Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

Странно все это, подумала Соня. Черные племена обычно довольно-таки примитивны, их язык прост, а законы — да их зачастую и вовсе нет. Так, по крайней мере, она до сих пор полагала.

Похоже, это было ее серьезным заблуждением;

Муонг зажарил над огнем кусок какого-то мяса и предложил Соне.

Девушка не отказалась, благоразумно воздержавшись, однако, чтобы поинтересоваться, чем именно ее угостили»

Пока что она была не готова воспринять все сразу. Тут же ее снова начало неудержимо клонить в сон, и бороться с этим сил уже не было.

Очнувшись во второй раз, Соня поняла, что находится в объятиях Муонга.

Она лежала на боку, а ее «законный супруг» спал, прижавшись к ней всем телом и обхватив ее руками.

Неужели он, что называется, исполнил супружеский долг, а она этого даже не заметила? А что, если это не в первый раз?..

Она ведь считается его женой — почему бы ему не воспользоваться этим обстоятельством? Ну что за мерзавец! Обладать женщиной, пока она без сознания… ничего, ему еще придется об этом пожалеть!

Соня резко развернулась, собираясь дать Муонгу достойный отпор, но тот схватил ее за руки.

— Я не трогал тебя, — произнес он, словно прочитав мысли девушки.

— Нет? — подозрительно переспросила девушка, все еще тяжело дыша. — Мне так не показалось! Ты спал рядом со мной, и…

— А где же мне еще спать? С Нджомонго? — он кивнул в сторону невозмутимо свернувшегося рядом с их ложем удава.

— Но ты… — Соня слегка растерялась. Нет, никогда ей не привыкнуть к естественному для дарфарских племен положению вещей, когда люди ходят друг перед другом в чем мать родила.

В неверном свете костра литое бронзовое тело Муонга казалось прекрасным.

Он стоял перед девушкой, спокойно разглядывая ее.

— Я не трогал тебя, — повторил он. — Я никогда бы такого не сделал без согласия женщины. А то, что я спал, обняв тебя, — разве это так уж страшно? Просто я не выношу одиночества.

— Ну, так пошел бы к любой другой из своих женушек, — проворчала Соня. — Наверное, они более сговорчивы…

— Дело в том, что ни одна из них, конечно, не отвергает меня, — пояснил Муонг, — но по Закону к ним можно прикасаться только до тех пор, пока они не ждут детей. А три моих жены сейчас как раз вынашивают сыновей, четвертая же недавно родила и будет еще два года кормить ребенка: в это время с ней даже нельзя находиться наедине и подходить ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не то что делить одно ложе.

— И как же ты обходишься? — нервно усмехнулась девушка.

Подумать только, иметь целый гарем и вести жизнь монаха!

— Бара, — тихо сказал он, — ты никогда не замечала, что между человеком и скотом есть некоторая разница?

— Прости, — вырвалось у нее.

По совершенно необъяснимой причине Соня чувствовала, что этот человек ей симпатичен и вызывает доверие.

Впрочем, больше тут все равно доверять было некому. Или не доверять. Муонг пока был единственным живым существом, с которым она общалась, поскольку этот самый удав — Нджомонго?.. — похоже, слава богам, не особенно обращал на нее внимания.

И вообще, если верить его словам, Муонг спас ей жизнь…

Теперь Соня решилась вспомнить все.

Как впятером — она и четверо мужчин — пробирались сюда через Стигию. Как проникли в эти леса. И как потом все четверо ее спутников погибли один за другим.

Словно все стихии ополчились против них, и одного убила вода, другого — земля (он провалился в глубокую яму-ловушку, и воткнутые на ее дне острые колья пронзили его насквозь), третий стал жертвой аллигатора, а последний…

На толстой ветви, нависшей метрах в тридцати над тропинкой, было подвешено бревно с копьем. От него вниз спускалась тонкая лиана, ничем не отличавшаяся от других. Она пересекала дорогу и была привязана к дереву, росшему на другой стороне тропы. Стоит задеть за такую лиану, чтобы копье вместе с бревном потеряло равновесие и прикончило жертву.

…Что и произошло с несчастным Эшби, четвертым спутником Сони.

А сама она, выходит, подхватила лихорадку, да еще и угодила в сеть, будучи извлеченной из которой, только чудом не стала жертвой каннибалов. Точнее, чудеса здесь ни при чем.

Ее выручил Муонг. Белый Воин.

А она не нашла ничего лучшего, как незаслуженно обидеть этого человека, что было равно бестактно и опрометчиво. Ибо он, кроме всего прочего, единственный, кто сможет ей помочь дойти до цели, ради которой она, собственно, и явилась в Дарфар.

Муонг, тем временем, не продолжая разговора, приподнял травяной полог и вышел. Соня, совершив над собой некоторое усилие, поднялась и последовала за ним.

За стенами хижины хлестал проливной, холодный дождь.

— Муонг? — окликнула девушка. — По-моему, стоять здесь, вот так, под дождем — все равно что просто улечься в лужу. Вернись в дом, пожалуйста. И давай не будем ссориться по пустякам. В конце концов, мы, кажется, единственные белые люди на сотни и сотни лиг, хочешь ты этого или нет, и должны держаться вместе.

В темноте ночи она различала только его силуэт среди струй дождя. Заполучить бы его в проводники, вдруг подумалось Соне.

Он наверняка знает дорогу в Город. И с ним можно нормально разговаривать.

Сознание девушки полностью прояснилось. Этот человек ей нужен, и, стало быть, любым способом, хитростью или силой, она заставит его…

— Никогда прежде среди охотников за сокровищами Города не было женщин, — сказал Муонг, не оборачиваясь. — Поэтому я не убил тебя, как всех остальных. Пока, — добавил он. — Но это никогда не поздно сделать, Бара. Запомни.

У нее мгновенно пересохло во рту, и Соня воздержалась от ответа. Он знает, что ее сюда привело! И вовсе не собирается ей помогать, как раз наоборот…

Да, так сразу у нее, похоже, ничего не получится.

Понадобится время, чтобы приручить этого дикаря.

«Ее голова забита призрачными видениями огромной, невиданной добычи, — думал, между тем, Муонг. — Понадобится время, чтобы она начала иначе смотреть на мир».

Прошло еще две седмицы, а может быть, и больше — Соня путалась, считая однообразные дни. Она продолжала делить кров с Муонгом, но этот человек по-прежнему оставался для нее полнейшей загадкой.

Если бы не цвет его кожи и речь, он ни в чем не отличался бы от прочих Детей Змеи, как называло себя маленькое племя, в котором оказалась девушка.

Он знал их обычаи, свободно говорил на их языке, а Соня понимала пока только отдельные слова. И его все здесь любили и почитали, ибо Муонг был не только самым лучшим охотником.

Он оказался талантлив буквально во всем — в искусстве изготовления самых длинных и прочных наконечников для копий и стрел, в умении резать по дереву, кости и камню, а жители племени обожали всевозможные украшения и высоко ценили своих мастеров.