Энтони Варенберг - Рыжая Соня и Врата Немедии

— О том, что их было куда меньше, чем следовало бы, и они оказывались слишком слабыми для тебя. Мне надо было поступать с тобой куда более жестоко. Тогда ты, возможно, не попал бы в ловушку.

— И теперь… ты мне не поможешь, Таймацу? Послушай… не оставляй меня здесь, я…

— Не я, а ты сам можешь и должен спасти себя. Вот что нужно будет сделать…

Соня надеялась, что Таймацу, если все пройдет удачно, вернется и расскажет ей о своем разговоре с Эльбером, но Призрак более не появился, оставив ее пребывать в растерянности и нарастающей тревоге. Вдруг его тоже поймали? Да, он невероятно ловок, но и Ютен ведь не такой дурак, чтобы утратить бдительность, особенно в столь важном для него вопросе.

К утру девушка совершенно извелась, выглядела как раз подобно человеку, накануне перенесшему тяжелый приступ болезни, и успокоилась лишь увидев Ункарна в сопровождении Таймацу, живого, свободного и, как обычно, совершенно невозмутимого.

Островитянин ни единым жестом или движением не дал ей понять, насколько успешным было его предприятие. Ункарн же на все лады расхваливал своего нового «знахаря», который, по его словам, был настоящей находкой.

— Да, — вежливо согласилась Соня, — вчера я имела возможность в этом убедиться. Отвар, который он дал мне, поставил меня на ноги куда быстрее, нежели обычно бывает после подобных приступов. Я чувствую себя прекрасно.

Таймацу поклонился с легкой вежливой полуулыбкой.

Все члены Братства Огня с таким нетерпением ожидали наступления вечера, что напряжения, кажется, осязаемо висело в воздухе.

Только Ютен сохранял полное самообладание — или хотя бы видимость такового. Ближе к ночи он распорядился еще раз проверить, все ли готово для совершения обряда, и послал двоих жрецов за Эльбером.

Одним из них, по праву старшинства, оказался Ункарн, чем старец был весьма доволен. Девушка ожидала, что они вскоре же и возвратятся, но нет — время тянулось невыносимо медленно.

— Ютен, — обратилась она к графу, — чего мы ждем?

— Все не так просто, дочь Рыси. Требуется прочитать определенные заклинания, совершить некоторые действия, необходимые в таком случае. Хотя никому из нас не приходилось осуществлять подобного прежде. Не ты одна испытываешь волнение.

— По тебе этого не скажешь.

— По мне? А что, по-твоему, я должен испытывать, если нынче свершится дело всей моей жизни? — смуглое лицо его стало серым. — Если со времен Элгона не было равным моему иллюминату? Если сегодня мы положим начало новой Хайбории, Соня? Не знаю, осознаешь ли ты значительность и величие этого дня в той же мере, что и я. Разделяешь ли торжество, которое столь… — голос графа сорвался.

«Не разделяю ни в коей мере! — яростно подумала девушка. — Мне не нужна твоя новая Хайбория> Ютен. Я хочу, чтобы в той единственной, которую я знаю, которую исходила вдоль и поперек, наступил, наконец, покой, а ты и твои братья попросту сгинули!»

В этот момент к ним подошел Ункарн и что-то тихо сказал графу.

Тот кивнул и обратился к собравшимся, предложив им пройти в святилище Асингалека.

Соне прежде уже довелось там побывать в тот день, когда ее отправляли в Дарфар и совершали над нею особый заговор. Поэтому она знала, что это место в башне замка совершенно не похоже на мрачные и зловещие помещения, в которых часто происходят магические ритуалы, и даже не имеет обычных атрибутов вроде жертвенника и священных чаш.

Просторная, ярко освещенная зала с высоким потолком, создающим ощущение почти неограниченного пространства и украшенная чудесными орнаментами и фресками. Что ж, в том, что граф обладал вкусом к изяществу, графу отказать было нельзя. Единственным предметом, находящимся по центру залы, являлась небольшая, в половину человеческого роста, трехгранная пирамида, уменьшенная копия стигийских гробниц, только с усеченным конусом.

Собравшиеся встали возле нее полукругом, в том числе и Соня.

Двери открылись, двое слуг ввели Эльбера, а сами немедленно удалились. Девушка едва узнала своего друга, облаченного в белые одежды, и отчего-то голова бритунца была гладко выбрита — знак чего? Жертвы? Покаяния? Посвящения?..

Он двигался, как во сне, скорее всего, находясь под действием зелья, притупляющего все чувства и ощущения.

Жрецы, все как один, при его появлении преклонили колени. Можно было подумать, что этого человека сейчас будут короновать на царство, и перед ним — лучшие из его подданных.

Затем они поднялись, и на колени опустился сам Эльбер. По обе стороны от него встали двое братьев.

Ютен шагнул вперед, держа в руке нож причудливой, изогнутой в форме серпа формы.

— Пусть бренный свет погаснет для тебя навсегда, и вместо него засияет свет истинный, — торжественно произнес он, вставая позади бритунца и запрокидывая ему голову, — для тебя и нас, которых ты поведешь за собою в сады вечности.

Тысяча мыслей вихрем пронеслись в голове Сони.

Все кончено!

Все пропало!..

Эльбер ничего не может, он не в силах спасти себя! Проклятый граф через мгновение ослепит его, а он даже не думает сопротивляться…

Ютен поднес нож к лицу бритунца.

Братья замерли, затаив дыхание. И тут тишину разорвал жуткий вой, от которого в жилах застыла кровь, — но на сей раз он зазвучал сладостной музыкой.

Граф вздрогнул, а Эльбер вскочил, оттолкнув и стряхнув с себя двоих, что держали его за руки, — все произошло в какие-то доли секунды, — и бросился к двери.

Вой нарастал, разрывая душу и барабанные перепонки, граф тщетно попробовал призвать на помощь слуг, но никто из них не явился. Не раздумывая и не оборачиваясь, Соня кинулась вслед за Эльбером, стараясь не упускать его из виду.

Они пронеслись по наружной галерее и целой сети каких-то лестниц и лесенок, всюду наталкиваясь на обезумевших слуг, которые корчились на полу и ступенях там, где их застало невероятное событие — круглая и яркая луна, сменившая серп месяца на ночном небосводе.

Время превращения!

Верные оборотни Асингалека были не в состоянии подчиняться хозяину — в этот момент они повиновались только зову своей странной природы, в конвульсиях и муках изменяя человеческое обличье на звериное. Все разом, сколько бы их ни было!

До беглецов же им не было ровным счетом никакого дела.

Что касается братьев, они, кроме Ютена, не сразу поняли, что произошло, это давало возможность воспользоваться их замешательством.

Во внутреннем дворе замка Соню и Эльбера уже ожидали две оседланные лошади, возле третьей стоял Таймацу.

— Вы, как всегда, слишком долго возились, — проворчал он. — Быстрее!

На небе в эту ночь творилось нечто вообще ни на что не похожее.

Эльберу было сложно сосредоточиться на необходимом образе, хотя он старался изо всех сил, поэтому луна все время меняла форму, то росла, то уменьшалась в размерах, то вовсе исчезала, то принималась прыгать по небу во всех направлениях.