Синтия Хэнд - Неземная [litres]

– Оно связано с Кристианом Прескоттом.

Анджела кладет карандаш, и на ее лице отражается такое удивление, что мне становится смешно.

– С Кристианом Прескоттом? – повторяет она, словно не верит, что это не шутка.

– Я вижу, как горит лес. И Кристиана, который стоит между деревьев. Думаю, я должна спасти его.

– Ого.

– Вот-вот.

С минуту она молчит.

– Поэтому ты переехала сюда? – наконец спрашивает она.

– Да. В видении появляется пикап Кристиана, и я запомнила номерной знак, а по нему мы определили, что нужно приехать сюда.

– Ого.

– Прекрати это повторять.

– Когда это должно произойти?

– Мне бы и самой хотелось знать. Во время одного из пожаров – вот и все, что мне известно.

– Неудивительно, что ты так одержима им.

– Анджела!

– Да ладно тебе. Ты пялишься на него на каждом уроке истории Британии. Я думала, что ты сходишь по нему с ума, как и все остальные в школе. Радует, что у тебя для этого есть веская причина.

– Ладно, хватит болтать об ангелах, – говорю я, а затем поднимаюсь и направляюсь к двери. Уверена, мое лицо красное, как помидор. – Не хочу, чтобы лазанья остыла.

– Ты не спросила, какое у меня предназначение, – говорит она.

Я замираю.

– Ты знаешь свое предназначение?

– Ну, до этого момента я и не осознавала, что это мое предназначение. Но последние три года мне снится один и тот же сон.

– И что в нем? Можешь не рассказывать, если не хочешь.

Она вдруг становится серьезной.

– Нет, все в порядке, – говорит Анджела. – Мне снится большая лужайка. А я быстро, срываясь на бег, пересекаю ее, словно опаздываю куда-то. Это середина утра, и вокруг множество людей с рюкзаками и стаканчиками с кофе, так что, думаю, я нахожусь в колледже или в подобном месте. Я взбегаю по каменным ступенькам к человеку в сером костюме. А затем кладу руку ему на плечо, и он оборачивается.

Она замолкает, уставившись на темную сцену, будто вновь видит это у себя перед глазами.

– И что дальше? – спрашиваю я.

Она смущенно смотрит на меня.

– Понятия не имею. Думаю, я должна сообщить ему что-то. Из меня прямо рвутся слова, но я никогда не могу вспомнить какие.

– Ты все поймешь, когда придет время, – успокаиваю я.

Кажется, я стала говорить, как мама.

«Больше всего в общении с Анджелой мне нравится то, что она напоминает мне – я не одна такая», – готовясь ко сну, думаю я. Наверное, странно чувствовать себя одинокой, когда у меня есть мама и Джеффри, но тяжело отделаться от ощущения, что я единственная на земле, у кого есть божественное предназначение. И теперь мне известно, что это не так. К тому же Анджеле, несмотря на ее натуру всезнайки, известно о своем предназначении не больше, чем мне. Вот только никакие исследования и теории не помогут ей в этом. Ей придется подождать ответов. И от одной этой мысли мне становится лучше. Мне уже не кажется, что я настолько отстойная.

– Привет, – заглянув в мою комнату, говорит мама. – Хорошо провела время с Анджелой? – Она старательно сохраняет безразличное выражение лица, когда речь заходит о подруге.

– Да, мы закончили наш проект. И завтра представим его классу. Так что, думаю, станем меньше тусоваться.

– Отлично, значит, у нас появится время на тренировки полетов.

– Это же потрясающе, – невозмутимо говорю я.

Она хмурится.

– Я рада, что ты узнала об Анджеле. – Мама заходит в мою комнату и садится рядом со мной на кровать. – Думаю, тебе повезло, что у тебя есть друг с ангельской кровью.

– Серьезно?

– Абсолютно. Единственное, о чем я прошу – будь осторожна.

– Конечно, ведь все знают, что Анджела настоящая бунтарка.

– Я понимаю, что тебе нравится общаться с ней, – говорит она. – Но обладатели ангельской крови отличаются от людей. Они не такие, как твои друзья. Никогда не знаешь, каковы их истинные мотивы.

– Не слишком ли ты нагнетаешь?

– Просто будь осторожней, – говорит она.

Мама даже не знает Анджелу. Или ее предназначения. Даже не догадывается, насколько моя подруга умная и веселая, не знает, сколькому я у нее научилась.

– Мам, – нерешительно зову я. – Сколько времени тебе понадобилось, чтобы собрать воедино все кусочки твоего предназначения? Когда ты абсолютно точно узнала, что должна сделать?

– А я и не узнала.

На несколько секунд в ее глазах застывает печаль, но потом выражение лица становится настороженным, а тело напрягается. Она считает, что уже сказала слишком много. И не собирается делиться чем-то еще.

Я вздыхаю.

– Мама, ну почему ты не можешь просто мне все рассказать?

– Я имела в виду, – продолжает она, словно не слыша моего вопроса, – что никогда не знала этого наверняка. Не было абсолютной уверенности. Все это скорее интуитивно.

До нас доносится громкая музыка, когда Джеффри выходит из своей комнаты и топает по коридору в ванную. А когда я вновь смотрю на маму, на ее лице отражается та же жизнерадостность, что и всегда.

– Некоторые вещи приходится принимать на веру, – говорит она.

– Я знаю, – покорно отвечаю я.

В горле образуется ком. Мне хочется задать ей множество вопросов. Но она никогда не ответит на них. Никогда не впустит меня в свой таинственный ангельский мир. Хотя я не понимаю почему.

– Мне пора спать, – говорю я. – Завтра меня ждет грандиозная презентация проекта на истории Британии.

– Конечно, – соглашается она.

Она такая измученная. Под глазами залегли фиолетовые тени. Я даже замечаю несколько морщинок, которые раньше не видела. Сейчас любой бы дал ей лет сорок пять, что, наверное, не плохо, ведь ей сто восемнадцать. Но я никогда не видела ее в таком состоянии.

– У тебя все хорошо? – спрашиваю я и накрываю ее руку своей.

К моему удивлению, ее кожа холодная и влажная.

– Да, все в порядке. – Мама вытаскивает руку. – Просто выдалась тяжелая неделя.

Она встает и идет к двери.

– Выключить свет?

– Да.

– Спокойной ночи, – произносит она и щелкает выключателем.

На мгновение она задерживается в дверях, и я смотрю на ее силуэт, освещенный лампами в коридоре.

– Я люблю тебя, Клара, – говорит она. – Не забывай об этом.

На глаза наворачиваются слезы. Почему мы так сильно отдалились за столь короткое время?

– Я тоже люблю тебя, мама.

Она закрывает дверь и уходит, а я остаюсь одна в темноте.

– Еще одну прядь, – ворчит Анджела. – Твои волосы такие… раздражающие!

– А я предупреждала, – напоминаю я.

Она распыляет мне на голову очередное ядовитое облачко лака для волос. Я кашляю. А когда глаза перестают слезиться, смотрю на себя в зеркало. И оттуда на меня взирает королева Елизавета. На ее лице нет и тени удовольствия.

– Думаю, мы действительно получим пятерку.

– А ты в этом сомневалась? – поправляя очки на носу, спрашивает Анджела. – Ты же помнишь, что большую часть презентации я беру на себя? Тебе нужно лишь стоять и смотреть на всех своим величественным взором.