носом и вытер нос рукавом.

И уселся завтракать, открыв банку сгущенного молока.

Если бы солдаты славного воинства попытались бы шагать за Ньютом, многие из них быстро отстали бы. А причиной тому было то, что, если не считать Ньюта и Шэдуэлла, они все давно уже были мертвы.

Будет ошибкой считать, что Шэдуэлл (Ньют так и не выяснил, есть ли у него имя) – просто одинокий чокнутый бедолага.

Просто все остальные уже умерли, многие – несколько веков назад. Когда-то численность его Армии соответствовала цифрам в нынешней бухгалтерии Шэдуэлла, к которой он подходил настолько творчески. Ньют в свое время был весьма удивлен, обнаружив, что история Армии Ведьмознатцев не менее длинна и почти столь же кровава, как и история ее мирского аналога.

Размер оплаты труда ведьмознатцев в последний раз был установлен Оливером Кромвелем и с тех пор ни разу не пересматривался. Офицеры получали крону, генерал – соверен. Это, конечно, были только разовые выплаты, потому что за каждую обнаруженную ведьму полагалось по девять пенсов плюс право первым выбрать трофей из ее имущества.

В общем, рассчитывать приходилось на эти девять пенсов. Так что Шэдуэллу приходилось нелегко, пока ему не удалось пристроиться в зарплатную ведомость Небес и Преисподней.

Жалованье Ньюта составлял один шиллинг в год [30] Примечание для молодых людей и американцев: Один шиллинг = пять пенсов. Понять старомодную бухгалтерию Армии Ведьмознатцев легче, если знать прежнюю денежную систему Великобритании: Два фартинга = один полпенни. Два полпенни = один пенс. Три пенни = один трехпенсовик. Два трехпенсовика = один шестипенсовик. Два шестипенсовика = один шиллинг, или, в разговоре, «боб». Два шиллинга = один флорин. Один флорин и один шестипенсовик = одна полукрона. Четыре полукроны = купюра в десять шиллингов. Две купюры в десять шиллингов = один фунт (или 240 пенсов). Один фунт и один шиллинг = одна гинея. Британцы долго сопротивлялись введению десятичной денежной системы, поскольку считали, что она чересчур сложна. .

За это на него была возложена обязанность постоянно держать при себе «огонь, кремень с кресалом, трутницу, або спички огненосные», хотя Шэдуэлл высказал предположение, что газовая зажигалка «Ронсон» тоже вполне сгодится. Шэдуэлл приветствовал появление такого хитроумного изобретения, как зажигалка, примерно с тем же энтузиазмом, с каким солдаты обычной армии приветствовали принятие на вооружение многозарядного карабина.

С точки зрения Ньюта, его служба в АВ была сродни членству в «Тугом узле» или любой подобной организации, посвятившей себя воссозданию битв Гражданской войны в Америке: тебе есть чем заняться в выходные и при этом ты чувствуешь себе хранителем добрых старых традиций, благодаря которым западная цивилизация и стала тем, чем она стала.

Через час после того как Ньют вышел из штаба АВ, он припарковался на обочине дороги и принялся рыться в коробке, стоявшей на соседнем сиденье.

Потом он открыл окно, для чего ему пришлось воспользоваться плоскогубцами, поскольку соответствующая ручка давно отвалилась.

Описав красивую дугу, пакет с растопкой скрылся в кустах. Через секунду там же исчезли и тиски.

Он с сомнением поглядел на то, что осталось, и сложил все обратно в коробку. Шпилька состояла на вооружении Армии Ведьмознатцев и увенчивалась добротной головкой из черного дерева.

Он знал, для чего она нужна. На эту тему он прочел вполне достаточно. Шэдуэлл при первой же встрече снабдил его листовками АВ, но помимо этого в штабе Армии скопилось немало книг и документов, которые, как подозревал Ньют, стоили бы целое состояние, если бы вдруг появились на рынке.

Шпилькой следовало колоть подозреваемых. Если на их теле обнаруживалось место, укола в которое они не чувствовали, это и была ведьма. Кое-кто из ведьмознатцев, склонных к мошенничеству, пользовался специальными шпильками, острие которых втягивалось внутрь при уколе, но ему выдали честную, кованую шпильку. Он не смог бы смотреть старому Шэдуэллу в глаза, если бы ее выбросил. Кроме всего прочего, это могло оказаться плохой приметой.