Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

Берт кивнул, надевая цепочку на шею. Сразу появилось ощущение удавки, и он поморщился – да, раньше такое могло быть только от очень сильных амулетов, а тут что-то совсем простенькое…

– Тип третий – средний уровень. – Эн достала из сумки еще одну цепочку, потолще. – Амулетов на этот уровень великое множество, можно и браслет на руку, и кольцо, что хотите. Я пока принесла вам цепочку, в университете ею пользовалась. Захотели что-то сделать, наденьте, сделайте и сразу снимайте. Постоянно носить такой амулет невозможно. И четвертый тип – высокая сложность. Я ничего не принесла, здесь нужны только кровные амулеты, надо заказывать. И лучше, чтобы они были, как моя игла, – под кожу вставлялись. Больно, конечно, но…

– Без боли не бывает выздоровления. – Берт улыбнулся, и Эн улыбнулась ему в ответ.

– Да, точно.

– Хорошо, с амулетами я понял. Но с таким резервом… как с ними взаимодействовать? Это же все равно что пытаться перенести на плечах гору.

– Здесь поможет только практика. Сначала поработаете с простейшим амулетом, набьете руку, постепенно перейдете к среднему уровню, и так далее. Будет сложно, сразу предупреждаю, и больно демонски. Но вы справитесь, я уверена… и останетесь архимагистром.

– Я рад, что ты веришь в меня, Энни, – сказал Арманиус мягко. – Спасибо. Жаль, что я когда-то не поверил в тебя.

Она отвела глаза.

– Ничего страшного, – пробормотала, чуть заалев щеками. Берт осторожно взял ее руку в свои ладони, погладил.

– Страшного – ничего. Но я теперь понимаю, как это важно, чтобы кто-то в тебя верил. Жаль, что это был Валлиус, а не я.

Она молчала, только сильнее покраснела, и Арманиус придвинулся ближе. Поднял руку, дотронулся кончиками пальцев до щеки Эн – она замерла, даже дышать перестала.

– Посмотри на меня. Энни, посмотри…

Она моргнула, замотала головой.

– Нет, нет…

– Боишься, – улыбнулся Берт, – а я думал, ты смелая.

– Не настолько, – прошептала она, зажмуриваясь, словно маленькая девочка. – Это… слишком невероятно…

– Что же в этом невероятного? – спросил Арманиус, ласково касаясь подбородка Эн ладонью. – Что невероятного может быть в человеческих чувствах? В любви?

– Дело не… – Она почти не дышала. – Просто это же… вы… и я…

– Верно. Ты и я. Энни…

Он не выдержал – обхватил рукой ее затылок, заставляя посмотреть на себя, и придвинулся еще ближе, так, чтобы коснуться ее своим дыханием.

Она глядела на него распахнутыми глазами, и зрачки были расширены, а губы чуть раскрыты – они звали, манили, приглашали…

Свободной ладонью Эн уткнулась в грудь Берта, словно хотела оттолкнуть, но вместо этого легко погладила – и выдержка изменила ему окончательно.

Какие сладкие губы! Нежные, мягкие, нерешительные… И тяжелое, неровное дыхание, и всхлипы, и руки, которыми она обвила его шею, прижимаясь крепче…

– Давай погуляем завтра вечером? – спросил Берт тихо, на секунду отрываясь от Эн, которая дрожала в его объятиях, словно лист на ветру. – А то в прошлый раз мы вместо прогулки платье выбирали.

– Я… – Она вздохнула, и уже по этому вздоху Арманиус сразу понял – что-то не так. – Я не могу…

– Опять принц?

– Нет. – Она чуть улыбнулась, уткнувшись лицом ему в грудь. – А вы… опять ревнуете.

– Разумеется, – кивнул Берт.

Хотя это было не совсем правдой – сейчас он уже почти не ревновал. Потому что Эн сидела здесь, в его объятиях и ответила на его поцелуй. И ее память была при ней – значит, она сделала этот выбор сознательно.

– Меня Рон пригласил. Ну, друг мой. Я не хочу его обижать. Давайте… давайте в субботу пойдем на Дворцовую? Посмотрим на церемонию подтверждения власти, а потом и погуляем…

– Хорошо, – кивнул Берт, касаясь губами ее мягких волос. – А сейчас… будешь десерт?

Судя по щекам, которые вспыхнули, словно две розы, Эн подумала не о пирожных. И Арманиус понимал, что, скорее всего, если бы он настоял, она бы осталась сегодня здесь, в его доме, и ночевала отнюдь не в комнате Агаты. Кровь при мысли об этом кипела… Но Берт не собирался торопить Эн.

– Буду, – прошептала она и, подняв голову, радостно улыбнулась.

Ни одна сказка не сможет сравниться с тем, что происходило со мной в этот вечер.

Когда столько лет мечтаешь о человеке, и привыкаешь к тому, что он не любит тебя и никогда не полюбит, и понимаешь это, и давно умеешь жить с этим пониманием, а потом вдруг выясняется, что он тоже любит… это невероятно! Это самое невероятное из всего, что случалось со мной за всю жизнь.

Мы в этот вечер разговаривали в основном о магии, Арманиус… Бертран попробовал использовать несколько простых заклинаний, и у него получилось. Только вот дискомфорт от амулета для него перебил всю радость от успехов.

– Если меня так выкручивает от простых магических действий, – пробормотал он, вытирая платком кровь, полившуюся из носа, – то что будет от сложных?

– Очень плохо, – честно предупредила его я. – Но со временем ваш контур привыкнет таскать тяжести. Уж я-то знаю.

Он улыбнулся, глядя на меня так ласково, что я вновь ощутила, как начинаю краснеть.

– Я стану магическим тяжелоатлетом, – пошутил Бертран. – Пора вводить такое звание наряду с магистрами, архимагами и архимагистрами.

Я засмеялась.

Честно говоря, мы занимались не только магией. Точнее, даже в основном не ею… И к концу вечера у меня немного заболели губы. Да и не только губы… Я просто разрывалась между желанием остаться здесь и пониманием, что еще слишком рано.

– Иди, – сказал Бертран в какой-то момент, и голос его был хриплым, страстным, – иди к себе, Энни. Иначе я не смогу тебя отпустить.

Я прижималась к нему, гладила по волосам, терлась щекой о щеку и совсем не хотела уходить. Но я все-таки ушла. Потому что так было нужно, так было правильно, хоть и очень, очень сложно.

Правильное вообще редко бывает простым.

Утром в пятницу мы с Байроном навестили нашу прежнюю пациентку – у нее все было отлично и с контуром, и с резервом, и с физиологией после хирургического восстановления, а затем познакомились с новым подопытным – мужчиной средних лет, который толком не мог говорить и совершенно не способен был двигаться. Изучив его жизненные показатели, я пришла к выводу, что тут либо пан, либо пропал – решать с хирургией надо в течение не более чем пяти дней, – поэтому мы сразу же приступили к нашим экспериментам.

Препараты у меня уже были заготовлены, оставалось добавить туда кровь подопытного, поставить капельницу, сделать многочисленные уколы общеукрепляющих стимуляторов, противорвотного, а также подключить к датчикам, проводящим силу и ток. Разрешение на подобную процедуру я подписала у Валлиуса накануне, и тот, впечатлившись описанием, выделил нам с Байроном еще и реаниматолога для компании. Так, на всякий случай.