Эмили Болд - Проклятый [litres]

– Прекрати! – воскликнула она и оттолкнула его от себя. – Мы не должны этого делать! Мы не можем так продолжать. – Девушка пыталась совладать с ним. – Я должна выйти замуж, Аласдер!

– Я женюсь на тебе. Уже завтра я буду просить твоей руки у Каталя официально.

Он гладил ее по плечам, не прикрытым платьем, и наслаждался ощущением бархатистой мягкой кожи под своими руками, но и чувствовал ее сопротивление.

– Нет, Аласдер, ты этого не сделаешь! Неужели ты не понимаешь, о чем я тебе говорю? – Натайра уклонилась от его прикосновения и положила руки ему на грудь, чтобы держать его на расстоянии. – Было ошибкой поддаваться моим чувствам к тебе.

В ее голосе звучало не только сожаление, но и решимость.

– Каталь никогда не будет считать тебя подходящим мужем для меня. Ты не более, чем его соратник. То, что ему нужно, – это союз. Он должен думать о клане. Уже решено – я выйду замуж за Блэра Маклина.

Аласдер пошатнулся под тяжестью ее слов. Что она там сказала? Каталь ничего подобного не сообщал. И что это вообще значит? В конце концов, он любил Натайру и не собирался просто так ее оставлять.

– Ты не можешь. Я люблю тебя, неужели это ничего не значит? Ты уже забыла об этом?

– Как я могла забыть об этом? Ты оставил меня с ребенком в моем теле, пока гонялся за ворами скота в пограничных землях, – бросила она ему.

Аласдер покачал головой, полагая, что ослышался.

– Ребенок? Что ты имеешь в виду? Ты ждешь ребенка?

Натайра вытерла выступившие из глаз слезы. Тихо, как будто не желая, чтобы он понял ее слова, она ответила ему:

– Нет, Аласдер, у меня не будет ребенка. Ты бросил меня, и я должна была принять решение. Я решила в пользу моего брата – и против тебя, и против ребенка.

Аласдер схватил ее за плечи, которые он только что так нежно ласкал, и безжалостно встряхнул.

– О чем ты говоришь? Я никогда не покидал тебя! Я последовал приказу твоего брата! А теперь расскажи мне, что ты сделала, или, клянусь Богом, я за себя не отвечаю!

– Отпусти меня! Убери от меня свои грязные пальцы! Я сделала все, что нужно, чтобы не породить на свет бастарда! Ты слишком много вообразил себе, викинг, когда подумал, что место в моей постели равносильно месту в моем сердце. Моя любовь и верность принадлежат только одному человеку – моему брату.

Охваченный гневом и болью, Аласдер схватил Натайру за горло, не желая больше слышать ни единого ее злобного слова. Она разрушила его будущее и вырвала у него из груди сердце.

Она заслужила такую же боль. Он опустил голову для последнего поцелуя, прежде чем ослабить хватку вокруг ее горла и, прижавшись к ее мокрой от слез щеке, пробормотал:

– Надеюсь, твой брат отвергнет тебя, когда его союзник заметит в первую брачную ночь, что его прекрасная невеста уже была в объятиях другого.

Затем он прижал ее к стене, где Натайра, задыхаясь, осела.

Девушка схватилась за горло, отплевываясь и кашляя, болезненно втягивая спасительный воздух в свои горящие легкие. Ненависть вспыхнула в ее взгляде, и над ними в небе засверкала яркая молния.

Она смотрела на него так, словно ей нечего было терять, словно ей хотелось, чтобы он крепче сжал ее горло.

– Моя брачная ночь тебя не касается, но, когда я вылезла из постели Блэра, у него не было причин жаловаться.

Аласдер не выдержал и замахнулся.

– Ты ударил меня! – выдавила Натайра, задыхаясь, и схватилась за щеку. – Но знаешь что, Аласдер? Боль пройдет, угаснет. Как и все, что когда-либо было между нами!

Ее глаза наполнились слезами, и она с трудом заставила себя встать.

– Я любил тебя, – прошептал мужчина, прежде чем отвернуться и оставить ее наедине со своими слезами. Только ее горький смех преследовал его в ночи.

– Только дурак может руководствоваться чувствами, – крикнула она ему вслед. – Жизнь была бы легче без чувств!

Фингаль вызвал к себе своего сына Блэра. В его покоях в это раннее время уже горел огонь, и кружка тяжелого сладкого вина согревала мужчину изнутри. Хотя он и не хотел в этом признаваться, рана и лихорадка стоили ему немалых сил. К тому же после воспаления легких, которое чуть не доконало его несколько месяцев назад, он еще не набрал свою прежнюю силу.

Впервые в жизни он почувствовал свой возраст. И это не давало ему покоя. Ему нужно было еще многое уладить, прежде чем пришло бы его время. Этим он был обязан своим сыновьям и своему клану. Первый шаг он уже сделал, боясь не пережить воспаление. Тогда он потребовал от своих сыновей признать старшего брата Блэра своим преемником и новым главой клана. Они поклялись Блэру в верности и преданности, как он и потребовал от них. Таким образом, его преемственность была урегулирована, но вражда на границах с каждым днем доставляла все больше беспокойства.

Когда Блэр вошел, Фингаль надеялся, что сын признает необходимость стабильного мира для клана и подчинится его желаниям.

– Блэр, mo bailaich , заходи и присядь ко мне. Мне нужно обсудить с тобой одну очень срочную вещь.

Блэр занял свое любимое место у шахматной доски. К партии приглашали два соответствующих игре королей роскошных стула.

Фингаль подошел, взял искусно вырезанную пешку и открыл игру с хода на два поля вперед. Он поставил свой кубок с вином и тоже сел. Они сыграли друг против друга столько партий, что Фингаль, не глядя, понял, что Блэр собирается противопоставить ему свою пешку. Он улыбнулся, когда его сын сделал именно это.

– Я позвал тебя потому, что тщательно обдумал кое-что, – начал он разговор, вводя своего коня в игру.

Блэр противопоставил ему своего черного коня и вопросительно посмотрел на отца.

– Я желаю вам жизни без сражений. Эти постоянные беспорядки, в конце концов, должны быть урегулированы. Мы должны установить мир между кланами.

– Да, отец. Но какие у нас варианты? Мы не можем мириться с постоянными кражами скота.

– Вот почему следует заключать и укреплять союзы, сын мой. Не простой клятвой, а договоренностями, которые будут иметь долгосрочный характер. Мы должны объединить наши семьи. Завязать кровные узы.

Рука Блэра зависла над его фигурами.

– Согласен с тобой, m'athair .

– Брак объединит наши кланы лучше, чем любая клятва верности, – пояснил Фингаль.

– Брак по договоренности? Ты ведь позволишь мне самому сделать свой выбор, отец, не так ли?

– Конечно, я ни к чему не буду тебя принуждать, но необходимость крепкого брачного союза ты, наверное, осознаешь.

– Не беспокойся. С выбором жены я в любом случае укреплю клан.

Фингаль испытал облегчение. Он рассчитывал на более сильное сопротивление.

– Если от такой связи будут дети… – отметил он, – … то установится прочный мир между Маклинами и Кэмеронами. – Довольный, он поднялся и положил руку сыну на плечо. – Твоя проницательность и чувство ответственности заставляют меня гордиться тобой. Ты поведешь клан в мирные времена.