Иван Алексин - Маг поневоле [СИ]

- Не мели чепухи, дядька Калистрат, - резко отчеканил Вилим, прижав Славуту к себе. - Вельд, конечно, поганец ещё тот, но не дурак. Одно дело, когда он после обряда сбежал. Тоже дурость, но там хоть надежда была, в деревню какую-нито прибиться, аль в город податься. А как стигму на шею наденут, какой уж тут побег? Каждый встречный переймёт.

- По мне, так полный дурак! - Высунулся, из-за спины Калистрата, рослый черноволосый парень, с нагловатыми глазами. - Умный, в Махрову зыбь, не сунется.

- Тут дядька Паткул говорит, что он в пустоши память потерял и головой совсем тронулся, - встрял в разговор пожилой мужик, в рваном треухе. - Я так думаю. Ты уж извини, сосед, - повернулся он к Велиму, - Но посылать надо Славуту. Шибко ненадёжен Вельд будет, раз мозги набекрень. Только Трое знают, что ему Лишний может нашептать!

- Что-то он и впрямь молчит больно странно, - поддакнули из-за спины. - Первый болтун на деревне был, а сейчас и слова не вытянешь.

- Может он не только умом тронулся, но и разговаривать разучился? - Довольно загоготал чернявый. - Дядька Вилим, а по нужде он ещё пока сам ходит, аль у него штаны мокрые вовсе не из-за лужи?!

- Как был ты балаболом Васятка, так балаболом и помрёшь, - под дружный смех толпы, сплюнул Вилим.

- И ничего я умом не тронулся, - решился я вступить в разговор, осторожно подбирая слова. Сын старосты, сам того не желая, своей шуткой слегка разрядил обстановку и я понял, что это мой шанс. Буду и дальше молчать, точно здесь останусь. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нужно убедить этих бородачей, что я вполне адекватен и никуда сбегать, не собираюсь. - С памятью плохо - то, правда. Да то моя беда. В дороге это не помеха. И бежать я никуда не собираюсь. Стигму же оденут. - Что это за стигма такая, я не представлял, но раз Вилим на неё ссылается, не грех и мне вспомнить. - Правильно батя сказал. Я себе не враг.

- Что совсем ничего не помнить? - Вывалился из толпы оживившийся Аникей и, дыхнув мне в лицо сильнейшим перегаром, спросил. - А как намедни у меня баклажку вару взаймы взял, тоже не помнишь? - И повернувшись к Вилиму, требовательно заявил. - Рассчитаться бы надо, сосед!

- Вот прощелыга ушлый! Так и норовит, на дармовщинку выпить! - Засмеялись из толпы.

- А кабанчика копчёного он у тебя в долг не брал случаем, Аникей? И крупы пару мешков? - Развеселился народ.

- Мне тоже смешно. Да только как бы нам потом горькими слезами не умыться, - оттолкнул от меня Аникея староста. Его явно раздосадовало то, что разговор ушёл в сторону, и он решил вернуть его в нужное русло. - Опаска меня берёт, ущербному на шею стигму вешать. Сгинет по пути или к ловцам в лапы попадёт. И всё! А с кого спрос? - Калистрат выразительно посмотрел по сторонам и, подняв палец вверх, внушительно добавил. - С нас! Не считая Вилима, ещё три семьи горькими слезами умоются!

- Твоя, правда, Калистрат, - согласился со старостой худощавый высокий мужик средних лет, единственный из всей толпы, щеголявший добротным почти новым кафтаном. - У всех у нас отроки есть. Не приведи Трое, ещё кого отцы-вершители заберут.

- Ну, ваших-то с Калистратом сынков не заберут, - ехидно возразили из толпы. - Опять так же откупитесь, как староста Васятку откупил.

- А я Вельда силком Васяткин баллот кидать не принуждал, - вызверился староста. - Всё по согласию было! Я честно за это уплатил! Всё по ряду, как положено! А он, - Калистрат кивнул головой в мою сторону. - Как время пришло, долг отдавать, так сразу в бега подался! Ряд порушив!

- Мы ряд не рушим, - набычился в ответ Вилим. - Вельду баллот выпал, Вельд и пойдёт в школу мажеску! Всё, как и было сговорено!

Я слушал начавшуюся между мужиками перепалку и лихорадочно соображал. На кону стояла моя судьба. Вот придут сейчас эти бородачи к решению, не отправлять меня на мага учится и всё. Пиши, пропало. Нужно убедить их не делать этого. Но как? Местных реалий я не знаю. Как бы ни ляпнуть чего-нибудь, себе во вред.

- Пойти то пойдёт, а вот дойдёт ли? - Продолжал гнуть свою линию Калистрат. - До городу шесть дён пути будет. И стока же отцам-вершителям понадобится, чтоб сюда добраться. Вы хотите две седмицы трястись в ожидании и гадать: дошёл ли этот выкидыш Лишнего до школы или нет? Нужна ли нам эта докука, сельчане?

Одобрительный гул выбил землю, из-под моих ног. Отчаяние стальными когтями сжало сердце.

- Да дойду я! Богом клянусь! - Почти сорвался я, на безнадёжный крик.

- Эт, каким таким богом? - Хитровато прищурился староста. - Уж не Лишним ли? Чем же тебе Трое не угодили?

- Так ими и клянусь! - Быстро исправился я. - Как штык в городе буду!

- Заткни пасть, щенок! - Рявкнул на меня новокафтанник. - Соплив ещё, в споры старших лезть! Ну, ничё! Мы тебя всем обществом поучим! И надо бы к отцу Игнатию его свести. Он быстро дознается, что у него за любовь к Лишнему!

Несколько пар рук цепко опустились мне на плечи. Кто-то ещё и хорошую затрещину отвесил, да так, что зубы клацнули. Я затравленно оглянулся на Вилима. Вот чурбан неотёсанный! Стоит, глазами страшно вращает, а двух слов сказать не может! По всему видно, драться собрался за Славуту. Только каким бы ты здоровым не был, против толпы не попрёшь - сомнут. Да и среди мужиков, парочка не слабей Вилима смотрелась.

- Ну и что тут за галдёж такой? - Резкий недовольный голос перекрыл гул толпы. В следующее мгновение, я почувствовал себя свободным. Мужики, повернувшись в сторону обоза, низко поклонились, сдёрнув, у кого были, на головах, шапки. Я поспешил поклониться тоже, бросив быстрый взгляд в сторону обоза.

Возле телег стояли двое мужчин, закутанных в чёрные, с наброшенными на голову колпаками, балахоны. Впереди стоящий худощавый юноша, почти мальчик, с высокомерным выражением лица, оглядывал склонившеюся перед ним толпу, ожидая ответа на свой вопрос. Стоявший чуть сзади пожилой мужчина, с красным одутловатым лицом, равнодушно зевнул, прикрыв рот ладонью.

- Где изгои? - Не дождавшись ответа, юноша нашёл взглядом старосту. - Ты решил заставить меня ждать, борода?

- Нет, всеблагой отец, - тут же заюлил старик. - Оба здесь. Вот Силантий, сын вдовы Аристарха, - Из толпы тут же вытолкнули бледного заплаканного юношу, с небольшим кожаным мешком на плече. - И Славута, сын Вилима.

Вилим, обмякнув, разжал свои лапищи, выпуская трясущегося сына. Похоже, со жрецами, тут даже он спорить не решался. Какой-то паренёк, вынырнув из-за спины старосты, протянул Славуте точно такой же мешок. Толпа качнулась, напряжённо чего-то ожидая.

Послушник, молча, оглянулся и пожилой протянул ему длинный белый ремешок с небольшим красным камешком посередине. Юноша повернулся к подошедшему Силантию и, брезгливо поморщившись, надел тому ремешок на шею. Камень кроваво вспыхнул, ярко заискрившись, и тут же потух, мгновенно почернев. Силантий резко дёрнулся, чуть слышно вскрикнув. Тишину прорезал плач женщины.